Ирина Розанова: «Абдулов удивлялся, что у нас не получилось романа»

«Абдула был офигенный друг, но я его как мужика вообще не воспринимала…»
Юрий Ненев
|
26 Июня 2013
Ирина Розанова
Ирина Розанова
Фото: Юрий Феклистов

«Эта женщина ткнула меня в накладной живот: «Что, Розаниха, своих детей не нажила, так хоть в кино беременной почувствовать себя хочешь?» Стоявшая рядом Аня Михалкова бросилась ко мне: «Не смей, слышишь! Не смей плакать!» — вспоминает актриса Ирина Розанова.

Помню, меня приняли в «Ленком», и я пришла на первую репетицию. Захаров всю труппу собрал, а Инны Михайловны Чуриковой все нет. Вдруг заходит — ну точно как Вия Артмане в фильме «Театр» — в красном платье.

И все взгляды — на нее. Как ни в чем не бывало Инна Михайловна говорит: «Надо же, вы все, оказывается, уже здесь?» Позже я поняла, что это был спектакль, рассчитанный лично на меня, на новую актрису, появившуюся в ее вотчине, в ее театре. Позже, когда я рассказывала Инне Михайловне, с которой мы сильно сдружились, эту историю, она весело смеялась. Но так и не призналась, что это был умысел.

Мне всегда казалось, что к театру должна вести главная улица в городе. Как у нас в Рязани. Но когда я приехала в Москву поступать, была разочарована столичными театрами. Одно дело — Большой, а взять Театр Маяковского или Театр на Малой Бронной? Пройдешь мимо — и не приметишь! Документы я подала во все театральные вузы и сначала шла уверенно, с хорошими оценками — ровно до момента прослушивания в Щепкинском училище.

С Александром Абдуловым на съемках сериала «Ледниковый период»
С Александром Абдуловым на съемках сериала «Ледниковый период»
Фото: Сергей Камчатский

За столом сидела куча людей, а я видела только одного — Юрия Мефодьевича Соломина, «адъютанта его превосходительства». У меня, провинциальной девчонки, ножки-то и подкосились. Промямлила стихи, как последняя двоечница, и, плохо себя осознавая, вышла из аудитории. А следом за мной какая-то артистка из комиссии. Помню, шарф у нее был газовый, воздушный. Говорит: «Девочка, дорогая, а вы откуда сами? Из Рязани? Так поезжайте же обратно, не мучайтесь, не портите судьбу, вам не надо быть артисткой». И в тот момент я ей даже поверила!

У нас дома хранится черно-белая фотография. 1961 год. На снимке — моя мама, артистка Рязанского областного драматического театра Зоя Белова, играет Лизу Протасову в спектакле «Дети солнца» по Горькому. На обратной стороне карточки надпись: «Доченька, вот с этого момента началась твоя творческая судьба».

В фильме Петра Тодоровского «Интердевочка» Розанова сыграла проститутку Симу Гулливер!
В фильме Петра Тодоровского «Интердевочка» Розанова сыграла проститутку Симу Гулливер!

Мама была беременна мной и до восьми месяцев играла Лизу. Бывает, начнет меня поучать, а я смеюсь: «Мам, какую наиграла, такую и получила, так что не удивляйся!»

Мой папа родом из Костромы, в тех же краях родился философ Василий Васильевич Розанов — возможно, я прихожусь ему какой-нибудь двоюродной праправнучкой. Тогда понятно, почему мне в голову спонтанно приходят то стихи, то афоризмы. А мама родом из-под Москвы. Сначала мои бабушка Ира и дед Василий жили в деревне Святогорово, а потом разобрали свой дом, перевезли его бревнышко к бревнышку в Дмитров и там снова собрали. Уходя на войну, дедушка Василий оставил дома шестерых детей мал мала меньше.

«Мне в любовники записали Петра Ефимовича Тодоровского!» На съемках фильма «Анкор, еще анкор!»
«Мне в любовники записали Петра Ефимовича Тодоровского!» На съемках фильма «Анкор, еще анкор!»
Фото: Игорь Гневашев

Одного сына бабушка не уберегла, остальных выходила. Дедушка всю войну прошел целым-невредимым, а в 40 лет умер глупо, от ангины, которая буквально задушила его. К этому времени бабушка родила еще одного ребенка, и детей снова стало шестеро. Чем кормить, спрашивается? Бабушка работала на булочной фабрике и однажды принесла домой немножко хлеба под полой. Тут же за ней милиционер следом, вычислил. Бабушка не стала отпираться: да, украла, да, виновата, хочешь — сажай! Милиционер, на счастье, совестливый попался, пожалел ее и детей, не стал заводить на бабушку дела. Иначе кто знает, как бы судьба моей мамы сложилась? А так мама выросла и поступила в театральное училище при Театре имени Маяковского. С ней на курсе училась Ольга Аросева — они приятельствовали с тех пор, как помогали друг другу привести одежду и волосы в порядок, вымокнув под дождем по пути на вступительные экзамены.

В сериале «9 месяцев» Ирина Розанова и Анна Михалкова играли беременных
В сериале «9 месяцев» Ирина Розанова и Анна Михалкова играли беременных
Фото: Игорь Гневашев

После института мама могла остаться в Москве, но взяла да и уехала в Кострому по самой экзотической причине. На театральной бирже труда она встретила костромского режиссера, который показался ей поразительно похожим на Станиславского. Чисто внешне! И мама приняла его приглашение поехать в костромской театр. Потом, конечно, ругала себя порой: «Зачем я тогда, глупая, уехала из Москвы?» Хотя кто знает, сыграла бы она столько ролей, сколько ей довелось, останься она в столице? В минуты маминой хандры я утешаю ее: «Мамочка, ну а если бы не уехала, ты не встретила бы папу, не было бы меня, не было бы Павлика (это мой брат), не было бы твоих внучек, Наташки и Аньки, и Егорки — правнука…» Мои родители прожили в любви и согласии шестьдесят лет, и разлучила их только папина смерть.

«Как-то раз на рынке слышу за спиной: «Это Розаниха, что ли?» — «Да какая Розаниха?» — «Так голос ее!» — «А чего тощая такая?»
«Как-то раз на рынке слышу за спиной: «Это Розаниха, что ли?» — «Да какая Розаниха?» — «Так голос ее!» — «А чего тощая такая?»
Фото: Юрий Феклистов

До встречи с мамой папа тралил мины в Северном море, но однажды упал за борт и застудил легкие, после чего пришлось списаться на берег. Он вернулся в Кострому, увидел там маму и... стал артистом. Мама отвела папу в театральную студию, а затем устроила к себе в театр. Они поженились, и у них родился сначала Павлик, а через девять лет — я. Папа очень хотел, чтобы после мальчика родилась именно девочка. А вот мама ждала снова мальчика, ей казалось, что мужчинам в жизни устроиться проще, чем женщинам. Когда папа впервые увидел меня, сказал: «Какая же она хорошенькая! На бульдожку похожа». У меня и вправду вместо носа были две дырочки, такая Пульхерия Ивановна. Мама — в слезы! «Ты ее не любишь!» Мама смешная… Папа любил меня безумно. Я выросла в бесконечных походах, на тренировках, на рыбалках с отцом.

Родители — Юрий Розанов и Зоя Белова
Родители — Юрий Розанов и Зоя Белова
Фото: из личного архива Ирины Розановой

И все же меня уже в пятилетнем возрасте потянуло на сцену. У мамы был спектакль «Дженни Герхард», и там заболела девочка, которая играла дочь героини Весту. Я пришла за кулисы к режиссеру и сказала, что хочу играть эту роль. Слова я уже знала, все время сидела на маминых спектаклях в первом ряду. Со мной немножко порепетировали, и в пять лет состоялся мой дебют на сцене. И вот теперь в Щепкинском училище мне говорят, что мне не надо быть актрисой…

Я вернулась в Рязань, устроилась в театр. Гладила рубашки, чистила сапоги, работала в массовке. Помню, как подглядывала за спектаклем из-за кулис и думала: «Как же хорошо играет этот актер! А все потому, что он в моей рубашке». Мама тем временем тайком от меня написала в Москву, театральному педагогу, знаменитому актеру Катину-Ярцеву: «Уважаемый Юрий Васильевич Катин-Ярцев!

С братом Павлом. Крым, 1980 год
С братом Павлом. Крым, 1980 год
Фото: из личного архива Ирины Розановой

Я актриса рязанского театра. Хочу спросить вас по-человечески: может ли моя дочь заниматься этой профессией?» Катин-Ярцев ей ответил, чтобы я обязательно приезжала поступать. К счастью, перед этим мама еще попросила преподавателя из Школы-студии МХАТ Виктора Карловича Монюкова, который оказался в Рязани, послушать меня. И вот он мне говорит: «Что приготовили?» — «Экзюпери. «Маленький принц»: «На планете Маленького принца всегда росли…» И тут Монюков прерывает меня: «Девонька, дорогая моя, какой Экзюпери? Да вам Лушку из «Поднятой целины» читать надо или Нану из романа Золя!» Надо сказать, я к этому времени уже достигла весьма крупных размеров. Спасибо генетике, если я поправляюсь, то везде пропорционально, ничто не выпирает, но выглядела я действительно мощно.

Племянниц Наташу и Анну Розанова опекает как собственных дочерей
Племянниц Наташу и Анну Розанова опекает как собственных дочерей
Фото: из личного архива Ирины Розановой

И с содержанием «Маленького принца» вступала в противоречие своими формами. Я послушала опытного человека и к вступительным экзаменам подготовила то, что посоветовал Монюков. И поступила! Причем в комиссии в ГИТИСе на мою сторону сразу встал педагог Всеволод Остальский, видимо, мама успела и его поддержкой заручиться. Так что в актрисы я попала по блату!

Чтобы дочка не маялась по общагам, родители сняли комнату. А чтобы не задурила, оказавшись на свободе, со мной отправили мою няню, Лизу. Мы долго потом жили вместе. Помню, мне было уже 36 лет, шли переговоры насчет одних съемок: «Мы вам звонили на домашний телефон, вам мама передавала?» Отвечаю: «А это не мама, это моя няня». Изумленная пауза! Какая, мол, няня у 36-летней тетки?

В картине Елены Цыплаковой «На тебя уповаю» Ирина никак не могла ударить мальчика из детдома, хотя этого требовал сценарий
В картине Елены Цыплаковой «На тебя уповаю» Ирина никак не могла ударить мальчика из детдома, хотя этого требовал сценарий
Фото: из личного архива Ирины Розановой

Няня Лиза когда-то входила в группу «сырих». Так называли поклонниц Сергея Лемешева, которые караулили его у подъезда и заходили погреться в магазин «Сыр» напротив дома певца. Лизавета Васильевна работала в Костроме ткачихой, была стахановкой, однажды в театре увидела моих родителей и полюбила нашу семью навеки. И когда мама с папой перебрались в Пензу, затем в Тамбов и оттуда в Рязань, Елизавета Васильевна повсюду переезжала с ними. Своей семьей она не обзавелась, и мы с Павликом были для нее как дети. А она нам — как вторая мама. И вот моя жизнь шла своим чередом, мужья приходили и уходили, а няня была со мной рядом, пока не покинула этот мир в восемьдесят с лишним лет…

Из бывших мужей получаются преданные друзья

Моей первой большой любовью был Сережка Пантюшин, мой одноклассник.

У Ирины есть четыре крестника. На фото с крестным сыном Егором — сыном племянницы Натальи
У Ирины есть четыре крестника. На фото с крестным сыном Егором — сыном племянницы Натальи
Фото: из личного архива Ирины Розановой
В него была влюблена еще одна девушка, председатель нашей школьной комсомольской организации. Из-за этого обстоятельства меня не сразу приняли в комсомол. Впрочем, я была дочерью ведущей артистки города, и ревность комсорга не могла наделать больших бед — без комсомола я все-таки не осталась. Наше чувство с Сережей было абсолютно чистое, светлое, без дураков. Мои мама с папой ему доверяли безгранично и знали, что если они уезжают, то на него в отношении меня можно положиться. И очень правильно, что не было у нас с Сережкой финальной точки, не было, как у многих, прощального танца на школьном выпускном, слез, обещаний, разочарований, обманов. Мы вовремя

разошлись каждый по своей дорожке.

После 8-го класса я поступила в музыкальное училище, а Сережка пошел в летное. Мы до сих пор общаемся, он живет в Анапе, я знакома с его замечательной женой, Сережка созванивается с моим братом. Из тех, кого любишь, но вовремя отпускаешь, получаются самые преданные друзья. А из бывших мужей еще и неплохие соседи. Например, один из моих бывших мужей Григорий Беленький живет сейчас прямо надо мной. Я — на 16-м этаже, он — на 17-м. И что бы у нас с ним ни случилось, мы оба знаем, что рядом всегда есть родной человек.

«Не играй в этом фильме! тебя возненавидят!»

Для женщины, у которой нет детей, даже бывшие мужья становятся детьми, не говоря уж о маме, брате, племянницах, крестниках. Я никому не позволю обидеть тех, с кем меня сводила судьба.

«Ирка, а почему у нас с тобой никогда не было романа?» — удивлялся Абдулов. Сашу я как мужика вообще не воспринимала. Никогда не любила красивых мужчин»
«Ирка, а почему у нас с тобой никогда не было романа?» — удивлялся Абдулов. Сашу я как мужика вообще не воспринимала. Никогда не любила красивых мужчин»
Фото: Юрий Феклистов

Все мои мужчины были на виду, я никогда никого не скрывала (Розанова официально трижды была замужем — за режиссером Евгением Каменьковичем, бизнесменом Тимуром, оператором Григорием Беленьким. Также у Ирины было два гражданских мужа — режиссеры Дмитрий Месхиев и Бахтиер Худойназаров. — Прим. ред.). Так все мои бывшие остались для меня детьми. Ведь так бывает, что дети взрослеют и перестают жить с тобой под одной крышей, однако ты не перестаешь о них заботиться — теперь уже на расстоянии. Почему я расставалась со всеми своими мужьями? Отчасти, кстати, из-за бездетности. Знала, что мои свекрови, эти замечательные и добрые женщины, ждали внуков. И мне было тягостно это ожидание, которое я, увы, не могу оправдать.

«Для женщины, у которой нет ребенка, детьми становятся бывшие мужья...»
«Для женщины, у которой нет ребенка, детьми становятся бывшие мужья...»
Фото: Сергей Камчатский

Несколько лет назад на съемках сериала «9 месяцев» я играла беременную. И захотела познакомить одну актрису с Аней Михалковой. Есть у меня такая дурная манера — нужно срочно всех знакомить, чтобы все дружили. А в какой-то момент эта актриса, не хочу называть ее имени, подошла ко мне, ткнула в накладной живот: «Что, Розаниха, своих детей не нажила, так хоть в кино беременной почувствовать себя хочешь?» Стоявшая рядом Аня Михалкова бросилась ко мне, обняла, прижала к себе: «Не смей, слышишь! Не смей плакать!» Я не могу понять, как эта женщина, сама мать, могла сказать такие слова? Я же не виновата, что у меня нет детей, что я так и не смогла выносить собственного ребеночка…

Однажды на съемках я столкнулась с детдомовскими ребятами. У Елены Цыплаковой в фильме «На тебя уповаю» я играю воспитательницу детского дома, сволочь страшную: я там бью детей, издеваюсь над ними.

Мама умоляла меня: «Не играй в этом фильме! Тебя возненавидят!» Но я не послушала. У нас снимались дети и детдомовские, и домашние. И был у нас там Пашка, детдомовский, настоящий, которого мне по роли надо было бить. Мы на него накрутили всяких тряпок, чтоб не больно было, но у меня все равно рука не поднималась. «Не могу, Лена, не могу», — твердила я Цыплаковой. А Пашка уговаривал: «Теть Ира, да мне не больно, бей!» После премьеры был эфир на радио и звонок: «Я так люблю ваши фильмы. Но есть одна роль, за нее вас убить хочется…» И следом другой звонок, от мужчины: «Скажите вот этой бабе, которая до этого звонила, что моя жена, когда посмотрела это кино, не то что бить ребенка, она на него кричать перестала!» Вот за этим я и пришла в эту профессию!

Для меня роли такого характера уже даже не искусство, а врачевание. Но как же сложно было на тех съемках… Ясно было, что нельзя слишком близко подпускать к себе кого-то из детдомовских детей, ведь так легко привыкнуть друг к другу. А что дальше? Усыновить-то просто, но как с этим год за годом справляться, хватит ли сил? Есть актрисы, которые могут взять ребенка из детского дома, ходить с ним везде, рассказывать, пиариться, а потом так же легко отказаться. Это не моя история, я в себе так сильно не уверена.

Я боялась задавить Миронова своей грудью

Моя личная жизнь была бурной. Правда, не настолько, как мне приписывают. Вот на пятидесятилетие сделали «шикарный» подарок — в одной газете опубликовали список всех моих «любовников».

«А еще из бывших мужей получаются неплохие соседи. Например, Григорий Беленький живет сейчас прямо надо мной. Я — на 16-м этаже, он — на 17-м»
«А еще из бывших мужей получаются неплохие соседи. Например, Григорий Беленький живет сейчас прямо надо мной. Я — на 16-м этаже, он — на 17-м»
Фото: Сергей Камчатский

Я снималась в очередной картине, и мой водитель Гена показал мне эту дурацкую статью. Оказывается, в любовниках у меня были Тодоровский-старший, Калягин, Джигарханян, Сашка Абдулов. Это же какой больной фантазией нужно обладать, чтобы написать такое про Петра Ефимовича Тодоровского, глубоко женатого и абсолютно святого человека? Я было возмутилась, но умные люди сказали мне: «Ирка, тебе же самых крутых подогнали! Чем ты недовольна?» Я никогда не забуду нашу первую встречу с Петром Ефимовичем, когда он позвал меня в «Интердевочку». Мне так хотелось сыграть главную роль, но едва я перешагнула порог, Тодоровский воскликнул: «Сима Гулливер! Ты ж моя любимая, иди сюда! Так вот ты какая!» А я говорю: «Петр Ефимович, миленький! А можно я сыграю Интердевочку?» — «Нет! Если таких женщин будут увозить из страны, то никто мне этого не простит».

Потом я снималась у него в «Анкор, еще анкор!». Я тогда бросила курить, заедала стрессы сладким и весила 85 килограммов. И когда Тодоровский увидел, насколько я поправилась, он воскликнул: «Они же в то время такими и были!» — имея в виду офицерских женщин. Но если Петра Ефимовича моя фигура сильно радовала, то саму меня — наоборот. Я переживала страшно, и Тодоровский, видя это, все время ко мне подходил: «Что ты, девонька моя? Ну что тебе не так?» А я просто боялась смотреть на себя в зеркало, потому что видела там только тело, много тела. Когда впервые увидела своего партнера по фильму Женю Миронова, этого кузнечика, то вообще хотела уйти с картины! Миронов рассказывает теперь: «Розанова меня не хотела вообще. Она не хотела меня ни видеть, ни слышать, ни сниматься со мной».

А я отвечаю: «Что ты придумал? Я всегда понимала, что ты абсолютный актерище! Просто я боялась, что раздавлю тебя своей грудью!» Но Женька, хочу его за это поблагодарить, очень тонко чувствовал мое настроение и старался подбадривать, все время балагурил, хулиганил, смешил меня.

Их много — партнеров, которым я благодарна… А как мне поднимал настроение Ален Делон на съемках фильма «Мамы»! Помню, когда он приехал на площадку, его попытались отвести к гримеру, а Ален сильно удивился: «Зачем мне грим, если я буду играть самого себя?!» Он удивительный, я бы сказала «офигенский», этот Делон! Он сказал мне такие слова, от которых я обрыдалась: «Знаешь, у меня в жизни все уже есть, мне ничего не нужно, я все видел, но первый раз в жизни я встретил актрису, с которой хочу продолжить общение и снять еще какое-нибудь кино.

«На 50-летие мне сделали «шикарный» подарок — в одной газете опубликовали список всех моих «любовников». Там были Тодоровский, Калягин, Джигарханян, Абдулов... Я было возмутилась, но умные люди сказали мне: «Ирка, тебе же самых крутых подогнали!»
«На 50-летие мне сделали «шикарный» подарок — в одной газете опубликовали список всех моих «любовников». Там были Тодоровский, Калягин, Джигарханян, Абдулов... Я было возмутилась, но умные люди сказали мне: «Ирка, тебе же самых крутых подогнали!»
Фото: Юрий Феклистов

Это ты!» Я сразу в слезы, мне же много не надо, чтобы разреветься, как мамка всегда говорила: «Мы плаксивые». А потом мы с Делоном поехали с премьерой «Мам» в Ереван. Одна пресс-конференция, вторая, какой-то прием, рестораны. «Господи, — говорит Ален. — Я так устал...» Я говорю: «Так брось все, иди спать». В ответ: «Только если с тобой». Хулиган! На следующий день снова пресс-конференция, огромное число журналистов, я пришла последней. Ален нервничает: «Ты где была?» О как! И тут ему задают вопрос: «А чего вам не хватает в этой жизни?» Он с грустью ответил: «Любви». Вот если мне сейчас зададут такой вопрос, отвечу так же…

Захаров сказал: «Не ожидал, Ирина, что вы способны на такое»

Еще одним человеком, с которым мы хорошо друг друга понимали, был Саша Абдулов.

В театре мы звали его Абдула. Так вот, он все время шутил: «Ирка, а почему у нас с тобой никогда не было романа?» Да как-то не сложилось. Абдула был офигенный друг, но я его как мужика вообще не воспринимала. Никогда не любила красивых мужчин. Помню, мы встречали Новый год с Сашей и моим тогдашним мужем Гришей Беленьким. Сидели, как водится, до семи утра, и в какой-то момент я не выдержала и заснула. И вот сквозь сон слышу: «Боже мой, Гришка, как тебе повезло! Какая же у тебя Ирка хорошая!»

В «Ленкоме» я проработала всего год. В конце 90-х был период, когда артистам жилось голодно, и все, как могли,

пытались заработать на антрепризах.

Марк Захаров собрал по этому поводу «круглый стол», и Инна Чурикова гениально сказала: «Да, я благодарна театру, отдаю и буду отдавать ему всю себя. Но, простите, мне же надо что-то кушать». А когда дело дошло до меня, я рубанула сплеча: «Вы уж меня простите, бога ради, я вам безумно благодарна, что вы меня позвали в ваш театр, но жить на одну зарплату я не смогу. Кланяюсь вам низко в ноги, но я не имею права занимать чье-то место». Когда все ушли, Захаров вызвал меня: «И куда же вы уходите, Ирина?» Ответила честно: «В свободное плавание. Мне нужно зарабатывать на квартиру». Захаров удивился: «Как? У вас до сих пор нет своего жилья? Пойдемте в Моссовет, решим этот вопрос». Да, так уж получилось, что своего жилья у меня не было почти до пятидесяти лет, потому что от всех мужей я уходила практически с одним чемоданом.

«Господи, — говорит Ален. — Я так устал...» Я говорю: «Так брось все, иди спать». — «Только если с тобой». Хулиган!»
«Господи, — говорит Ален. — Я так устал...» Я говорю: «Так брось все, иди спать». — «Только если с тобой». Хулиган!»
Фото: ИТАР-ТАСС

Хотя среди них были и состоятельные люди — это сейчас никого не удивишь рублевскими виллами, а в те времена, когда я была замужем за Тимуром, два его огромных особняка в поселке Лесное производили серьезное впечатление! Но мне чужого не нужно. Вот и ждать подачек от Моссовета я тоже не стала — честнее самой заработать. И ушла в антрепризы с Виталием Соломиным и Ларисой Удовиченко. Затем было коммерческое предложение от Андрея Кончаловского — сыграть Аркадину в «Чайке». Сначала я ответила: «Нет, меня не устраивает гонорар». Проходит день, два, неделя. И звонит сам Кончаловский: «А ты молодец! Умница! По-другому и нельзя, не сдавайся за три копейки». Они приняли мои условия. Это был гениальный спектакль, который мы показали за четыре года всему миру. Но Кончаловский меня так отжал за эти деньги, что домой я возвращалась без сил.

На премьере «Чайки» был и Марк Захаров, зашел потом в гримерку, сказал: «Не ожидал, Ирина, что вы способны на такое. Жалко, что я вас когда-то отпустил». А я не жалею. Я вообще легко ухожу, если чувствую, что пора…

Сразу после института меня взяли в Театр Маяковского. Незадолго до этого оттуда ушла Татьяна Доронина, и с тех пор в театре безраздельно царила Наталья Гундарева. Фантастический человек! Если в моей жизни и были судьбоносные встречи, то знакомство с Натальей Георгиевной стоит на первом месте.

В «Маяковке» был спектакль Генриха Боровика «Агент 00», зрители висели на люстрах, чтобы его посмотреть. И возникла лазейка, через которую можно было попасть в эту постановку.

Но дирекция тянула на роль «свою» актрису. Я не вникала в эту историю и на репетиции приходила вместе со всеми. А вводил нас в спектакль, ставил танцы режиссер Юрий Шерлинг. Он, конечно, был в теме, кого хотят взять на освободившуюся роль. Но сказал: «Розанова, а вы почему сидите без дела? Выходите, начинайте что-нибудь уже делать». И поставил нам с Вовкой Ильиным сумасшедший танец! Дальше меня вызывает к себе в гримерку Гундарева и говорит: «Значит, так, в театре интриги. Тебя не очень хотят. Но я с этим не согласна. Сейчас будет показ, постарайся. Если что-то не получится, если оступишься — остановись, начинай сначала, мы поможем». Начался показ, и Гундарева, так же как и Ильин, стали работать только на меня. Андрей Александрович Гончаров, когда увидел этот танец, хохотал, как ребенок. И роль досталась мне. Но вскоре я ушла из театра.

С Инной Чуриковой и ее мужем Глебом Панфиловым Розанова дружит со времен работы в «Ленкоме»
С Инной Чуриковой и ее мужем Глебом Панфиловым Розанова дружит со времен работы в «Ленкоме»
Фото: Сергей Камчатский

«Это Розанова? А чего тощая такая?»

Началось с того, что мне позвонил начинающий тогда театральный режиссер Сергей Женовач. У меня, говорит, есть для вас роль. Хочу ставить «Панночку» по «Вию» Гоголя. Я поглядела пьесу… Вижу, там всего два женских персонажа — дородная баба Хвеська и собственно Панночка. Снова звонит Женовач: «Ну и как вам?» — «Хорошо, — говорю. — Кто? Хвеська?» — «Нет, я вам не Хвеську предлагаю, а Панночку!» Как же мы весело репетировали! На Арбате была квартира с гнилыми потолками, где мы устраивали читки. Помню, до двух часов ночи сидели, импровизировали, хохотали. Пошли на кухню чаек поставить, слышим — ба-бах! Бежим назад, а потолок обрушился ровно на то место, где мы только что все были. Гоголевщина! А потом всей компанией

шли провожать меня, читали в ночи стихи на Патриарших, раздевались и переплывали пруд, пока милиция не видит.

Вот это называется молодость. И когда мы сделали нашу «Панночку», то поняли, что невозможно дальше бегать туда-сюда и нужно собирать свой театр. Мне говорили: «Ты с ума сошла? Уходить из ордена Трудового Красного Знамени театра имени Маяковского, в который попасть невозможно!» Но мне там уже было неинтересно, а с Женовачом — интересно!

Когда-то я прочитала, что есть такая болезнь «фобофобия» — это боязнь бояться чего-либо. Вот это про меня — я запретила себе чего-либо бояться. Я с парашютом уже прыгала, на глубину ныряла, в любовь как в омут с головой бросалась, в профессии тем более ничего не боюсь. Надо сыграть старуху — пожалуйста, лысую, страшную — легко! Только вот толстеть для роли не стану никогда.

Я очень довольна тем, что наконец похудела, и мне в моем теле сейчас очень комфортно. Прошло много лет, но ко мне, постройневшей, до сих пор публика никак не привыкнет. Я даже могу по улицам спокойно ходить. Главное — не разговаривать, потому что голос выдает. Как-то раз на рынке слышу за спиной: «Это Розаниха, что ли?» — «Да какая Розаниха?» — «Так голос ее!» — «А чего тощая такая?»

Я справилась с весом сама, без диетологов и врачей. Просто нашла свой подход к питанию. Кстати, наглядное пособие, как я худела, — сериал «Петербургские тайны». В первых сериях я еще пампушка, а к финалу — штакетник. Помню, как нас с Наташей Гундаревой пригласили в этот сериал. Я была тогда молодая, глупая и презирала телевидение. Наверное, отказалась бы, если бы рядом не было мудрой Наташи.

«В Щепкинском училище мне сказали: «Девочка, дорогая, а вы откуда сами? Из Рязани? Так поезжайте обратно, не портите судьбу, вам не надо быть артисткой». И я в это почти поверила!»
«В Щепкинском училище мне сказали: «Девочка, дорогая, а вы откуда сами? Из Рязани? Так поезжайте обратно, не портите судьбу, вам не надо быть артисткой». И я в это почти поверила!»
Фото: Виктор Горячев

Она сказала: «Это будет такая популярка, которая тебе и не снилась. Будешь полной дурой, если откажешься». У Натальи Георгиевны было потрясающее чутье, она еще тогда понимала, как можно подняться за счет сериалов.

Абдулов доверял им даже ключ от сейфа

В том поколении все-таки были совершенно великие актрисы, настоящие звезды! В последние годы я очень привязалась к Ирине Константиновне Скобцевой. Мы когда-то снимались вместе, очень давно, в картине «Единожды солгав», и потом долгое время практически не пересекались. Но однажды Ирина Константиновна пригласила меня на очень уютный и домашний фестиваль «Альманах кино», который она проводит в Турции. Я давно отказываюсь от участия в фестивалях, но к Скобцевой езжу — вот уже во второй раз.

Что-то в этой великой женщине есть такое, от мамы, очень теплое, какая-то особенная забота…

Иногда, бывает, я чувствую себя одиноко и мне тоскливо. Но я знаю, что делать в таких случаях. Помню, я снималась у Дуни Смирновой в «Двух днях». Захожу как-то вечером к ней в номер, а она, оторвавшись от книжки, смотрит на меня с удивлением: «Чего ты такая довольная? Влюбилась?» Отвечаю: «Нет. Но я сейчас все помыла и вычистила у себя в номере. Дуня, у меня красиво, у меня чисто!» А Дуня подумала и говорит: «Все ясно. Просто все тетки делятся на два вида: кухарок и уборщиц. Я сама, когда у меня псих случается, наготовлю еды, как сумасшедшая, а потом думаю: ну и для кого столько? А у тебя, значит, с уборкой та же история».

Правда, лет десять подряд я была фактически лишена этого великого релакса. Где-то в 2000 году у нас с Беленьким наконец-то появилась большая квартира. А у меня две антрепризы, съемки. И вот я однажды пожаловалась Абдулову: «Саш, что делать, одна я уже не справляюсь. Мне нужен человек в подмогу, а где искать?» А он и говорит: «У меня есть прекрасная пара — Слава и Женя, они смотрят за моим домом. Доверяю им, как себе, у них есть даже ключ от сейфа, они в курсе всех дел». Мы договорились. И вот приехала ко мне Женя в первый раз убираться. Стала мыть окна, и тут же я рядом с тряпкой встаю. Женя стала меня упрекать: «Сама мне деньги платишь и сама мою работу хочешь делать? Тогда плати мне меньше!» Та еще бизнесменша! Пришлось отдать всю уборку ей. Одиннадцать лет мы были вместе. Но когда Женя со Славой накопили достаточную сумму, они построили собственный дом и работать перестали.

Теперь я снова сама за своим хозяйством слежу, но мне это только в радость. Так и наедине с одиночеством проще не заскучать! Однажды мы говорили на эту тему с Геннадием Хазановым. Я говорю: «Ген, одиночество — единственное существо, которое не покинет тебя никогда». — «Из какой это книги?» — спрашивает Хазанов. Я улыбаюсь: «Из неопубликованной книги одной праправнучки Василия Розанова».

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Как коронавирус изменил мир и медицину
Пандемия коронавируса, начавшаяся в конце 2019 года, изменила мир, и не только медицинский: многие компании отправили своих сотрудников на удаленку, стремительно стали развиваться различные онлайн-сервисы, люди начали более трепетно относиться к своему личному пространству, повысился уровень личной и общей гигиены и т. д.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог