Но вскоре скандал утих, даже самым ярым сторонникам теории о «романе» Питта с французской актрисой стало ясно, что не в очаровательной француженке, откровенно счастливой с Гийомом Кане и ждущей от него ребенка, кроется причина «таинственного» разрыва отношений между Брэдом и Анджелиной...
Скандал не изменил дружеское расположение Котийяр к Питту. «Это был замечательный опыт — работа с таким режиссером, как Роберт Земекис, и таким невероятным актером, как Брэд Питт, — отзывалась Марион о съемках «Союзников». — Брэд прекрасный человек, и с ним поэтому совсем не трудно найти общий язык...»
В своем последнем фильме-мюзикле «Аннетт» Леоса Каракса, получившем в июле приз за режиссуру на Каннском кинофестивале, Марион играет оперную певицу, влюбленную в комика. Роман становится истинной находкой для таблоидов, а зрители наблюдают, как рушатся отношения после рождения у этой пары необычного ребенка...
— Фильм легендарного французского режиссера Леоса Каракса «Аннетт» получил не только приз Каннского фестиваля в этом году, он вообще произвел настоящий фурор, возможно, потому, что этот режиссер снимает крайне редко, всего 6 полнометражных фильмов за 40 лет...
— Я очень рада, что он меня дождался. Дело в том, что Леос впервые ко мне обращался со своей идеей лет пять тому назад. Но я тогда никак не могла поучаствовать в его проекте из-за другой работы и отказалась. К моему счастью, в тот раз Леос не получил финансирования и съемки не состоялись. И он повторил свое предложение, когда был готов. В сценарии меня больше всего привлекла одна из важнейших, на мой взгляд, тем — какую огромную, иногда разрушительную роль играет в жизни человека потребность быть признанным. Как часто мы подсознательно всю жизнь страдаем. Сколько психологических патологий являются следствием наших детских проблем. Когда не хватало родительского внимания и ребенок отчаянно и безуспешно пытался его добиться. Это же очень распространенная история... А для меня особенно близкая, потому что для любого актера очень важно признание, одобрение и умение со всем этим жить...
— И каков же ваш личный опыт?
— Если не испытывать удовлетворения от себя самой, то это может разрушить не только твою жизнь, но и жизнь тех людей, кого больше всего любишь. Нужно как-то «договариваться» со своим эго и научиться принимать тот факт, что публичная оценка твоей работы не является постоянной величиной. Необходимо полностью отделить свою частную жизнь от своей работы, успеха или неуспеха, который она приносит. Чего я и пытаюсь — с переменным успехом — добиться. (Улыбается.)
— Считаете, что киноиндустрия и актерская профессия могут разрушить жизнь?
— Нет, я не считаю этот бизнес и эту работу деструктивными. Напротив. Но только в том случае, если вам удается, вне зависимости от успешности, относиться к себе с уважением. Да, сначала слава способна дать уверенность в себе, но потом это приведет к печальным последствиям... Особенно если у вас недостаточно любви к себе самой...
— Фильм «Аннетт» все-таки сложен для восприятия, как бы вы пересказали его, что называется, простыми словами?
— Это история любви мужчины и женщины. Каждый из них на свой лад борется с собственными демонами. Моя героиня Энн — очень сложная натура. Внешне мягкая, открытая, щедрая и наделенная материнским инстинктом, а на самом деле глубоко внутри у нее черная, мрачная душа. Но мы начинаем это видеть, понимать только после рождения ребенка, чье появление разрушает ее отношения с возлюбленным и показывает, к чему приводит неспособность заботиться о ком-то... И такое нередко случается у самых страстно влюбленных пар. А уж у знаменитых тем более...
— Ваш партнер по этой трагической, в сущности, картине американский актер Адам Драйвер говорит, что его больше всего поразил рискованный подход режиссера к съемке. Вы там с ним и правда вживую поете везде?
— Ну да, даже лежа в постели или мчась на мотоцикле с бешеной скоростью — это Адаму пришлось петь так, — когда дыхания не хватает. Я делала в этом фильме некоторые вещи, которые раньше не доводилось делать. И скорее всего, больше и не доведется. Но этот режиссер так работает — никогда не знаешь, чем он еще удивит.
— Вы не первый раз играете певицу — за роль Эдит Пиаф в фильме «Жизнь в розовом цвете» вы получили «Оскар»...
— Там я не пела, это ее голос звучал, а я лишь постаралась как можно лучше освоить мимику и синхронное движение губами... Обычно все записывается на студии, все музыкальные сцены. Но только не в «Аннетт». И это было довольно сложно — петь и одновременно двигаться, бежать, реагировать на все происходящее. Я умею и люблю петь, но где я, а где оперное пение? В общем, это было даже сложнее, чем играть героиню с ампутированными ногами, спортсменку, в картине «Ржавчина и кость»... Однажды я все-таки отказалась выполнять пожелание Леоса. Нужно было взбираться по узкой тропинке вверх в туфлях с 20-сантиметровыми каблуками и петь! Я боялась, что упаду и сломаю ногу.
— Удивительно, как вам удается на таком высоком уровне сочетать жанры — вы и серьезная драматическая актриса, и певица...
— Я страстно люблю мюзиклы. В моей жизни музыка и пение играют огромную роль. Участие в съемках мюзикла «Девять» Роба Маршалла — до сих пор одно из самых чудесных воспоминаний о работе на площадке.
— Вы последователь системы Станиславского или сохраняете психологическую дистанцию между собой и своими героинями?
— Я знаю, что есть два типа актрис. Кто-то получает удовольствие, бросаясь в огонь вместе со своей героиней, а кто-то умеет полностью отключиться от работы, едва покинув съемочную площадку и вернувшись в отель. Я ровно посередине нахожусь. Но с тех пор, как стала матерью, конечно, стараюсь, чтобы роль не слишком сильно на меня влияла. Когда прихожу домой, я должна быть собой, иначе дети непременно почувствуют что-то неладное, что-то странное во мне. Я знаю по себе, как это тяжело сказывается на детском восприятии... Я подчиняюсь режиссеру, если знаю, что он относится ко мне — такой, какая я есть, — с должным уважением. И не пытается поставить в определенную ситуацию с целью что-то особенное из меня «вытащить».
— Что вы имеете в виду?
— Когда пытаются спровоцировать. Разозлить, поставить в неловкую ситуацию — не имеющую никакого отношения к характеру моей героини. Со мной этот номер не проходит. Абсолютно контрпродуктивный подход. Я либо заведусь как сумасшедшая, и от меня никакого толку уже не будет, либо буду — и так чаще всего и происходит — смеяться. Но серьезно, нет, не воспринимаю подобные приемы.
— Наверное, вам суждено было быть актрисой. И не только потому, что родились в семье актрисы и режиссера...
— Во всяком случае, я с детства была заворожена жизнью родителей, их окружением. Столько было энергии в нашем доме! Родители брали меня с собой в театр совсем маленькой, и я смотрела отнюдь не детские спектакли. Это случалось, когда няня заболевала или не могла остаться со мной и моими братьями, и три часа мы наслаждались действом древнегреческой трагедии, например. (Смеется.) Мы сходили с ума, но и мама явно сходила с ума — там, на сцене! Моя память сохранила эти яркие и очень отчетливые воспоминания. Многие друзья родителей казались мне нормальными людьми, но стоило им выйти на сцену — о боже! В кого они только не превращались! Ну и я, конечно, сколько себя помню, хотела быть актрисой. Первый раз я ощутила, насколько во мне сильно это желание, в летнем детском лагере — играла в спектакле старую домоправительницу. И реакция аудитории — смех, комплименты, ко мне потом подходили и говорили всякие приятные вещи — тогда впервые заставила меня понять: актерство — моя судьба. И наверное, еще и потому, что в жизни я была очень застенчивым, чувствительным и неуверенным в себе ребенком. Любила быть одна, сочинять и разыгрывать у себя в комнате воображаемые истории, изображала перед зеркалом Грету Гарбо — это была одна из моих любимых актрис всегда... Впрочем, и Одри Хепберн, и Ингрид Бергман были моими кумирами...
— Никогда не понимала, как все-таки уживаются у многих актеров такие качества характера, натуры, как стеснительность, неуверенность в себе и игра на публику...
— Знаете, я в детстве думала, что никогда не буду счастлива. Никогда не буду собой довольна, потому что, если честно, временами себя даже ненавидела. Я была не просто застенчивой, я чувствовала себя не способной адаптироваться ни в каком обществе. Даже в собственной семье. Вокруг меня столько было интересных личностей, а я... Не понимала их, я вообще не могла понять человеческое поведение. И чтобы разгадать эти загадки, понять людей, я и стала актрисой... Поступила в театральную школу, и первый год был чудовищен. Но, к счастью, постепенно я научилась общаться с людьми, встретила тех, кому могла открыться. И понемногу начала меняться.
— Вы с успехом снимаетесь и в Голливуде, и в Европе...
— Считаю, что это чистое везение, удача. Я никогда не думала, что могу работать вне Франции, особенно в Америке. Хотя отношусь к поколению, которое выросло в том числе на американских фильмах и культуре. Они сыграли немалую роль в моем желании стать актрисой.
— И не предполагали, что получите «Оскар»?
— Ну конечно! Это просто невероятная удача, что режиссер, этот безумный Оливье Даан, решил, что я гожусь на роль Эдит Пиаф! (Смеется.)
— Однако многие французские актеры и режиссеры предпочитают не работать в Голливуде, даже если их зовут. Например, Франсуа Озон как-то сказал: «Американцы уважают нас до тех пор, пока мы работаем во Франции. Стоит приехать в Америку, и все кончено...»
— Как-то в Каннах я общалась с одной талантливой и очень красивой французской актрисой. И мой американский агент попросил меня его ей представить. Когда я ей сказала об этом, она тут же отказалась: «Не хочу! Я не говорю по-английски и не собираюсь там сниматься!» Я удивилась, если честно. И стала уговаривать. Мол, это интересно, новый опыт, никогда не знаешь, что будет, и так далее. Но безуспешно. В общем, это личное дело каждого. Кому-то и впрямь неинтересно. Обязательно попасть в Голливуд не было и моей целью. Просто я актриса и всегда хотела играть разные роли...
— А если не актриса, то кто же?
— Защитница природы, представьте себе! (Улыбается.) (Марион — посол Greenpeace по защите океана, участвовала в экспедиции в Антарктику. — Прим. ред.) Путешествие в Антарктику на корабле было незабываемым. Это однозначно одно из красивейших мест на свете. Почти нетронутое, там энергия рождается за счет того, что нельзя ничего купить или продать, понимаете? Но немало нашлось и травмирующих моментов. Количество пластика там, где, казалось, не ступала нога человека, уменьшающиеся популяции пингвинов... Все путешествие — от одного полюса к другому — было попыткой открыть людям глаза, что может произойти, если не установить в таких местах определенные правила и им не следовать. А спустя буквально несколько недель после моего возвращения разразился этот кризис с пандемией...
— Да уж, могли ли вы такое себе представить, снимаясь в 2011 году в фильме Стивена Содерберга «Заражение», который обрел за последнее время словно бы новую жизнь...
— Над сценарием к этому фильму работали очень аккуратно и осторожно. Привлекали специалистов-вирусологов, многих ученых и врачей. Но мы же никогда толком не слушаем никого и принимаемся лечить болезнь, только когда она уже появилась... И бывает слишком поздно. Надо изменить свое отношение к подобным событиям, мне кажется...
Еще моя бабушка, родом из Бретани, научила меня бережному отношению к природе и окружающей среде. Я помню, как гостила у нее и видела, как она готовит — и ничего не выбрасывает. Да и родители, несмотря на свой богемный образ жизни, приучили нас, детей, с уважением относиться к тому месту, где живешь, понимать, что твое поведение может воздействовать на окружающий тебя мир. Уважение — самое главное в этой жизни. Так меня учили, и я в это верю.
— Где вы провели карантин?
— В нашем фамильном доме на юге Франции. И я, как ни странно, испытала своего рода облегчение, когда всех вынудили остановиться, закрыться дома. В этот момент я почувствовала единение со всем миром, и мне кажется, большинство людей испытывали подобные ощущения. Я много готовила, почти все время проводила с детьми. Это был настоящий подарок судьбы и для меня, безусловно, позитивная часть трагической для мира ситуации. В прошлом я часто думала: «Странно и неправильно чувствовать себя счастливой в таком мрачном и турбулентном мире». Всегда мне кто-то словно нашептывал: «Не будь слишком уж счастлива». Но с той поры я думаю, что нет, наоборот, нужно обязательно быть счастливой, это хорошо, очень хорошо, и не только для меня, но и для окружающих, ведь от меня исходит море положительной энергии. Я вижу, как это отражается на тех, с кем я делюсь своим счастьем...
— Скажите, как вы относитесь к возрасту? Я понимаю, что, как у всех француженок, у вас совсем иное отношение к процессу старения. Иногда кажется, что, в отличие от голливудских звезд, французских и вообще европейских актрис эта тема не волнует...
— В свои 45 лет я чувствую себя гораздо более комфортно и уверенно, чем раньше, в молодости. Но это внутреннее состояние... Физически — другое дело. Честно признаюсь, меня этот возрастной процесс беспокоит, и немало. Я ведь постоянно вижу свои крупные планы, а это совсем не то, что в обычное зеркало смотреться. Вижу изменения, и они меня не радуют... Предстоит большая работа — научиться принимать себя такой, какая есть. Но это единственный путь.
«Выбирая роль, я предпочитаю тех героинь, кто не имеет со мной ничего общего», — девиз 45-летней Марион Котийяр, которая справедливо занимает одно из первых мест в неофициальном топ-листе французских актрис.
На протяжении своей карьеры Марион сыграла у Люка Бессона в его знаменитой франшизе «Такси», в романтических фильмах «Полночь в Париже», «Хороший год», во множестве артхаусных и коммерческих картин и европейских, и американских режиссеров — «Ржавчина и кость», «Начало», «Макбет». Одна из самых известных работ актрисы — роль Эдит Пиаф в фильме «Жизнь в розовом цвете», за нее она получила «Оскар»: впервые в истории золотая статуэтка досталась актрисе, сыгравшей в фильме на французском языке.
Марион родилась в Париже и живет в этом городе всю жизнь, последние 14 лет — вместе со своим гражданским мужем, известным французским актером и режиссером Гийомом Кане, и детьми — 4-летней Луиз и 10-летним Марселем. Как большинство европейских актеров, даже тех, кто, как Марион, часто снимается в Голливуде, ее невозможно уговорить рассказать что-то о своей личной жизни. Это абсолютное табу. Единственный раз Марион отступила от этого правила. Так тогда и написала: «Это будет моей первой и последней реакцией на то, что случилось и во что меня пытаются вовлечь...» А случилось вот что: Анджелина Джоли неожиданно для всего мира объявила о своем уходе от Брэда Питта и намерении подать на развод за пару месяцев до премьеры романтического фильма «Союзники». В нем Марион Котийяр и Брэд Питт сыграли влюбленных шпионов под прикрытием. И грандиозный скандал разразился на волне слухов — мол, Джоли узнала о неверности супруга, изменившего ей во время съемок фильма с партнершей. Точно как он это сделал на съемках их с Анджелиной совместной работы «Мистер и миссис Смит», будучи в браке с Дженнифер Энистон.
«Я не привыкла ни комментировать подобные вещи, ни относиться к ним всерьез. Но эти слухи, продолжая распространяться, затрагивают тех, кого я люблю, и поэтому я должна высказаться. Много лет тому назад я встретила мужчину своей жизни, отца своего сына и второго ребенка, которого мы ожидаем. Он — моя единственная любовь, мой лучший друг, единственный, кто мне нужен... Я от всей души желаю Анджелине и Брэду, очень уважая их обоих, найти мирное решение в столь сложный момент. С любовью, Марион».
Но публично признавшись, что она беременна, актриса лишь подогрела слухи о своем романе с Питтом, поскольку злые языки тут же стали подозревать его в отцовстве. Надо полагать, что и актриса, и ее возлюбленный Гийом Кане пережили тогда не лучшие дни, оказавшись под шквалом подобных слухов и измышлений...
