Михаил Боярский: «У меня в жизни было много ошибок, но я счастлив, что сохранил семью»

«Жене очень тяжело, она устает. Я это понимаю и помалкиваю по поводу того, что меня все давно...
Наталья Николайчик
|
26 Сентября 2019
Михаил Боярский с Маргаритой Тереховой
С Маргаритой Тереховой в фильме «Собака на сене». 1977 г.
Фото: Архив 7Дней

«Жене очень тяжело, она устает. Я это понимаю и помалкиваю по поводу того, что меня все давно забросили. Ну, я уже к этому привык, потому что дети — самое главное. Моя супруга уделяет внимание им, театру, кому угодно — но только не мне. Ну, ничего, селяви», — рассказывает Михаил Боярский.

— Михаил Сергеевич, сейчас у вас активная жизнь: проект «Голос 60+» на Первом канале, съемки в продолжении «Гардемаринов», спектакли в Театре имени Ленсовета, концерты, клипы. Остается время на себя, на внуков?

— На внуков — конечно. Приез­жаешь поздно вечером, а в семь утра нужно вставать, вести старшего внука в школу, мало остается времени на сон. Супруга занимается младшим, она тоже в это время встает, кормит его. Потом мне нужно привести Андрея из школы, съездить на съемки. Поскольку у Лизы сейчас очень интенсивная работа в Москве (в сентябре у Боярской состоялась премьера спектакля «Дядя Ваня» в Театре Наций, и тут же начались съемки во втором сезоне сериала «Оптимисты». — Прим. ред.), мы с Ларисой всячески пытаемся помочь ей в Петербурге. Приходится как-то регулировать семейное расписание, потому что семейное расписание важнее, чем график съемок и прочее.

— Вы рады, что все поколения семьи наконец-то воссоединились и осели в Петербурге?

— Вот видите, Лиза все время в Москве, и Максим постоянно в разъездах. Нет, пока они еще не свили гнездо окончательно и бесповоротно, они живут в поезде. Но их дети — Андрей и Гриша — живут в Петербурге. Старший в первый класс здесь пошел.

— Помню, как вы описывали ваш собственный поход в первый класс: с огромным букетом гладиолусов и раздутым портфелем, где лежали все нужные и ненужные учебники и тетради, и еще еда, с любовью приготовленная для вас мамой. Андрея так же собрали?

— Время другое, у них не портфели, а рюкзаки. Но он тоже напихал туда все самое ценное. Моя школа была простая, а его находится в самом красивом месте Петербурга, на площади Искусств, между Русским музеем и Театром музкомедии, тут же филармония, тут же Театр Комиссаржевской, памятник Пушкину. Дети этого не понимают совершенно, думают, что так везде. А это действительно очень здорово. Пока идешь в школу — уже получаешь образование, просто потому, что смотришь налево и направо.

— Нравится Андрею школа?

— Он еще не понял. Наверное, это для него что-то новое, потому что он довольно грустно проводил в одиночестве свои годы с папой, с мамой, с дедушкой, с бабушкой. Правда, у него были кружки. Но тут же большой коллектив! Это первый его поход во взрослую жизнь, и, конечно, для него это что-то значит. Но он человечек пока неусидчивый и не понимает, что такое расписание, дисциплина. В школе их не мучают, выдали им майки спортивные с фамилией каждого, дети довольны. У Андрея уже есть приятель, с девочками он пока еще не познакомился, относится к ним несколько свысока, но это временное явление, пройдет. В классе, по-моему, десять мальчиков и двадцать девочек, так что у Андрея перспективы очень заманчивые.

Михаил Боярский женой Ларисой Луппиан
«Мы с женой, по сути, один человек. У нас одна душа на двоих. Так было не всегда, но стало со временем, а дети, внуки — это цемент, который нас скрепил» С женой Ларисой Луппиан
Фото: Андрей Федечко

— Школа специальная, с каким-нибудь уклоном?

— Я не знаю, какая там система обу­чения. Это дело мамы и папы — выбирать школу. Я думаю, вообще все решения по детям надо скинуть с наших плеч на плечи папы и мамы, пускай они занимаются делом. Мы можем помогать чисто физически: привести, помыть, переодеть, накормить, погулять.

— Лиза рассказывала, как вы укладывали ее спать, когда она была маленькая. Придумывали разные поцелуи: «безешный», «лошадкин». Читали сказки… Когда Андрея укладываете, сказки рассказываете?

— Ему больше нравится, когда я рассказываю ему истории. А читают ему больше папа и мама, «Том Сойер» уже прочитан и еще много чего хорошего. Опять же, я пытаюсь чтение книг на них сбросить, пускай будут ответственными за воспитание своих детей. А от нас с бабушкой — одна сплошная любовь, всякие «сюсюки», и нам это нравится… Младший — Гриша — пока еще не говорит, пытается только, и с ним проще, у него меньше желаний, он пока еще только ползает. Коляска, кормление и просто сидеть, смотреть — вот и все, что нужно. А старший уже сорвиголова, за ним глаз да глаз. 

Поэтому воспитание в основном сводится к ограничению его опасных проявлений: чтобы через дорогу не перебежал, не потерялся, в машине был пристегнут и так далее. Правда, младшего уже тоже ни на секунду оставить нельзя, он один раз с кровати свалился. Лариса идет на кухню за молоком — я сижу, жду, когда она придет, потом меняемся. Если ей надо поесть, она просит: «Миш, посиди». Купаем ребенка вместе. Он очень спокойный и добродушный парень, улыбается, такой Пьер Безухов — всем доволен, не капризный.

— Говорят, детей надо прежде всего просто любить.

— Нельзя просто сесть и любить ребенка. Нужны действия. Я вот, когда был маленький, понимал, что бабушка меня любит, по тому, что она для меня делала. Готовила для меня, не спала, берегла меня. Я всегда был сыт и тепло одет, никогда не мерз. Почему? Наверное, благодаря бабушке. Может быть, она думала: «Потом поймет, когда станет взрослым. Скажет: ничего себе, бабуля-то у меня была…»

— Андрей точно скажет: «Ничего себе, дед-то у меня был…»

— Но я уже склоняюсь к тому, что мне надо отойти в сторону, потому что я делаю что-то не то. Родители говорят, что я балую Андрея, что покупаю ему ненужные игрушки, которые он не заслужил. Недовольны этим. Они считают, что дорог тот подарок, которого ждешь, а не тот, что сваливается с неба ни за что, такой только развращает. Но просто я сам получаю больше всех удовольствия, когда нахожу игрушку, которая Андрею была нужна.

Михаил Боярский с Татьяной Лютаевой
«Никогда не искал популярности. И если что-то у меня в профессии получилось — то вышло это случайно. Я хотел жить, вот и все. Познавать что-то новое» С Татьяной Лютаевой в фильме «Гардемарины, вперед!». 1987 г.
Фото: Архив 7Дней

— Почти волшебник.

— Да. Андрею сказали, что есть такая Зубная фея: когда зуб выпадет, она прилетит и подарит ему подарок. Вот меня не было десять дней, я был на съемках «Гардемаринов» в Крыму, у Андрюши зуб выпал, он спросил: «А где же подарок?» Ему сказали: «Через десять дней приедет». Так что дед — это его фея. Я не слушаюсь папу с мамой и, пока их нет, свое черное дело делаю. Это, конечно, нехорошо, но я с Андреем договариваюсь: «Только папе не говори». Максим его держит в строгости! Он вообще внимательный и толковый отец, и он единственный, кого Андрей слушается. Спать ребенок ложится, когда папа скажет, есть будет то, что папа скажет.

— А если папа на съемках?

— Тогда дедушка вступает в силу и портит все воспитание. Потому что родители запрещают смотреть мультики, телевизор и всякие гаджеты больше 20 минут. Максим с Лизой довольно строго относятся к этому. Но когда папа уезжает, Андрей знает, что сейчас будет послабление. Вот поэтому я и хочу избавить от этого и себя, и Максима, чтобы он со мной не мучился. Пускай занимаются детьми сами. Даст Бог, к Новому году они переедут в отдельную квартиру, будут жить вчетвером, два мальчика и папа с мамой, а мы с бабушкой… Бабушка, наверное, будет приходить к ним почаще, а я немножко отдохну от них от всех.

— Думаю, что вы прибежите первый, будете скучать. Помню, вы рассказывали, как когда-то скучали по своей маме, когда уезжали на съемки, и звонили ей оттуда по десять раз в день. Сейчас со съемок тоже всем звоните?

— Я звоню супруге, узнаю в основном про внуков, нет ли температурки, как поели, все ли в порядке. Реже звоню детям. То есть Сереже я звоню довольно часто, потому что мы с ним все реже и реже видимся, у него очень много работы, а мне важно хотя бы понимать его общее состояние — его температуру социальную. Все в порядке, ну и хорошо, значит, жив-здоров, а в его делах я все равно ничего не понимаю, и узнавать подробности его деятельности бессмысленно. Лиза — понятно, у нас с ней расписание общее, я еду в Москву, она из Москвы. 

Мы встречаемся дома на несколько секунд, сразу бежим к детям, я смотрю, все ли у них хорошо. Вот у Гришки температура была 39 с чем-то, Лиза сорвалась и моментально уже была в Петербурге, бросила все, ну это и понятно, потому что маленькие детишки. Они болеют по очереди, если один заболел, обязательно и второй тоже заболевает. В общем, такая рутинная жизнь, однообразная. Наверное, не сразу осознаешь, что это и есть счастье, настоящая жизнь. Вот в этом году лета практически не было, но мы с Ларисой все равно сидели на даче с детьми, пока Максим и Лиза, как челноки, на работу — с работы, на работу — с работы. У Максима было очень много ночных съемок в Петербурге, он после них вырубался довольно часто, тяжело ему. Вот сегодня он приехал ночью и уже утром повел в школу Андрюшку. С меня груз спал. Если бы он не приехал, я бы сначала — в школу к восьми утра, потом — на «Сапсан», который отходит в 9 утра, в Москву, на запись программы «Голос 60+»

Михаил Боярский с Валерией, Пелагеей и Львом Лещенко
«Когда я увидел поющих 90-летних, я понял: мой возраст — это, оказывается, тьфу, только начало. Я думаю, что это стимул для всей страны. Это бодрит» С Валерией, Пелагеей и Львом Лещенко на съемках второго сезона передачи «Голос 60+». 2019 г.
Фото: Первый канал/Максим Ли

— Как вас в программу заманили?

— Меня никто не заманивал, я с удовольствием согласился, потому что «Голос» — это одна из передач, которую я смотрю. Мне нравятся там и дети, и взрослые, очень трогательный и душевный проект, он не связан ни с какими политическими событиями, ни с какой грязью, не похож на все эти ужасные программы, где выясняют, кто с кем спал, делают анализы ДНК, наследство делят. А тут и наставники симпатичные, замечательные музыканты. И, конечно, Юрий Аксюта вызывает большое уважение, потому что все это делается под его руководством. Замечательный отбор конкурсантов, дети очень трогательные, талантливейшие, и чувствуется, что у них серьезный потенциал.

— Вот вы все про детей говорите, но сейчас занимаетесь с самыми взрослыми участниками.

— Да. И мне это нравится. Мне самому почти 70 лет, и сначала я думал: ну что я там буду делать? А когда увидел поющих 90-летних, я понял: мой возраст — это, оказывается, тьфу, только начало. Я думаю, что это стимул для всей страны. Люди за 60 часто полагают, что это финал, а теперь они увидели выбритых, холеных, опрятных, азартных, с хорошим настроением немолодых людей. Это бодрит. И сразу думаешь: ничего, еще есть порох в пороховницах, надо держаться. Просто потрясает, когда человек, который воевал, вдруг так невероятно поет. Там есть очень интересные и талантливые люди. Сложно только делать выбор. Это очень опасное дело, нельзя ранить душу. Не навредить — самое главное в моем деле в «Голосе» в качестве наставника.

— Вы тоже поете с удовольствием. Совсем недавно вышел ваш клип «Хорошего Питера!», у которого в Интернете какое-то нереальное количество положительных отзывов.

— Я сидел на даче, мне позвонил Игорь Матвиенко и говорит: «Запишем песню?» Я согласился, думал, ну осенью, ну к Новому году встретимся. А он срывается и на следующий день уже в Петербурге, я быстро приезжаю с дачи. Мелодии не знаю, слов не знаю. Матвиенко что-то набормотал на телефон — и все. Но через два часа мы песню записали. Я думал: ну все, теперь вернусь на дачу к внукам. А он говорит: «Завтра клип снимаем!» Оказалось, съемочная группа уже наготове, человек двадцать молодых ребят, лет 20—25, с какими-то суперкамерами. Я с большим уважением отношусь к таким людям, как Матвиенко, которые если что-то делают, то делают сразу и качественно.

Михаил Боярский с Игорем Старыгиным и Валентином Смирнитским
«Большинство моих любимых друзей ушли из жизни, и это беда. Очень сложно с возрастом найти людей, с которыми хочется общаться, их осталось два-три человека всего, а были десятки. И позвонить уже некому...» С Игорем Старыгиным и Валентином Смирнитским в фильме «Д’Артаньян и три мушкетера». 1979 г.
Фото: Архив 7Дней

— Клип, конечно, прекрасный, но реакция на него все же в первую очередь демонстрирует, как по-прежнему велика ваша популярность.

— Да не искал я никогда популярности! У меня не было идеи быть народным артистом России, ничего подобного. И если что-то у меня в профессии получилось — то вышло это случайно. Когда я выходил на сцену со своей первой репликой: «Ишь, нахлестался!» — в Театре Ленсовета в «Преступлении и наказании», — у меня никаких амбиций не было. Меня удивляет, когда я читаю биографические книги, и там пишут: «Я сказал своей тете, что буду самым великим музыкантом в мире». У меня таких мыслей в голове не водилось, даже не представляю, как я мог бы такое произнести: «Мама, я обязательно стану лучшим артистом на земле!» Мне хотелось совершенно другого.

— Чего же?

— Я хотел жить, вот и все. Позна­вать что-то новое. Я хотел, чтобы были каникулы и можно было пойти в лес, грибы собирать, чтобы можно было с друзьями играть во что-нибудь, в футбол, в казаки-разбойники. Мне нравилось само ощущение жизни. Просто это здорово, что утро, что река, что купаться можно. Что можно во дворе найти старую пожарную каску и представлять, будто это шлем спартанца. Наслаждение, радость и открытия были повсюду. А сейчас их нет… Правда, случаются иногда фантастические вещи. Вот совсем недавно. Севастополь. Я на террасе, передо мной зеленая ограда, увитая виноградом. Вдруг повеял такой морской ветерок, и стало все так, как будто я оказался в прошлом. Откуда-то взялось ощущение молодости, влюбленности, начала жизни. 

Через несколько секунд это ощущение исчезло. Все вроде бы то же самое, и ветер морской, и виноград, только тебе скоро восьмой десяток. Чем старше становишься, тем лучше помнишь прошлое. Близкая память у меня очень плохая, а вот дальняя — хорошая. Все помню — запахи, цвета, книги, ложки, вилки, одежду мамину и папину, тонкий нежный аромат бабушкиных духов, сирень, коммунальную квартиру. Вот утро — яички вкрутую, умывание холодной водой, потому что другой нет. Вспоминаю плиту, ванночку, в которой меня купали. А что было на съемочной площадке несколько дней назад, помню уже как-то смутно. И ролей уже не хочу. Наплевать мне на роли сто раз. Кроме здоровья, вообще никаких желаний нет — ни денег, ни путешествий, ни славы. Я счастлив, что забочусь о внуках. И благодарности за это мне не нужно — ждать благодарности за любовь никакого смысла нет, человек сам счастлив от того, что кого-то любит, что ему есть о ком заботиться.

Михаил Боярский с дочерью Елизаветой
«Поскольку у Лизы сейчас очень интенсивная работа в Москве, мы с Ларисой всячески пытаемся помочь ей в Петербурге. Приходится как-то регулировать семейное расписание» С дочерью Елизаветой на открытии выставки «Актерские династии. Боярские». 2012 г.
Фото: Photoxpress.ru

— Вы много раз повторяли, что кровь не вода, что семья вам гораздо ближе, чем друзья.

— Да. С возрастом это становится понятно. Большинство моих любимых друзей ушли из жизни, и это беда. А семья восстанавливается. Есть внуки, будут правнуки. Этим я подпитываюсь. Очень сложно с возрастом найти людей, с которыми хочется общаться, их осталось два-три человека всего, а были десятки. И выпить не с кем, и позвонить уже некому. Это одиночество запрограммировано природой и Богом, оно у всех. А семья — спасательный круг. Только за семью можно зацепиться, больше не за что, а одному быть очень сложно. Наверное, и семьи не всегда бывают очень счастливыми, но все равно это лучше, чем, будучи уже в возрасте, искать новую любовь… Смешно и стыдно рожать до 90 лет, жениться, разводиться, делить имущество. 

Серьезные и приличные семьи, рухнув, опозорили все то, что создавали их предшественники. Семья — самое важное. Но она хрупка, хватает одной измены, чтобы ее разрушить. Ради семьи нужно сохранять чистоту, пытаться семье помочь — вот и все, что нужно. А личные амбиции — это несерьезно. Сыграть в 90 лет какую-то роль не так важно, как прочитать внуку сказку… Конечно, у меня в жизни было много ошибок, но я счастлив, что моя семья сохранена. Мы с женой, по сути, один человек. У нас одна душа на двоих. Так было не всегда, но стало со временем, а дети, внуки — это цемент, который нас скрепил. При этом мы все живые люди, и в нашей семье много конфликтов… Мы с Ларисой поругиваемся довольно часто. Два злобных старика. (Смеется.) До скандала не доходит, но мы оба колкие. Она, может быть, немного помягче. Но и она срывается, потому что, мне кажется, не справляется с теми задачами, которые на себя взвалила. У нее двое внуков, две внучки, двое детей…

— Театр!

— Театр, в котором она сейчас еще и художественный руководитель! Это огромное количество забот, хлопот. Ей очень тяжело, она устает. Я это понимаю и помалкиваю по поводу того, что меня все давно забросили. Ну, я уже к этому привык, потому что дети — самое главное. Моя супруга уделяет внимание им, театру, кому угодно — но только не мне. Ну, ничего, селяви...

— Вам же и самому предлагали стать художественным руководителем Театра имени Ленсовета.

— Я на это неспособен, вот и отказался. Она тоже отказывалась, но ее заставили… Меня не заставишь, а ее уговорили… Я думаю, что это ненадолго. Думаю, она не справится просто физически и с внуками, и со мной, и с врачами, и с уборкой, глажкой, магазинами, дачами — и с театром. Нет, это лишнее. Не нужно. Я на себя такое не беру. Хотя и совсем на покой уйти не готов. Вот я всегда думал: наступит такое время, когда я пошлю всех, сяду в кресло, возьму сигарету, бокал хорошего вина и ничего не буду делать. Ну вот, я в этом году сел в кресло, взял сигарету, бокал вина — что-то не очень… Как-то скучновато. У меня есть друзья, которые ушли на пенсию и говорят: «Ты дурак, не понимаешь, какое счастье ничего не делать, ничем не быть обязанным. Потрясающе! Хочешь — за грибами, хочешь — поспал, хочешь — выпил, хочешь — в баню». Я удивляюсь: «Но это же скучно». — «А ты попробуй, что ты как идиот носишься!» Да, я ношусь. В Крым Светлана Дру­жинина позвала — несусь.

Михаил Боярский с женой и внуком
«Я счастлив, что забочусь о внуках. От нас с бабушкой — одна сплошная любовь, всякие «сюсюки», и нам это нравится» С женой и внуком Андреем на открытом фестивале детского и семейного кино «Солнечный остров». Евпатория, Крым 2017 г.
Фото: Елена Сухова

— Но в Крыму же было хорошо.

— Ну как вам сказать. Дома скучно — хочется в Крым. В Крыму много работы — хочется домой. Всегда там хорошо, где нас нет. Опять прыгали со шпагами с Димой Харатьяном, уже немолодым — мы с ним «враждуем» в течение многих лет. Светлане Сергеевне Дру­жининой уже за 80. Я думал: «Вот сейчас в «Гардемаринах-4» от­снимусь — и на покой. А она «Гар­дема­рины-5» задумала! У меня сил не хватает. Откуда у нее-то столько сил, я просто удивляюсь!

— На самом деле, все очень рады, что жив ваш де Брильи... Скажите, пожалуйста, вы так же, как прежде, при команде «Мотор!» абсолютно обо всем забываете и чувство самосохранения пропадает?

— Пока да, почему-то получается обо всем забыть. Знаете, это терапия потрясающая, потому что у меня могут болеть ноги, я могу себя плохо чувствовать, я с трудом забираюсь на лошадь и с трудом держу шпагу. Но как только звучит команда «Мотор!», вдруг раз, на несколько минут ты вырубаешься, и оказывается, что еще в могилу рано. Но уже счастья от съемок не получаешь, нет того азарта.

— Скажите, а у вас есть дублеры или вы все сам?

— Есть дублеры. Но Светлана говорит: «А теперь давайте, артисты, попробуйте сами!» Получается, по два раза снимаем одно и то же. Но она говорит: «Смонтирую!» Ну, пускай монтирует.

— А за пределами съемочной площадки как в экспедиции у Дружи­ниной время проводят?

— Собираются все постоянно. То они там мидии едят, то у них шампанское, то они купаться все вместе идут, то еще что-то. Я не участвую в таких тусовках. Ну, могу посидеть с Домогаровым, с Мамаевым, с Харатьяном — то есть в компании, которая уже кое-что знает, прошла. Но тоже без всяких возлияний, потому что вставать ни свет ни заря, грим, костюм, завивание, приклеивание усов. Светлана Сергеевна на площадке — еще солнце не встало. Но при этом медленно мы снимаем. Очень медленно. Это похоже на съемки, которые были в советское время. Нет сумасшедшего ритма. Это удовольствие, конечно…

Если честно, я недавно даже поду­мал, что помер. Мы сидели в бухте, с одной стороны отвесная скала, с другой — скала, галька, море. Две гримерши поставили для меня кресло очень удобное, мягкое. И хотелось сказать: «Еще опахала, принесите опахала!» Они сняли с меня всю лишнюю одежду, ноги мои стояли чуть не в воде. Прилив. Чайки летают. Пришел из соседнего кафе мужик, принес на подносе дыню, арбуз, виноград: «Это вам презент от нашего кафе». — «Спасибо большое». Мне гримерша говорит: «Вам поставить Вивальди?» — «Давайте Вивальди». Я сижу в кресле, меня гримируют две чудесные женщины, мягкими руками делают приятный грим, занимаются париком. Думаю: «Помер я, что ли?» Если на том свете так, то я согласен… Видели бы мои папа и мама, каким я стал сибаритом...

Михаил Боярский
«Есть внуки, будут правнуки. Этим я подпитываюсь. Семья — спасательный круг. Только за семью можно зацепиться, больше не за что, а одному быть очень сложно»
Фото: Андрей Федечко

— Вы на удивление часто вспоминаете родителей, бабушек…

— Весь свой род я ощущаю как главную свою опору. Начиная с бабушки, папиной мамы, Екатерины Николаевны. Она всегда была центром и стержнем семьи. Когда-то преподавала в духовной семинарии, и мы впитали ее веру в Бога. Она обожала театр, и мы его полюбили. Она знала замечательную литературу и привила нам интерес к ней. Она нам дала не только любовь, но старалась воспитывать нас, как дворянских детей до революции. Она сохранила все лучшее из прошлого семьи.

— Теперь ваше время передавать самое важное внукам…

— Я не знаю, как это сделать. Иду на ощупь, интуитивно, ощущая в себе то, что заложено во мне дедами, прадедами, родителями, литературой хорошей. Одно я знаю, внуки должны отличать добро от зла и не идти на компромиссы с совестью. Это нужно четко им объяснять. И постараться вовремя отойти в сторону так, чтобы не помешать дальнейшему развитию. У каждой ракеты есть носитель, который рано или поздно должен упасть, толкнув новое вперед к чему-то неизвестному и прекрасному. Первая ступень, вторая и так далее. Так устроено. Всему свое время. В роду то же самое.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Яблочный пирог «Букет роз»: рецепт красивого и вкусного лакомства от Сергея Малоземова
«Рецепт недели на этот раз — пирог с цветами! Получается воздушный инежный пирог, который точно порадует не только вкусом, но и красотой.Пользы тут, конечно, мало. Но мы уверены, что вы вряд ли станете готовитьтакое сладкое каждый день», — говорит телеведущий и врач по образованию Сергей Малозёмов.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог