Лариса Голубкина: «Напрасно меня пытались не пустить к Миронову в Париж»

Эксклюзивное интервью «самой выездной» актрисы Советского Союза.
Лариса Голубкина
Лариса Голубкина 1967 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

«Когда мы ходили по буддистским храмам, нам предложили вытащить бумажки с предсказаниями. Слава Тихонов, жена которого ждала ребенка, вытащил записочку, прочел, побледнел и исчез. Мы с Ростоцким его долго искали. Потом спрашивали, что случилось. Слава ответил: «Я испугался. Там сказано про ребенка…» — вспоминает Лариса Голубкина.

— Лариса Ивановна, вас называли самой выездной советской актрисой...

— Один театральный начальник говорил: «Я реже на дачу в Мытищи езжу, чем Голубкина в Европу». Пят­надцать лет, начиная с третьего курса института, моя жизнь — это постоянные поездки за границу. Фильмы, в которых я снялась, хорошо продавались. Например, «Освобож­дение» купила и прокатывала компания Columbia Pictures. В этом фильме была одна большая женская роль — моя, остальные мужские. А в поездки обычно брали пару — мужчину и женщину. В данном случае выходило — меня и еще кого-то. Голубкину и Ножкина, Голубкину и Озерова, Голубкину и Давыдова или Голубкину и представителя «Совэкспорт­филь­ма». В «Гусарской балладе» — та же история, у меня главная женская роль, и ездила я и еще кто-то из мужчин. Ну и в «Сказке о царе Салтане» я была Царицей… Так и объез­дила весь мир.

— Какая страна вас поразила больше всего?

— Япония. Это же другая планета! Туда я полетела в сказочной компании — со Станиславом Ростоцким, с Юлием Карасиком, который снял очень модный тогда фильм «Дикая собака Динго», и со Славой Тихоновым. Помню, в самолете Ростоцкий сел рядом. Я опустила руку, случайно задела его колено и почувствовала… деревяшку. Станислав мне с легкостью сказал: «Да, Лариса, у меня деревянная нога…» Приглашала нас компания-прокатчик. Переводчик был замечательный — Фуруто-сан, десять лет отсидевший в сибирском лагере после войны и за это время отлично выучивший русский. Японцы принимали нас на высшем уровне. Например, перед сном к каждому из нас приходил массажист. Хотя не к каждому... 

К Карасику массажиста не посылали. Потому что он вел себя некорректно. Допустим, японцы ему говорили: «Сегодня премьера, надо прийти в смокинге». Он отвечал: «Не пойду я ни в каком смокинге, потому что я гений!» Японцы такой народ, они будут относиться к вам хорошо, пока не заметят, что вы не уважаете их традиции. И тогда они не сделают вам замечание, не будут обижаться, они просто вычеркнут вас… Фуруто-сан рассказывал, что подобное случилось с Татьяной Самойловой, которая была в предыдущей советской делегации в Японии вместе с Аловым и Наумовым. К нашим кинематографистам относились с почтением. Устроили традиционную чайную церемонию — долгую, с соблюдением всех нюансов и правил. И когда в самом финале японцы наливали Татьяне густой-густой, как сок с мякотью, зеленый чай, она спросила: «А у вас кофе нет?» После этого Самойлова перестала для них существовать.

Лариса Голубкина с мужем Андреем Мироновым
С мужем Андреем Мироновым. 1980-е гг.
Фото: из архива Музея-квартиры Андрея Миронова

Еще в Японии нас возили в абсолютно божественное место — Никко, где сплошные буддийские храмы в горах. Это два часа езды от Токио. Мы были там в новогодние праздники. Нас поразила невероятная тишина, долгая, глубокая. Никто даже слова не мог произнести. Красота вокруг, все наряжено, елки, игрушки какие-то удивительные, каких я прежде не видела. Маленькие озерца, в которых плавают красные рыбки, невероятный воздух, пропитанный запахом кедров… И видимо, это сильно подействовало на меня. Остановились в местном отеле. Помню, ко мне зашел Фуруто, мы с ним еще поговорили, по-японски сидя на коленочках, потом я легла спать. А утром я очнулась не в номере, а на приличном расстоянии от отеля в горах. Как туда попала, когда успела одеться, как вышла из отеля — понять не могла. Просто волшебное какое-то место… Ничего подобного со мной никогда в жизни не случалось.

— А на остальных оно тоже подействовало или только на вас?

— Слава Тихонов, жена которого ждала ребенка, был очень взволнован поездкой в Никко. Когда мы ходили там по буддийским храмам, нам предложили вытащить бумажки с предсказаниями. Слава вытащил записочку, прочел, побледнел и исчез. Мы с Ростоцким его долго искали. Потом спрашивали, что случилось. Слава ответил: «Я испугался. Там сказано про ребенка…» — «Что? Прочитай!» — уговаривали мы, но секрета он не выдал…

А в один из дней нас повезли на японское телевидение. Я должна была на японском петь две песни. Фуруто-сан натаскал меня в плане произношения. Японцы были в восторге. Хотели меня отблагодарить, но оплатить работу не могли — знали, артистам из СССР запрещено брать деньги. И они преподнесли мне роскошное жемчужное ожерелье, жемчужную брошку и зажигалку из чистого серебра. Потом я отдала ее Андрюше (Миронову, своему мужу. — Прим. ред.).

— А какой была самая первая ваша заграничная поездка? И куда?

— У меня отец работал в Германии, и меня туда повезли в 13 лет. Всего восемь лет прошло после войны. В Москве — тотальный дефицит всего. А в Германии — ковры, хрусталь, сервизы «Мадонна», за которыми выстраивались гигантские очереди в военном городке. Папа это увидел и решил серьезно поговорить со мной и мамой: «Если я хоть один раз увижу вас в очереди за чем-нибудь в этих магазинах, в 24 часа вы отсюда уедете. Лариса, что тебе конкретно нужно?» — «Бархатные зеленые тапочки». — «Что еще?» — «Елочные игрушки в огромной коробке» — «Еще?» — «Клубничный конфитюр». — «Вот тебе деньги. Иди и купи что нужно». Маме он при этом сказал: «Тебе нужна одна шуба и Ларисе одна шуба. Иди купи. Но ничего не бери на перепродажу!»

Лариса Голубкина с Николаем Крючковым
«Во время поездки по Исландии ко мне подъехали двое мальчишек на лошадях. Оказалось, они видели «Гусарскую балладу» и хотели проверить, умею ли я ездить. Ну я и показала им класс!» С Николаем Крючковым в фильме «Гусарская баллада». 1962 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

 В 13 лет отец строго определил, как должно быть. Он мне сказал: «Лариса, деньги — это зло». Так, к сожалению, я и живу до сегодняшнего дня… Когда я ездила в заграничные командировки, всегда держала себя в руках и не теряла лицо. В Госкино меня перед поездкой снабжали деньгами и говорили примерно так: «Вот у тебя чек на 145 фунтов, а этот — на 150. Платить за гостиницу пятизвездочную. Ты имеешь право в гостинице причесаться, ты имеешь право там поесть. Все остальные твои расходы — из суточных». А суточные были небольшие, долларов двадцать в день.

— А какой была ваша первая поездка в качестве актрисы?

— Это была поездка в Данию и Исландию с тем же Карасиком и с Эльдаром Рязановым. В Дании очень вкусно кормили и невероятно красиво подавали. Не просто краб-коктейль, а какой-нибудь медный купорос внизу налит в колбе, все дымится эффектно… Мы завтракали, где-то на выезде обедали, потом был какой-нибудь дневной коктейль, вечером — прием невероятный. А после двенадцати ночи мы возвращались в гостиницу. Повар уже все про нас знал и нам на ночь готовил большой круглый стол с сэндвичами. Таких грандиозных сэндвичей, да еще в таком количестве, я нигде не видела. 

Вот мы все это втроем съедали. И я, молодая девочка, в которой было 50 килограммов, ела не меньше крупных в прямом и в переносном смысле режиссеров. Для нас еда в Дании была главным развлечением, потому что наша тройка не курила и не пила. Перед возвращением домой мы сидели в аэропорту, и вдруг Рязанов предлагает: «Слушайте, давайте все-таки здесь выпьем что-нибудь, у меня назрел тост». Нам налили, и Эльдар Александрович говорит: «За то, чтобы мясо никогда не застревало в зубах». Потому что в Дании было нереальное мясо, которое таяло во рту. Советские люди такого не ели. У нас были какие-то жесткие подметки…

— А какое впечатление произвела Исландия?

— Когда мы подлетали к Рейкьявику, была ночь, но светило солнце, как и положено полярным летом. В иллюминатор я увидела разноцветные крыши: красные, зеленые, желтые, синие… Потом мы бросили вещи в отеле и, не дожидаясь утра, пошли гулять. Удивительно, огромные фрегаты стояли у причала прямо в центре города. Девушки все потрясающей красоты — высокие, длинноногие блондинки с голубыми глазами. Модели! Рязанов и Карасик просто шеи свернули. Кажется, я им сильно мешала…

Лариса Голубкина с Владимиром Андреевым
«В «Сказке о царе Салтане» я была Царицей и с этим фильмом поездила по многим странам. Яркую, цветную и музыкальную картину иностранцы воспринимали как советский мюзикл» С Владимиром Андреевым в «Сказке о царе Салтане». 1966 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

В Исландии мы побывали в гостях у знаменитого писателя Лакснесса. Его книги в Советском Союзе переводили, потому что он был коммунист. Жил он в пригороде. Пока к нему ехали, любовались пейзажами: гейзерами, домами, стоящими на застывшей лаве, пахучей треской, развешанной повсюду сушиться… У Лакснесса была ферма и конюшня. Лошадок он разводил северных, коротконогих, с длинными хвостами и гривами, похожих на сказочных коньков-горбунков. Мы разговаривали с писателем, когда к дому прискакали верхом двое мальчишек, третью лошадь они вели в поводу. Они видели «Гусарскую балладу» и хотели проверить, умею ли я ездить или за меня все делали каскадеры. Ну я и показала им класс. Мы втроем носились по лаве как угорелые. Потом оказалось, что это не мальчики, а девочки — дочери писателя...

Вернулись вечером в Рейкьявик, и Рязанов мне говорит: «Сегодня идем в ночной клуб, там будет стриптиз». Я с ними не пошла — слишком устала за день.

— Стрип-клуб, похоже, несмотря на запреты, входил в обязательную «культурную» программу советского командированного...

— Я и сама ходила потом в стрип-клуб в Италии в компании с Алексеем Баталовым и Тамарой Семиной. На улице Виа Венето в Риме было полно таких клубов. Все на удивление приличные. Красивые девушки раздевались не до конца, и на груди у каждой оставались блестящие нашлепочки.

— В Италии вы ведь бывали много раз?

— Да, и самая запоминающаяся поездка получилась в 1972 году. Мы тогда замечательно проводили время с Андреем Тарковским. На тот момент мы уже дружили. Познакомились через нашу общую приятельницу Нелли Фомину — художницу по костюмам, которая много с ним работала. Время от времени Нелли приглашала меня (мы с ней познакомились на «Сказке о царе Салтане»), Андрея и его жену Ларису к себе в гости на Кутузовский проспект. Сидели, говорили, хохотали. В общем, весело проводили время… Я всегда удивляюсь тому, каким мрачным, холодным и нелюдимым Андрея показывают во всех фильмах о нем. Он был совсем другим человеком — открытым, смешливым. И вот в Италии мы с ним оказались на Неделе советского фильма. Побывали в Неаполе, в Сорренто, на Капри. 

Лариса Голубкина с Юрием Яковлевым
«Наряды для поездок мне шили или мама, или портные на «Мосфильме». Одно платье было как у Шурочки Азаровой из «Гусарской баллады» С Юрием Яковлевым в «Гусарской балладе». 1962 г.

Советская делегация была серьезной: Бондарчук, Скобцева, Герасимов, Смоктуновский, Озеров, Гайдай, Сизов — весь «Мос­фильм» практически. И с нами еще ездила туристическая группа кинематографистов, куда входили Гурченко, Хуциев, Шукшин с женой… В самолете я сидела рядом с Андреем Тарковским и с Юрием Ильенко. Нам дали какие-то небольшие деньги — лир по двадцать пять примерно, и мы втроем скинулись. Получилась нормальная сумма. Деньги хранились в «шапке» у Андрея. Он за них отвечал. И в какой-то момент я говорю: «Слушайте, нам надо проверить итальянское вино. Потому что я тут как-то была, в 63-м, в 67-м году, но вино же меняется. Нужно проверить, какое оно сейчас на вкус». Андрей отвечает: «Что-то я вино не очень люблю. Мне нравится джин. Давайте джин проверим». Но я настаивала: «Нет, нет, сначала сухое вино!» И мы садились в каких-то маленьких барчиках, брали вино. А я все время говорила: «Не то!» Мы хохотали и шли в другое место. И там я снова говорила: «Нет! Не то!» Я только делала вид, что пила. Просто провоцировала на такую игру, а сама больше кофе заказывала. А в одном месте заказала мороженое. И вдруг подбегает ко мне мальчик лет семи с огромными глазенками и смотрит жалобно. Андрей говорит: «Купи ему мороженое». 

Заказываем мороженое, мальчишка ест и уходит. А через пять минут приводит еще десять таких же мальчишек с такими же огромными глазами. Андрей достал деньги и угощал детей мороженым. А потом сказал: «Знаешь, Ларис, наступил момент, когда надо проверить джин!» И мы пошли пить джин. А потом захотели поплавать в бассейне. Сорренто — это же обрывы, к морю не подойдешь, и поэтому там сплошные бассейны. Я плаваю плохо и сразу сказала: «Слушайте меня внимательно. Я очень боюсь воды. Поэтому поплыву только с одним условием: никто до меня не дотронется и не будет брызгаться». Но мужчины решили надо мной подшутить. В какой-то момент Андрей прыгнул в воду — видимо, хотел поднырнуть под меня. И головой попал мне в голеностоп, поврежденный еще на съемках «Гусарской баллады». Когда я прыгала после драки из окна, на восьмом дубле подвернула ногу и порвала связки. И вот Андрей мне снова голеностоп травмировал. Я пошла ко дну. Меня вытащили. Когда я открыла глаза, Андрей был страшно перепуган, буквально белого цвета: «Лариска, с тобой действительно нельзя связываться!» Но вообще мы время проводили мило...

Лариса Голубкина
«Японцы были в восторге, когда я исполнила песни на их языке. Преподнесли мне роскошное жемчужное ожерелье, брошку и зажигалку из чистого серебра. Потом я отдала ее Андрюше…» На съемках телеспектакля «Бенефис». 1970-е гг.
Фото: РИА НОВОСТИ

В один из вечеров советская делегация устраивала для кинематографистов Италии ужин. Гостями были Джина Лоллобриджида, Альберто Сор­ди и Витторио Гассман, который приехал на «Порше». Но вечер получился скучным, из развлечений только водка и икра. На выходе из ресторана в длинном коридорчике сидел итальянец и бренчал на гитаре. Я подошла к нему и запела. Я ведь с института знала несколько итальянских песен. Вокруг меня стали собираться люди. Я их довела просто до исступления, они стали орать: «Торна а Суррьенто!» («Вернись в Сорренто!») И наутро — стук в дверь, на пороге посыльный, принес бутоньерку с орхидеей и приглашение от главного архитектора Сорренто пойти в ресторан. Приглашали меня одну. 

Но я пришла с Люсей Гурченко, Наташей Бондарчук, Люсей Савельевой и Валентиной Шендриковой, женой Валерия Ру­бинчика, а еще с тремя дядьками, среди которых один — переводчик. Вот такое «свидание». Архитектор был шокирован, но угощал нас и водил по барам, многие из которых принадлежали лично ему. И в одном барчике Люся Гурченко мне говорит: «Лариска, спой для него!» — и стала мне аккомпанировать на пианино. Архитектор под впечатлением. Но наши мужички напились, наелись, им не до концерта. Говорят: «Ну хватит, уходим!» Было неловко. А Люся шепчет: «Не уходи, стой! Допоешь, потом пойдем». Я быстро допела, и мы побежали догонять компанию. Архитектора я больше никогда не видела…

— А с нарядами как было? Вы представляли советский кинематограф, следовало выглядеть безупречно...

— У нас вечно было так: трусы есть — шляпы нет, шляпа есть — трусов нет. Конечно, я старалась как могла. Что-то мне шила мама, что-то — портные на «Мосфильме». Важные советы давал Слава Зайцев. У него я купила два костюма: один из дымчатой парчи, другой — черный, из натурального крепдешина, с синими птицами. И Слава посоветовал: «Купи себе золотые туфли и сумочку». Я приобрела «золотой комплект» в Париже. А еще Слава подобрал мне дорожный костюм — буклированную черную юбочку трапецией и пиджачок до талии, с рукавом три четверти. И все это с черными лайковыми перчатками и черной элегантной сумочкой из Парижа. А в сумочке — французские духи.

Лариса Голубкина с Андреем Мироновым
«Узнав, что я собираюсь к Андрюше в Париж, ведущая артистка театра устроила скандал. Но я все равно улетела» С Андреем Мироновым в фильме «Трое в лодке, не считая собаки». 1979 г.

— Роскошно!

— С одной стороны — да. Но с другой стороны, мы, приезжающие из Советского Союза артистки, были вроде Золушек на балу. Сверкаем глазками и каблучками, но помним — на самом деле мы нищие… И в какой-то момент я устала от этой игры в Золушку на балу. Даже думала: не поеду больше никуда! Надоело ломать голову, где что взять. Помню, перед поездкой в Бейрут мама привезла мне из Германии материал на платье. Мне его сшили на «Мосфильме», красивое белое платье, похожее на то, которое было у Шурочки Азаровой. Туфли на двенадцатисантиметровом каблуке я сама до этого купила в Италии. 

Но нужны были еще лайковые перчатки — белые, выше локтя. А где их взять? И вот я в очередной раз была приглашена в университет на Ленинских горах на встречу со студентами физико-математического факультета. В зале сидели одни парни, задавали мне вопросы, как я снималась. И я им сказала с предельной откровенностью: «Ребят, вы же понимаете, все мы из одного инкубатора, что вы, физики, математики, что я, актриса. Но ни вы не можете купить лайковые перчатки, ни я не могу. А мне очень нужны белые лайковые перчатки лететь в Бейрут!» И через какое-то время раздается звонок. Звонит декан факультета, который имел отношение к приглашению, и говорит, что его друзья, живущие сейчас во Франции, прислали две пары лайковых перчаток специально для меня. И я их, конечно, взяла, не отказалась. Денег от меня не приняли…

— А где вы раздобыли те черные перчатки, которые шли в комплекте с костюмом от Славы Зайцева?

— Я потом покупала перчатки, когда оказывалась в Европе. Однажды с этим был связан не очень приятный случай. В Копенгагене, примерно в 1970 году, я пошла по магазинам и тут заметила, что за мной следят и фотографируют. У меня случился приступ настоящей паники. Мы же знали — на Западе сплошные шпионы, которые охотятся на советских людей. И я решила, что это журналисты хотят поиздеваться над бедными советскими звездами, у которых ни черта нет и они бегают трусы и кофточки покупают. Тогда я специально пошла в дорогой магазин перчаток. И стала все пары мерить: длинные, короткие, разных цветов. А примерка перчаток — целый ритуал. Сначала тальком посыпаешь руки, потом натягиваешь перчаточку. Я устроила целый спектакль. Знала — выгляжу очень хорошо. До этого я была в Англии и купила там очень красивый парик, хотя прежде их не носила. Еще на мне было французское синее пальто с серебряными пуговицами. 

Лариса Голубкина с Эльдаром Рязановым
С Эльдаром Рязановым на кинофестивале. 2007 г.
Фото: Интерпресс/ТАСС

Уверена, фотографии у папарацци получились удачными. В парике я точно не выглядела лохматой… Позже мы с Мишей Ножкиным повезли в Амстердам фильм «Освобождение». Это был 1974-й или 75-й год. Поселили нас в центре Амстердама. Номер мне дали интересный, с окном до асфальта. Я накручивала бигуди, бросила взгляд в окно, смотрю, за узеньким тротуарчиком для пешеходов припаркована машина, а в ней — мужичок. Я закрыла шторы, но все равно нервничала. Вечерело, а машина все стояла, и мужичок в ней продолжал сидеть. Он даже и не думал выходить. Я сняла бигуди и пошла к Мише Ножкину: «Миша, дядька сидит, за мной следит». — «Оставайся у меня». — «Подумают, что мы с тобой спим». Вот всего я боялась: что по­думают, что скажут. Ну, это типично по-советски. Миша увидел, что меня трясет как в лихорадке. Позвонил Володе Вострикову — представителю «Совэкспортфильма», который жил в Амстердаме со своей женой, милой женщиной. 

Они нас встретили, накормили, и я говорю: «Володь, а можно я у вас останусь? Не усну я в гостинице из-за этого типа». А он: «Лариса, вы официальная советская делегация и не имеете права ни в посольстве, ни в представительстве «Совэкспортфильма» ночевать». А потом они пошептались с женой и сказали: «Оставайся! Но больше никто из наших этого не должен знать». Потом выяснилось, что напугавший меня дядька был нашей охраной, ведь принимающая сторона брала на себя обязательства нас охранять. Так же примерно вышло и в Сорренто на фестивале. Все время в нашем холле сидели невероятно красивые молодые парни. Ну, мы и решили, что они кинозвезды, пошли знакомиться. Но нас быстро угомонили: «Это ваша охрана. Не обращайте на них внимания. Они тоже будут делать вид, что не обращают внимания на вас...»

— А вам перед поездками давали четкие инструкции, как себя вести?

— Никогда. Как-то советские артисты и без того были настроены, что за границей за нами везде слежка и вести себя мы должны кристально чисто. Ты не должен крутить романы с иностранцами, занимать у них деньги, не должен напиваться на приемах... Перед каждой поездкой обязательно нужно было получить характеристику. Даже если я три раза в год ездила, трижды же мне и писали характеристики. Что могло измениться за это время? В театре на мои поездки сначала не обращали особого внимания, а потом они стали многих раздражать. И вот один случай меня поразил. Подписи под письмами всегда ставили три человека. И тут вдруг я увидела — стоит всего две. Один забыл, подумала я. У нас с ним, как мне казалось, были приличные отношения. 

Лариса Голубкина с Николаем Олялиным
«В этой картине была одна большая женская роль — моя, остальные мужские» С Николаем Олялиным в фильме «Освобождение». 1968 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

Он был такой солидный дядька, лет на тридцать меня старше. И он мне все рассказывал, как готовить закрутки из мяса, как на антоновских яблоках настаивать водку: «Значит, берешь яблоко антоновское настоящее, разрезаешь на кусочки, запихиваешь в пол-литровую бутылку и ждешь, когда это яблоко превратится в черные хлопья. А потом процеживаешь, и все, у тебя отменная водка!» Словом, отношения у нас были вполне приятельские. И вот я прихожу к нему домой, говорю: «Сергей Сергеевич, я пришла подписать характеристику». И слышу в ответ: «А я не хочу!» — «Почему?!» — «Ну не хочу, Ларис. Уж очень много ты ездишь за границу…» — «Но ведь ваша подпись не имеет никакого отношения к моей поездке, меня посылает Госкино. Госкино! Это они решили фильм отправить в эту страну… Ну, я сама распишусь в крайнем случае… Сергей Сергеевич, да подпишите вы! Годы идут, вода течет, вас не будет, а я вас добрым словом вспомню. Иначе же все время буду вспоминать, что вы мне не подписали». Он упирается. Я даже на колени вставала перед ним. Все тщетно! Правда, за границу я все-таки поехала — как-то разрешилась проблема с третьей подписью.

— Если так мужчины завидовали, то женщины, наверное, еще больше.

— Да уж, с женщинами случались всякие истории. Вот я рассказывала, как собиралась в Бейрут. Я туда полетела совсем одна — такая крошечная советская делегация в моем лице. Ну и конечно, я привлекала повышенное внимание. Молоденькая девушка, хорошенькая, худенькая — 56 сантиметров талия. Почему знаю, что именно 56, потому что и обхват головы у меня 56, а был у меня пояс серебряный, так я его и как пояс носила, и как украшение на голове. Конечно, я понимала, что с иностранцами надо быть очень бдительной, но при этом ни секунды в гостиничном номере не сидела. Туда приглашали, сюда... Я носилась до шести утра — танцы-шманцы, переодевания. Как-то гладила на платье мелкие оборочки своим крошечным утюжком, поставила его случайно на роскошный ковер да и прожгла. У меня за ковер запросили невероятную сумму — 150 фунтов. Компенсировал все местный миллионер Тони Асуад. Там же как фестиваль был устроен? Его оплачивали богатые люди. Один брал на попечение французскую делегацию, другой — итальянскую и так далее… 

Андрей Тарковский
«Удивляюсь, каким мрачным и нелюдимым Андрея Тарковского показывают во всех фильмах. Он был другим — открытым, смешливым» 1979 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Кинофестиваль они, по сути, делали для себя. Ну и платили потом за испорченные ковры, сломанные ручки, пятизвездочные гостиницы, обеды, ужины и так далее. Асуад опекал советскую делегацию. Он приглашал меня в рестораны и клубы, но я опасалась одна ходить, брала с собой жен советских дипломатов. Бейрут в тот период был самый лучший город мира для гульбы и для пальбы. Туда на гастроли из Парижа приезжали «Крейзи Хорс», «Мулен Руж», «Фуке», «Максим». Когда я уезжала из Бейрута, дала Тони телефон. Дескать, приедете в Москву, я вас там встречу. И думала: ну, когда он еще приедет… Но он примчался очень быстро. В то время домой я его пригласить не могла — там был папа, который ненадолго приехал из Германии, где служил. Он бы не обрадовался иностранным гостям. И я пришла посоветоваться к педагогу по вокалу Марии Петровне Максаковой, спрашиваю: «Что делать? Тони меня приглашал к себе домой, с женой знакомил, с детьми, водил по ресторанам, а я не могу ему даже чаю предложить…» — «Нет проблем! Вот тебе моя квартира, приглашай его сюда». — «А вы?» — «Я приду в половине двенадцатого, скажешь, что я твоя тетка». А в квартире у нее рояль, старинная мебель… 

Мы снимаем ее портреты со стен, вешаем мои. Я накрываю стол шикарный, приглашаю Рязанова с первой женой Зоей, Наташу Фатееву, Дмитрия Писаревского, главного редактора «Советского экрана». Наконец, часов в девять вечера пришел Тони с композитором Никитой Богословским. Угостила я всех шикарно. Я уже тогда это умела делать. С 15 лет одна жила в Москве без родителей, они остались в Германии. И я научилась всему. У меня было два пути: или учись вести хозяйство, или, как говорится, жуй опилки…

Тони Асуада я больше никогда не видела. Через много лет узнала, что он часто приезжал в Москву и все пытался меня найти. Мне об этом рассказала моя приятельница, которая работала в «Интуристе». Я спросила ее: «А почему же вы не сказали, что я служу в Театре Советской Армии, и не дали ему мой телефон?» В то время у меня уже была своя квартира, телефон изменился… Но все мои «подружки» молчали. Завистливые бабенки…

Лариса Голубкина
«Думаю, из-за зависти в театре и в кино я так мало играла. Что ж, из-за этого сходить с ума? Я радовалась тому, что у меня было. Поездки по миру — это прекрасно!»
Фото: PHOTOXPRESS.RU

Позже еще история вышла, когда я уже замужем была за Андрюшей… А надо сказать, мы с ним начиная с 1979 года каждый август летали в Голландию в отпуск. И вот Театр Армии, где я служила всю жизнь и продолжаю служить до сих пор, с гастролями едет на целый август в Молдавию. И я договариваюсь с руководством, что отыгрываю свои спектакли до 8 августа, а потом свободна. Ну а 25-го сыграет за меня девочка из второго состава. Все было рассчитано: Андрей летит в Голландию один, в назначенный день съездит в Париж и встретит меня в аэропорту Орли, куда я прилечу из Москвы. Причем между рейсами из Кишинева в Москву и из Москвы в Париж времени у меня совсем не будет, поэтому в аэропорту в Москве меня встретит двоюродная сестра Люся, передаст билеты до Парижа и заранее собранные вещи. И вдруг вечером накануне моего отъезда главный администратор театра мне говорит: «Ларис, а вы завтра никуда не летите». — «Как это я не лечу?» — «Ну, понимаете, вот так мы решили, потому что 25-го собирается прийти на спектакль Бодюл, первый секретарь ЦК партии Молдавии». Я говорю: «Хорошо». Спорить не стала. Но утром вызвала такси и отправилась в аэропорт. 

Приезжаю туда, а самолет на Москву задерживается на несколько часов. Я сижу на втором этаже и вдруг слышу по радио: «Голубкина Лариса Ивановна, вас ожидает начальник театра у кассы». Я пытаюсь спрятаться, прикрываю газетой лицо. А потом понимаю — бесполезно. Солдаты из нашего театра бегают и ищут меня. Я спускаюсь вниз, а там стоит начальник театра — полковник. Обнимаю его за широкую талию и спрашиваю: «Ну зачем вы приехали?» И он мне объясняет: «Лариса Ивановна, я боюсь ...». И называет имя ведущей артистки театра. «А-а, так, значит, это она не захотела, чтобы я летела в Париж?» — «Да! Был скандал!» Но я все равно улетела.

У меня подобные истории, замешенные на чьей-то зависти, случались на каждом шагу. Думаю, именно поэтому в театре и в кино я так мало играла. Но меня спасало то, что я старалась не обращать на все это внимания. Вот Людмила Гурченко доводила себя до исступления. Почему ее не снимают?! Да многих не снимали. Слава Тихонов одиннадцать лет сидел, его не снимали. Многих сначала снимали, а потом раз — и перестали. Что, из-за этого сходить с ума? Я радовалась тому, что у меня было. Поездки по миру — это же прекрасно!

— Время все ставит на свои места. У вас сейчас много концертов, выступлений, в театре вы звезда. Вы ведь репетируете в Театре Российской Армии в новой постановке?

— Режиссер Гарольд Стрелков ставит современную смешную и хорошую пьесу «Не мешайте мне жить». Играю я там с Чурсиной, Богдановой, Покровской. Репетируем активно, премьера совсем скоро, в апреле. Роль у меня там не главная, но интересная. Я благодарю жизнь за то, что у меня есть, и не переживаю из-за того, чего нет.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Это по-русски! Олег Рой познакомил страну с новыми супергероями
В Сочи завершился Всемирный фестиваль молодежи-2024, который в этом году объединил 20 тысяч участников из 188 стран. Фестиваль проходил с 1 по 7 марта на федеральной территории «Сириус»: за первую неделю весны здесь прошли гала-концерты, выставки работ художников из Донбасса, тренинги, лекции и кинопоказы, а поделиться опытом с молодежью приехали известные политики, спортсмены, артисты, режиссеры и общественные деятели.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог