«Мессинг считал меня своим сыном», — рассказывает друг семьи знаменитого медиума

«7Д» разыскали в Канаде врача-психиатра, который был очень близок с семьей Вольфа Мессинга.
Елена Костина
|
12 Мая 2016
Вольф Мессинг
Вольф Мессинг. Конец 40-х годов
Фото: Фото из личного архива Галины Пащенко

«Мессинг предвидел убийство Михоэлса и хотел спасти режиссера. Вольф Григорьевич написал и передал через Аиду Михайловну записку Михоэлсу: мол, нужно сообщить вам что-то чрезвычайно важное. Я был у них в номере, когда позвонил Соломон Михайлович, и в этот момент Мессинг, словно забыв о прослушках, выхватил у Аиды Михайловны трубку и закричал: «Вы не должны в ближайшее время никуда уезжать из Москвы, даже один по улице ходить не должны!» — рассказывает Лев Невлер, человек, которого Мессинг считал сыном.

Люди, лично знавшие Вольфа Мессинга, рассказывая о его окружении, то и дело упоминали о молодом психиатре Льве Невлере, которого Мессинг представлял знакомым в качестве сына — то приемного, то духовного. С тех пор прошло много лет, и разыскать следы этого человека оказалось совсем не просто. Выручили соцсети, через которые «7Д» после долгих поисков сумел выйти на дочь Льва Невлера. Когда мы стали спрашивать ее об отце, выяснилось, что Лев Фаустович благополучно проживает в Канаде и в свой 91 год обладает прекрасной памятью. Мы связались с ним и были вознаграждены очень любопытным рассказом о великом медиуме, с которым Невлер общался на протяжении многих лет.

«В первый раз я услышал от Мес­синга, что он решил меня «усыновить», в начале 50-х годов, на Рижском взморье, где мы вместе отдыхали. Мне было тогда уже сильно за двадцать. И хотя Вольф Григорьевич действительно по возрасту годился мне в отцы, мы дружили. И вот он сказал буквально следующее: «Нас пригласили в гости Вертинские. У них будет еще несколько наших друзей, и мы с Аидой Михайловной тебя, Лева, хотим им представить своим сыном». Я растерялся: «Может получиться неловко. Разве ваши друзья не знают, что у вас нет никакого сына? И потом, у меня есть родители...»

Но ни самого Вольфа Григорьевича, ни его супругу мои доводы нисколько не смутили. Аида Михайловна только улыбнулась: «У тебя прекрасные родители, Лева, но ведь и для нас с Вольфом Григорьевичем ты как родной. И если бы у нас был сын, мы бы хотели, чтобы он был такой, как ты». Мессинг кивнул, мол, все правильно она говорит. Аида Михайловна вообще была прирожденным дипломатом. Я не раз видел, как она умеет вовремя поддержать своего Вольфочку даже в самых экстравагантных решениях, придав им аргументированный вид. А иной раз она могла и тактично смягчить его взрывной характер, найти умные и правильные слова...

Словом, я согласился — ну сын так сын. И перешел к более практичным вопросам: «Если мы идем в гости, надо же что-то купить к столу. Что бы мне лучше взять?» Но Вольф Григорьевич испуганно замахал руками: «Без тебя все купили и даже уже передали Вертинским, еще не хватало, чтобы ты с этой своей жуткой сумкой заявился!»

Аида Михайловна Мессинг-Рапопорт
Аида Михайловна Мессинг-Рапопорт
Фото: Фото из личного архива Галины Пащенко

Эта сумка была постоянным предметом наших разногласий. Мессинг от нее почему-то шарахался как от чумы и всякий раз начинал сердиться, если встречал меня с ней. Дело в том, что на Рижском взморье я поселился у родственников, а Вольф Григорьевич с Аидой Михайловной остановились в гостинице. Лето выдалось прохладным, и мои родственники по вечерам топили печку сосновыми шишками. Собирать их было поручено мне. В парке, где мы каждый день гуляли с Мессингами, шишками была усеяна вся земля, и однажды я взял с собой ту самую старую хозяйственную сумку.

И вот собираю я в нее шишки, и тут на дорожке появляются Вольф Григорьевич с Аидой Михайловной. Как сейчас помню, он — в светлой шляпе и льняных брюках, она в голубом сарафанчике, на который сверху накинута теплая кофточка, на шее — ее любимые белые бусы. Аида Михайловна улыбнулась мне, а Вольф Григорьевич вдруг завелся: «Не смей приближаться ко мне с этой сумкой! Люди подумают: Мессингу что-то запрещенное передают! Я что, потом буду объяснять всем, что у тебя там шишки? Что значит: кому объяснять? Да мало ли кому!» Вольф Григорьевич постоянно чего-то опасался, может быть — ареста... И убедить его в том, что опасности никакой нет, было невозможно.

И все-таки в следующие разы я опять брал сумку с собой. Просто приходил в парк заранее, набирал шишек и прятал свою добычу в укромном местечке, чтобы Вольф Григорьевич не видел. Но не так-то просто было провести Мессинга. «Лева, ты сегодня без своей сумки? Точно?» — встревоженно спрашивал он. Аида Михайловна за меня вступалась: «Вольфочка, ну что ты выдумываешь? Видишь, нет никакой сумки. А даже если бы и была, что с того? В лесу полно грибов, и грибники тоже ходят с такими сумками». — «Все равно! Пусть Лева меня своей сумкой не позорит!»

Само собой, идти с этой сумкой в гости к Вертинским я не собирался. Кстати, когда мы оказались у них и Мессинг, как и предупреждал, представил меня своим сыном, ни хозяева, ни гости даже вникать не стали и никаких вопросов на эту тему не задавали. «Пожалуйста, к столу, — пригласила Лидия Владимировна Вертинская, — все уже собрались, мы ждали только вас». В тот год действительно под Ригой было очень много грибов, и у Вертинских нас угощали жареными грибами с картофельным пюре — удивительно вкусными. Кроме нас было несколько человек гостей, кто-то из артистов, некоторые из них пришли с детьми. Малышню отправили играть в соседнюю комнату. Но одной девочке почему-то интереснее было послушать наши взрослые разговоры. И она все пыталась проникнуть в гостиную. «Наташа, закрой дверь! — пресекали ее попытки родители. — Ты мешаешь!» Девочка покорно уходила, но через несколько минут дверь снова приоткрывалась. И в какой-то момент мне показалось, что Вольф Григорьевич не столько уже увлечен беседой, сколько ждет, когда снова в дверях возникнет любопытная Наташа, и даже как-то заметно оживляется при ее появлении. Он вообще тянулся к детям.

Александр Николаевич и Лидия Владимировна Вертинские с дочерью Анастасией. 1945 г.
«В гостях у Вертинских, с которыми мы с Мессингами в то лето отдыхали под Ригой, нас угощали жареными грибами с картофельным пюре — удивительно вкусными» Александр Николаевич и Лидия Владимировна Вертинские с дочерью Анастасией. 1945 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Мне приходилось слышать, что Мессинг сознательно не хотел иметь детей, опасаясь, что его дар читать мысли и предвидеть будущее передастся по наследству. Не думаю, что это правда. Во всяком случае, ничего подобного от самого Вольфа Григорьевича, тем более от Аиды Михайловны, я не слышал. Наоборот, они оба ужасно страдали, что не смогли стать родителями. Аида Михайловна сама делилась со мной этими переживаниями. Многое из их жизни я знаю именно от нее — сам Мессинг был немногословен и говорил не просто коротко, но и не всегда понятно, а переспрашивать было бессмысленно — в объяснения он не вдавался. Знаю, в ранней юности он хотел работать в цирке: жонглером, акробатом, да кем угодно, но только чтобы без лишних слов выступать на арене. А вот Аида Михайловна была потрясающей рассказчицей, я мог ее слушать часами. До войны она с родителями, сестрой Ираидой и бабушкой жила в Москве — семья Рапопорт занимала две смежные комнаты в коммуналке.

За что арестовали мать и отца еще задолго до массовых репрессий, то ли в 33-м, то ли в 34-м году, по какой-то политической статье, кто теперь разберет. Аида рассказывала: «Сначала, летом, забрали отца, и бабушка отвезла нас с Ирой к родне на Украину, а сама вернулась в Москву. Но оказалось, что маму за это время тоже взяли, а комнаты опечатали. Тогда бабушка поехала обратно к нам. Мы были насмерть перепуганы. Кто-то помог нас с Ирой зарегистрировать под чужой фамилией. Бабушка в течение нескольких лет посылала запросы, пытаясь выяснить, в каких лагерях оказались ее дочь и зять, и ее все стращали: мол, уймись, не буди лихо, а то у тебя девчонок отберут. Как-то бабушке пришел ответ, что отцу дали 10 лет без права переписки, это означало, что его расстреляли. А в 38-м бабушке удалось раздобыть хоть какие-то сведения о маме — ей сказали, что в потоке ссыльных маму скоро повезут через Новосибирск. Туда-то мы все и отправились».

С мамой Аида Михайловна так и не встретилась, но они осели в Новосибирске. И именно там осенью 1942 года Аида познакомилась с Мессингом, он к тому времени был уже достаточно известный артист, о котором ходили легенды, а она работала инструктором в отделе культуры обл­исполкома. Директор местной филармонии мимоходом представил их друг другу. «Очень приятно», — галантно поклонился Мессинг и пошел дальше. «Вот и все знакомство, — смеялась Аида Михайловна. — Вольф Григорьевич и думать обо мне забыл, а вот я о нем думала постоянно». Мессинг все время был на гастролях — много выступал и перед бойцами на фронте, и по госпиталям, и в тылу. В следующий раз они с Аидой смогли увидеться только в 44-м году — Мессинг давал концерт в Новосибирске, она пришла на его выступление и решила проявить инициативу, чтобы познакомиться с ним поближе. Проникла к нему за кулисы и сказала, что ей не нравится, как ведущий читает текст. Мессинг пытался возразить: «Меня все устраивает, текст утвержден «в верхах», в нем нельзя менять ни слова!» Но Аида продолжала настаивать: «И не надо ничего менять, просто нужна другая интонация».

Вольф Мессинг
«До выступления Мессинг три-четыре часа ни с кем не общался, сосредотачивался, но после концерта его всегда уговаривали остаться на банкет, и если у Вольфа Григорьевича было настроение, то он с удовольствием принимал приглашение»

Тогда Мессинг спросил: «Вы что же, претендуете на участие в моих выступлениях?» — «Почему бы и нет? Да и текст я бы все-таки немного поправила, причем так, что никто и не заметит. Зато он будет по-другому восприниматься!» Аида Михайловна вспоминала, что Мессинг дал ей неделю на подготовку, но ей достаточно было и пары дней. «Так быстро выучили текст? — удивился Мессинг. — Сначала правки ваши покажите. Вы что, целиком абзацы переписали в утвержденном тексте? Ну ладно, читайте». И неожиданно ему все понравилось — и ее манера изложения, и ее интонация: «Что ж, давайте попробуем! Вечером у меня концерт в госпитале, будем выступать вместе!»

Так началось их партнерство — и на сцене, и в жизни. «Я уже была настолько в него влюблена, что хотела быть рядом с ним в каком угодно качестве, — рассказывала Аида. — А вот близкие отношения между нами начались далеко не сразу, он словно чего-то боялся». Как уж ей удалось добиться своего — не знаю, но думаю, Мессингу импонировало, что его пытается завоевать такая яркая и неординарная женщина, к тому же намного моложе его. А расписались они в Хабаровске, когда их отказались селить в один гостиничный номер — обычная история для того времени. «Свадьба хоть и скромная, но была, — рассказывала Аида Михайловна, — мы втроем посидели в ресторане». Но кто был с ними этот третий, я не запомнил. Обручальных колец я у них никогда не видел. Мессинг по особым случаям и на выступления надевал свой знаменитый перстень с бриллиантом — кто-то из коллег ему посоветовал, поскольку это добавляло эффектности.

Аиде пришлось немало помотаться с мужем по стране. По Сибири они перемещались в санях, как в XIX веке, а морозы там сами знаете какие. И вот эти поездки не прошли бесследно для женского организма. Три или даже четыре ее беременности закончились печально. «Врачи были бессильны нам помочь, только руками разводили: мол, вы себе отморозили все на свете, вот и не можете родить, — вздыхала Аида Михайловна. — А мы с Вольфом Григорьевичем так мечтали о детях...» Отсюда, насколько я понимаю, возникло это их желание хотя бы кого-то называть своим сыном. А почему выбор пал именно на меня? На то были свои причины...

Тут надо вернуться к самому нашему знакомству. Хотя о Мессинге я услышал задолго до того, как оно состоялось. В 1940 году, когда мне исполнилось 15 лет, к нам в Витебск из Гомеля приехала бабушкина сестра. Она-то и рассказала о том, что в их городе появился беженец из Польши Вольф Мессинг, настоящий маг и волшебник — читает мысли на расстоянии и запросто находит пропавшие вещи. А незадолго до этого арестовали моего любимого дядю Кому, артиста нашего местного цирка «Спартак», которого я обожал и ходил на его представления как на праздник: он выступал то с сеансами гипноза, то с труппой лилипутов, то с дрессированной собачкой по кличке Мурза. Эту собачку мы забрали к себе, она потом погибла во время бомбежки в 41-м году. И вот когда родственница стала рассказывать нам о Мессинге: «Телепат, кудесник, чародей, вы должны непременно приехать к нам и на него посмотреть», загадочное слово «телепат» запало мне в душу. Оно ассоциировалось у меня с гипнозом и напоминало о любимом дяде.

Вольф Мессинг
«Мессинг предвидел убийство Михоэлса и очень страдал, что не смог отговорить его от роковой поездки в Минск» Худрук Московского еврейского театра Соломон Михоэлс. 1945 г.
Фото: ТАСС

А потом началась война, нам удалось эвакуироваться в Горьковскую область, откуда в 43-м году, когда мне исполнилось 18 лет, я ушел на фронт. Помню, в 44-м у кого-то из бойцов увидел газету с фотографией того самого телепата вместе с летчиком на фоне истребителя «Як-7». Подпись гласила: «Подарок от советского патриота В. Г. Мессинга Герою Советского Союза летчику Балтики К. Ф. Ковалеву». А спустя какое-то время я прочел — снова в газете — и о втором подарке Мессинга фронту. Это тоже был «Як-7», на этот раз предназначавшийся польскому авиаполку «Варшава». Мессинг оплатил производство этих самолетов из собственных гонораров. А кто прошел войну, знает, как порой не хватало самой обычной техники. Так что Мессинг для нас был уже герой!

И вот летом 46-го года я наконец с ним познакомился. Из армии я тогда еще не демобилизовался. Наша часть была в лагерях на учебных стрельбищах как раз на Рижском взморье — судьбоносное для меня место. Как-то в увольнении я гулял по Риге и увидел афишу: «В. Мессинг, «Психологические опыты на сцене летнего театра в Майори». Я загорелся попасть на его концерт, пустил в ход все свое красноречие перед командиром полка, тот заинтересовался, даже сам решил пойти и разрешил мне еще двоих друзей взять. Мы даже поучаствовали в опытах Мессинга, придумали ему задание, а я выступил в роли индуктора. И вот на сцене Аида Михайловна шепнула мне: «После выступления пройдите к нам за кулисы».

Вообще, Вольф Григорьевич очень уважал военных, и сначала я приписал это приглашение тому, что мы были в форме. Посидев немного в гримерке и поговорив, мы с сослуживцами пошли провожать артистов до гостиницы. И по дороге так вышло, что мы с Мессингом немного отстали от остальной компании. Вольф Григорьевич как-то изучающе на меня смотрел, словно пытался что-то вспомнить, расспрашивал, как я воевал, живы ли мои родители, чем я собираюсь заниматься дальше. «Хочу поступать в политехнический, нужно ведь восстанавливать страну», — ответил я. «Но ты не технарь, — с ходу определил Мессинг, — думаю, из тебя получится хороший врач, к тому же ты интересуешься гипнозом. Значит, тебе надо быть психиатром». Возле гостиницы мы попрощались, и на какое-то время я потерял Вольфа Григорьевича с Аидой Михайловной из виду.

А через год меня перевели служить в Москву, в строительную часть. И я решил разыскать там Мессинга. Звонил в «Москонцерт», но там мне сказали, что Вольф Григорьевич уехал на длительные гастроли по Дальнему Востоку, его долго не будет. Тут подошла демобилизация, и из казарм я на какое-то время переселился к своему столичному дяде, театральному артисту Исааку Кривошееву, и двоюродному брату Аркаше, который мне показывал столицу. От дяди-то я и узнал однажды, что Мессинг уже в Москве и по понедельникам выступает в Еврейском театре — том самом, которым руководил Михоэлс. От того же дяди я слышал, над Михоэлсом сгущаются тучи, а его театр попал в опалу, спектакли играются перед полупустым залом, потому что люди боятся туда ходить. Сочувствующие худруку и его артистам, чтобы хоть как-то их поддержать, покупали билеты в театральных киосках и тут же их рвали. Правда, доходы все равно оставались мизерными. И вот в такое опасное место определили выступать Мессинга. Сборы театра сразу подскочили.

Вольф Мессинг
«Во время гастролей в Гомеле в 1967 году Мессинг побывал в психиатрической больнице, где я тогда работал. На фото Вольф Григорьевич в центре, а я в костюме второй справа»

Словом, мы с Аркашей купили билет и пошли на представление. Ни одного свободного кресла в зале не было. И вот я сидел и думал: а стоит ли мне после спектакля к Мессингу подойти? Вспомнит ли он меня? Так я в тот раз и не решился, а после сам себя ругал. Пришлось через неделю снова покупать билет и идти на выступление Вольфа Григорьевича. Потом мы с Аркашей стояли у служебного входа, ждали его. И вот они с Аидой Михайловной выходят. Узнали меня сразу и обрадовались как родному. Вскоре Аида Михайловна объяснила мне, чем я так зацепил Мессинга. Оказывается, в ранней юности, еще в Германии, у него был близкий друг, на которого я оказался похож как две капли воды. И его тоже звали Лев — Мессинг звал его Левиком. Они оба работали посыльными, а после, когда Мессинг стал актером, Левик был у него кем-то вроде импресарио. Он, к сожалению, рано погиб, не знаю, при каких обстоятельствах. В общем, Мессинг сказал Аиде: «Окажись этот мальчишка-ефрейтор сиротой, я бы его усыновил».

И вот они пригласили меня в гости — Мессинги жили тогда в гостинице «Москва», своей квартиры у них еще не было. Помню, Вольф Григорьевич предупредил, чтобы в номере я больше помалкивал — он был уверен, что везде стоят прослушки. К телефону вообще не подходил, на звонки отвечала Аида Михайловна. Да она и сама звонила только по концертным делам или заказывала еду из ресторана. Поговорить мы шли в скверик неподалеку. И вот в этом скверике Мессинг вдруг заговорил о Михоэлсе — он предвидел убийство и хотел его спасти. Куда тут делась его обычная осторожность, его страх! Мессинг написал и передал через Аиду Михайловну записку Михоэлсу: мол, нужно сообщить вам что-то чрезвычайно важное. Я был у них в номере, когда позвонил Соломон Михайлович, и в этот момент Мессинг, словно забыв о прослушках, выхватил у Аиды Михайловны трубку и закричал: «Вы не должны в ближайшее время никуда уезжать из Москвы, даже один по улице ходить не должны!» Но Михоэлс ответил, что это, увы, невозможно, ему предстоит правительственная командировка в Минск, отменить или отказаться ему просто не позволят. Как известно, живым из Минска Михоэлс не вернулся. Помню, Мессинг, положив трубку, развел руками: «Ничего изменить уже нельзя». И весь вечер был в подавленном настроении, молчал...

Общение с Вольфом Григорьевичем не прошло даром — под его влиянием я все-таки выбрал медицину. Он очень мною гордился, когда я поступил в медицинский институт. Остаток лета мы снова проводили вместе — на том же Рижском взморье. И Вольф Григорьевич, решив, что врачу непременно нужен костюм, заказал мне его в Риге через знакомых, на фабрике модного пошива. Помню, как с меня снимали мерки, я ужасно стеснялся, а Вольф Григорьевич с портным очень серьезно обсуждали, какой костюм больше подойдет молодому врачу: однобортный или двубортный.

Мессинг вместе с Героем Советского Союза летчиком Константином Ковалевым
Мессинг вместе с Героем Советского Союза летчиком Константином Ковалевым на фоне истребителя «Як-7», подаренного Вольфом Григорьевичем фронту. 1944 г.
Фото: ТАСС

На Рижское взморье мы с Мес­сингами ездили каждое лето — с 53?го по 57-й год. Но в остальное время встречались нечасто: они постоянно гастролировали, я же был загружен учебой. С Вольфом Григорьевичем мы общались в основном по телефону, а с Аидой Михайловной обменивались письмами. Бывало, она говорила: «Мы уезжаем, но ты все равно пиши на наш домашний адрес до востребования. Вернусь — прочту». Случалось, я забывал ответить на письмо или перезвонить — молодости свойственна бе­залаберность: а, завтра успею, ну ладно, послезавтра. Что, разумеется, огорчало Мессингов. Аида Михайловна, когда была на меня сердита, называла меня не Левой, как обычно, а Левушкой, нарочито растягивая первый слог: «Лееее-вушка, почему Вольфу Григорьевичу приходится звонить в твой институт, чтобы тебя разыскать?»

О том, что я женился, я сообщил им в очередном письме — Мессинги опять колесили где-то на гастролях. Аида Михайловна ответила, что они скоро будут выступать в наших краях и обязательно заедут в гости, чтобы нас поздравить. Но как раз в это время нас с женой Беллой (она училась вместе со мной) отправили на практику в другой город, поэтому Мессингов встречали только мои родители. И подарки на свадьбу принимали тоже они. Вольф Григорьевич с Аидой подарили нам набор серебряных приборов и оставили конверт с деньгами. Родители пытались отказаться. Но Мессинг настоял: «Что значит, не примете? И хорошо, что не нуждаетесь, но у них молодая семья, им многое потребуется купить, и вообще, пожалуйста, не обижайте нас отказом». А когда Мессинги засобирались в гостиницу, тут уж моя мама в свою очередь проявила настойчивость и никуда их не отпустила, положила спать у нас дома, в моей комнате. Кстати, материально Вольф Григорьевич старался поддержать меня и потом, когда после института я поступил в Москве в аспирантуру. А когда у нас с женой появились дочери Лена и Рита, он стал дарить подарки и им. Помню, мне было очень неловко брать у него деньги, я отказывался, а Мессинг сердился: «Не возьмешь? Аидочка, отправь ему деньги переводом, пускай ходит на почту!»

К тому времени они уже поселились в собственной однушке на «Соколе», и у них дома я всегда заставал сестру Аиды Михайловны Ираиду. Сейчас пишут, что она жила вместе с Мессингами. Я и сам поначалу так думал, как-то даже спросил: «Где же вы тут все помещаетесь в этой тесноте?» Они ответили, что у Ираиды есть своя комната в доме неподалеку, и приходит она не каждый день, а только когда хорошо себя чувствует — ее часто мучил ревматизм. Считалось, что она помогает по хозяйству сестре и зятю, за что те ей очень признательны. Хотя какое там хозяйство? Вольф Григорьевич с Аидой Михайловной в Москве питались в ресторанах, готовить было не нужно, разве что чай пили дома, — а кроме чайника на плите и чашек, я у них на кухне ничего из посуды не видел. Так что Ираида Михайловна у них в доме просто поддерживала порядок. А поселилась она в квартире на «Соколе» только после смерти сестры...

Вольф Мессинг на гастролях в Иркутске с Ивановской (слева) и их подругой Галиной Пащенко
«После смерти Аиды Михайловны ведущей концертов Мессинга, а также его ассистенткой стала Валентина Ивановская, с которой я переписывался» На гастролях в Иркутске с Ивановской (слева) и их подругой Галиной Пащенко
Фото: Фото из личного архива Галины Пащенко

Аида Михайловна болела долго и тяжело. История о том, что Мессинг предсказал дату ухода жены, известна. Я видел, в каком он был отчаянии, подолгу сидел у постели Аиды, держа ее за руку. А я тихо садился поодаль, чтобы им не мешать. Помню один их разговор: «Аидочка, ты же знаешь, я — Мессинг…» — «Да знаю я Мессинга, но я знаю и своего Вольфочку, с которым меня никакая смерть не разлучит». Вольф Григорьевич резко встал и, держась за голову, вышел на кухню, его душили слезы. Аида Михайловна попыталась мне улыбнуться: «Лева, поддержи его». Но для Мессинга в те страшные дни никого, кроме Аидочки, не существовало. Что я мог ему сказать?

Что касается ассистентки Валентины Ивановской, она появилась у Мессинга спустя продолжительное время после смерти Аиды Михайловны. С Ивановской мы познакомились у Вольфа Григорьевича дома в 1961 году, я специально приезжал в Москву его навестить из Гомеля, куда мы перебрались с семьей. Теперь уже письма мне писала Ивановская, думаю, это ее Мессинг попросил, сам же он, как всегда, ограничивался короткими звонками мне на работу, так как в нашей гомельской квартире телефона не было. Помню, зимой 67-го, когда я занимался с пациентами детского отделения нашей психиатрической больницы, меня окликнул главврач: «Лев Фаустович, вас разыскивает Мессинг. Он уже вторые сутки в Гомеле с гастролями и не может с вами связаться. Очень вас прошу передать Вольфу Григорьевичу, что мы приглашаем его в качестве почетного гостя. Нам, психиатрам, очень ценен был бы его опыт». Я бросился звонить в гостиницу, меня соединили. Мессинг, услышав в трубке мой голос, очень обрадовался: «Лева, приезжай немедленно, ведь уже час дня, а вечером концерт!»

Это означало, что на общение у нас совсем немного времени: три-четыре часа до выступления Мессинг вообще ни с кем не общался, сосредотачивался. В гостиницу со мной увязался коллега, председатель профкома больницы. И вот мы с Вольфом Григорьевичем тепло обнялись, он сказал, что соскучился, что вечером у него концерт, после которого они с Ивановской собираются ко мне в гости. Тут в разговор вступил тот самый мой коллега и, передав приглашения главврача, добавил, что профком оплатит выступление. Мессинг, обычно выступавший за деньги, вдруг пришел в ярость. Орал, что никто не смеет его покупать и продавать. Я с трудом успокоил Вольфа Григорьевича, уверяя, что коллега не понял, а мы хотим его видеть как почетного гостя. Такой вариант Мессинга вполне устроил, и он не просто выступал у нас на следующий день, но и провел гипнотический сеанс с одним нашим пациентом.

Вольф Григорьевич и Аида Михайловна с подругой семьи Татьяной Лунгиной
Вольф Григорьевич и Аида Михайловна с подругой семьи Татьяной Лунгиной, автором книги «Вольф Мессинг — человек-загадка». Тбилиси, 1954 г.
Фото: Фото из личного архива Александра Лунгина

Этот мальчик был кандидатом в золотые медалисты, но в 10-м классе у него начался психоз. У него были увеличены миндалины, а ему казалось, что в горле у него живут уж и гадюка, он даже имена для них придумал: Денис и Дуся. Перед тем как начать сеанс, Мессинг сказал: «Принесите мне чан с кипятком — чтобы пар шел, и игрушечных змей» (у нас как раз нашлись такие игрушки в детском отделении). В гипноз мальчика он погрузил мгновенно, я и не успел заметить как. Потом говорит: «Открой рот, шире, шире». Мальчик послушался. Мессинг командует: «Денис, выползай, — а сам из рукава выпускает и роняет в кипяток первую игрушечную змею. — Все, Денис к тебе уже не вернется, он сварился. Ты согласен?» Мальчик кивает. Тогда Мессинг продолжает: «Дуся, твоя очередь! Выползай из своего гнезда!» И вот уже из второго рукава высовывается игрушечная змея и тоже падает в кипяток. Потом Мессинг делал над головой мальчика пассы руками, повторяя: «Теперь все будет хорошо, теперь все будет хорошо». После чего вывел пациента из гипноза. В больнице мальчик провел еще неделю — врачам нужно было убедиться, что он здоров. Потом его выписали. Мальчишка вернулся в школу, сдал выпускные экзамены и поступил в институт...

Психиатрия Вольфа Григорьевича явно очень интересовала. И моя работа вызвала у него полное одобрение. Кажется, именно такой судьбы он для меня и хотел. А вот наше с Беллой жилье он раскритиковал, когда пришел в гости: «Типичная панельная квартира. Как жалко, что вы не хотите переехать в Москву, сколько раз я вам предлагал! Чаще бы виделись». Ожидая их с Ивановской в гости, жена расстаралась, напекла пирогов. Но Валентина сказала, что это лишнее, поскольку из-за проблем с желудком Вольф Григорьевич уже около года не ужинает, на ночь пьет только кефир. Она очень о нем заботилась и, как мне показалось, была в него сильно влюблена. Мы хорошо посидели в тот вечер, поговорили. И снова Мессинг подарил нам роскошный подарок — турпутевку для нас с Беллой, 24-дневное путешествие по Волге до Астрахани и обратно. Я был уже совсем взрослым, самостоятельным мужчиной, отцом семейства. Но Вольфу Григорьевичу по-прежнему доставляло удовольствие обо мне заботиться...

Следующую встречу мы запланировали на его юбилей. Причем предполагалось, что не я к нему приеду, а он — ко мне. Дело в том, что Мессинг традиционно отмечал свои юбилеи именно в Гомеле. Он любил этот город, потому что там началась его артистическая карьера в Советском Союзе. Так что впервые я побывал в Гомеле задолго до того, как получил там работу, — с Мессингом, по случаю его юбилея в 1949 году, еще при жизни Аиды Михайловны. Мы собрались дома у кого-то из местных друзей Вольфа Григорьевича. Тогда времена для него были тревожные, он был почти что в опале, и отмечали мы очень скромно — гостей было всего человек двенадцать. Помню, и за меня тоже поднимался тост: «Здоровья нашему студенту!» А в 59-м торжество проходило уже в гомельском ресторане, и гостей собралось около полусотни.

Вольф Мессинг
«История о том, что Мессинг предсказал дату ухода жены, известна. Помню один их разговор: «Аидочка, ты же знаешь, я — Мессинг…» — «Да знаю я Мессинга, но я знаю и своего Вольфочку, с которым меня никакая смерть не разлучит». Вольф Григорьевич резко встал и, держась за голову, вышел на кухню, его душили слезы...»
Фото: РИА НОВОСТИ

И вот теперь, в 69-м, Вольф Григорьевич готовился праздновать 70-летний юбилей — поговаривали, что к этой дате Мессингу наконец-то присвоят звание заслуженного артиста РСФСР. Из-за этих ожиданий Вольф Григорьевич в конце концов перенес празднование в Москву — закатил грандиозный банкет в ресторане «Прага». Мы с женой, естественно, были приглашены. Помню, зал был заполнен на две трети, среди гостей преобладали в основном военные, которых, как я уже сказал, Мессинг очень уважал и со многими подружился в поездках по фронтам. «Вот там Куликов сидит, большой военачальник, — шептала мне Ивановская. — А вот тот офицер — мой двоюродный брат, они с Вольфом Григорьевичем очень дружны…»

Гости рассказывали забавные и трогательные истории про Мессинга, все смеялись, и он сам смеялся. Получился замечательный праздник, хотя обещанного звания ему в тот год так и не дали. В какой-то момент Вольф Григорьевич подсел ко мне, мы поговорили, и тут выяснилось, что в последнее время он неважно себя чувствует и друзья даже уговаривают его оставить работу, заняться здоровьем. Но Мессинг не хотел оставлять дело своей жизни... Он прожил потом еще пять лет. Так случилось, что именно тот юбилей стал нашей последней с ним встречей. Я безвылазно жил в Гомеле, потом уехал в Канаду. Перед отъездом сжег много бумаг, в том числе и письма Аиды Михайловны — побоялся везти их через границу. Жаль, сейчас бы я с удовольствием их перечитал... Но и Аиду Михайловну, и Вольфа Григорьевича я часто вспоминаю и думаю о них с такой же нежностью и благодарностью, как и о моих родителях. Ведь это люди, которые искренне меня любили».

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог