Ирина Круг — вся правда о смерти мужа

«Я опрометью бросилась по ступеням на улицу. Вслед раздались глухие выстрелы. Миша заслонил меня от пуль…»
Анна Ванденко
|
18 Декабря 2012
Фото: Геворг Маркосян

Я опрометью бросилась по ступеням на улицу: надо спасаться, бежать, звать на помощь. Вслед раздались глухие выстрелы — один, второй, третий. Миша заслонил меня от пуль…

Впоследнее время газеты и телевидение вновь вспомнили о Михаиле Круге. Следствие обещает в скором времени назвать имена убийц моего мужа, предъявив неопровержимые доказательства. СМИ наперегонки принялись описывать кровавую трагедию, случившуюся десять лет назад в нашем доме в Твери. Но разве кто-то может достоверно знать, как происходило на самом деле?

Все эти истории, переданные с чужих слов, порой далеки от правды, поэтому я впервые решила рассказать о нас с Мишей.

Началась эта история в Челябинске, куда король русского шансона приехал с концертами. Я, конечно, знала, кто такой Михаил Круг. И «Владимирский централ» не раз слышала. Только не понимала: почему именно эта песня самая популярная? У него же столько других — замечательных.

В тот вечер в ресторане «Малахит», где я работала официанткой, Михаила Владимировича ждали к ужину. В большом зале накрывали банкет человек на триста. Ко мне подошел директор ресторана Александр Петрович Гирь.

— Глазко, — он всегда всех называл по фамилии, — в «Шкатулке» будет обедать Михаил Круг.

Он ничего не жрет. Ни помидоры, ни лук, ни чеснок. У него аллергия. Ты у нас самая ответственная, вот и проследи, чтобы без нареканий обошлось. Чтоб сыт был и доволен.

Не думаю, что я была самой ответственной — у нас в ресторане все не лыком шиты, — просто я еще и новенькая. На кого, как не на меня, повесить неудобного клиента.

Попыталась отговориться:

— Александр Петрович, да вы что, у меня на банкете два огромных стола!

Но директор был непреклонен:

— Справишься. Ничего не знаю.

Отношения с девочками на кухне у меня были хорошие, поэтому обслужить привередливого клиента получилось без проблем.

Когда мы познакомились, я работала официанткой в ресторане «Малахит»
Когда мы познакомились, я работала официанткой в ресторане «Малахит»
Фото: Из личного архива И. Круг

По-моему, остался доволен. Хотя заглядывать Михаилу Владимировичу в глаза времени не было. Бегала из одного зала в другой как заполошная, делала свое дело. Уже когда подавала чай, заметила, что Круг о чем-то шепчется с нашим директором.

И тут Петрович меня окликает:

— С тобой поговорить хотят. Садись.

— Александр Петрович, не могу, я же на работе.

— Садись, я сказал.

Петрович наш был человеком грубоватым, но не злым. Села я, ручки сложила на коленях, глаза опустила — скромная очень была. Сейчас смотрю старые фотографии, сравниваю с нынешними — словно два разных человека на них.

— Ирин, иди ко мне работать, — говорит Круг.

Думаю: «Он в своем уме?», но молчу.

— Я не шучу, — продолжает Михаил.

Вокруг все улыбаются, а я ни слова в ответ.

Тут он взгляд мой перехватил и понял, что я ему сказать хотела, но стеснялась.

— Ничего плохого не думай, будешь костюмером, поедешь с нами на гастроли, зарплату тебе положим, не обидим.

— Поняла, что тебе сказали? Все, иди, — подытожил Петрович.

Я пожала плечами, вежливо ответила: — Спасибо, — и пошла работать.

Было уже далеко за полночь, мы убирали столы после банкета, когда ко мне снова подошел наш директор: «Миша хочет с тобой поговорить».

Я испугалась: мало ли что придет в голову этому Кругу, а если приставать начнет?

Знаменитостей на своей работе уже навидалась. Такое вытворяют — волосы на голове дыбом встают, но имена называть не хочу. Я попросила напарницу: «Оль, ты не уходи, мы сейчас с Кругом здесь вдвоем посидим, а ты делай вид, что убираешься».

Вошел Михаил, мы сели с ним за столик, а Ольга рядом хлопочет.

— Еще раз предлагаю: вы будете у меня костюмером с хорошей зарплатой, — сказал Михаил Владимирович.

Говорил без напора и вел себя тактично, глазками не стрелял, за коленки не хватал. Но я-то понимала: мы в Челябинске, неужели он не мог подыскать себе человека с опытом работы в Москве?

— Спасибо большое, — ответила, — но не могу.

— Почему?

— Я недавно развелась, у меня маленький ребенок, не с кем оставить.

Круг взглянул пристально и поднялся. Я пошла дальше убирать посуду.

Куда мне до него, простой уральской девчонке, — мы как-нибудь здесь проживем, переможемся.

Я выросла в обычной семье: мама — чертежница, папа — военный. В детстве, как многие, мечтала стать актрисой.

Миша с директором «Малахита» Александром Гирем и танцовщицей
Миша с директором «Малахита» Александром Гирем и танцовщицей
Фото: Из личного архива И. Круг

А еще зубным врачом. И сейчас всегда обращаю внимание на ослепительную улыбку и красивые зубы. Но больше всего мне хотелось стать фигуристкой, после занятий в школе я ходила на каток, сама разучивая элементы. Но когда папа повел записывать в секцию, меня не приняли, сказали, по возрасту уже поздно. Я плакала навзрыд, папа, как мог, утешал. Но впереди меня ждали совсем другие слезы, по-настоящему горькие.

Еще в школе я влюбилась в А. — мальчика из старшего класса. Нам казалось, что это навсегда. Вскоре после выпускного я забеременела и мы пошли в ЗАГС, родилась Маринка. А. выучился на зубного техника, мне виделся в этом знак судьбы: зря, что ли, все детство лечила куклам зубы? Но медицина до добра не довела.

Некоторые препараты, оказавшиеся в его распоряжении, пригодились не только пациентам. Под их воздействием А. стремительно менялся: из доброго, внимательного, ответственного парня превратился в агрессивного, нервного, лживого. К этим «радостям» добавился алкоголь и измены.

Узнав, в чем причина, я его не бросила, пыталась лечить. Не хочу вспоминать подробности, делать больно отцу своей дочери. Ведь он до сих пор звонит нам, общается с Мариной. Скажу только, что лечение не помогало, да и сам А. не желал меняться. Я долго прощала, жалела непутевого мужа. Пока в его руке не оказался нож. К счастью, до беды не дошло. Он только замахнулся. Но я убеждена: если мужчина сорвался и поднял руку на женщину, он сделает это во второй и в третий раз. Ночевать не пришел, телефон отключил, решил погулять — могу простить, запил — буду лечить.

Но если рядом с мужчиной страшно жить, надо ставить точку, чтобы ребенок не рос сиротой. В конце концов свет клином не сошелся, у любой женщины — красивой, некрасивой, умной и не очень — обязательно появится кто-то другой. Не надо бояться одиночества.

Забрала дочку и переехала в мамину однокомнатную, которую оставил ей после развода отец (а мама переехала к своему новому мужу). А. приходил, клялся, что завяжет с пропащей жизнью, пытался даже вены резать. Но после бесконечной череды нарушенных обещаний я больше ему не верила. И оказалась права. Насколько знаю, расставшись со мной, он не изменился. Хотя если бы в моей жизни не появился Михаил Владимирович и не увез меня из Челябинска, я, возможно, до сих пор пыталась бы спасти А.

Было за полночь. Я испугалась: мало ли что придет в голову этому Кругу, а если приставать начнет? Знаменитостей тут уже навидалась
Было за полночь. Я испугалась: мало ли что придет в голову этому Кругу, а если приставать начнет? Знаменитостей тут уже навидалась
Фото: PersonaStars.com

Пока мы были вместе, я работала в отделе молодежной моды в центральном универмаге Челябинска, окончив после школы торговый техникум. Почему меня потянуло в торговлю, ума не приложу: может потому, что тогда это считалось престижным? Я была маленькая, худенькая, но симпатичная, и меня часто отправляли рекламировать новые красивые машины, продававшиеся в зале. Но ни рядом с дорогими иномарками, ни в отделе мужских рубашек счастливой от выбранной профессии я себя не чувствовала. Не нравилось мне торговать — не интересно. И зарплата копеечная, которой после расставания с А. нам с Маринкой стало катастрофически не хватать. Не знаю почему, может, обиженный на то, что ушла от него, А. не платил мне алименты, за все эти годы ни разу не помог. А Маринке передал за семнадцать лет лишь два подарка ко дню рождения.

Удивительного здесь ничего нет, обычная женская история.

Соседка по дому, в который я с Мариной переехала, всю жизнь проработала в одном из лучших ресторанов города — «Малахите». Видя, как мы с дочкой перебиваемся с хлеба на квас, она предложила:

— Давай-ка я тебя к нам пристрою.

— Кто ж меня туда возьмет?!

Приди я в «Малахит» просто так, с улицы, ни за что бы не приняли. Но соседка замолвила словечко, и меня взяли. Правда, курсы официанток мне все-таки пришлось пройти. В «Малахите» и совершила моя судьба неожиданный и невероятный поворот. Правда, не сразу. В первый раз знаменитый Михаил Круг, предложивший мне работу в своем коллективе, уехал ни с чем.

— Ты — дура ненормальная, — сошлись во мнении мои коллеги.

— Откуда я знаю, куда он меня увезет?!

И зачем? — отбивалась я.

Вслед за Мишей в Челябинск приехала еще одна звезда шансона — Катя Огонек. Директор «Малахита» и с ней был в прекрасных отношениях, вместе в бане парились. Вот вернулись они как-то из парной, а Петрович меня окликает:

— Глазко, иди сюда! Смотри, Катя, Круг забрать ее хочет, а она, чокнутая, не едет.

— Миша — человек серьезный, если сказал, все равно заберет, — ответила Огонек.

Я тогда еще не знала, что потом долгие годы буду работать с Катей на одной сцене, а если бы кто сказал, не поверила бы. Уже много позже мы с ней вспоминали нашу первую встречу, и она призналась: «Я тогда сразу поняла — Круг влюбился».

Прошло три месяца. За это время наш Петрович успел съездить в Питер и повстречаться там с Мишей. Только вернулся — ко мне:

— Глазко!

— Что, Александр Петрович?

— Ты вообще нормальная или нет? Мне Круг все уши про тебя прожужжал. Давай уезжай отсюда!

Я глазами хлопаю, а он меня чуть ли не выпроваживает из ресторана. Ошеломляющий кавалерийский наскок Петровича заставил задуматься над предложением Круга еще раз, и через несколько дней я сказала Петровичу, что согласна.

«Все ты выдумала. Известный певец вот так ни с того ни с сего берет тебя на работу? Такое только в сказках про Золушку бывает!»
«Все ты выдумала. Известный певец вот так ни с того ни с сего берет тебя на работу? Такое только в сказках про Золушку бывает!»
Фото: Геворг Маркосян

А тут вдруг выяснилось, что Михаил Владимирович вновь приезжает в Челябинск. Петрович не преминул тут же доложить ему: задание выполнено, девушку уговорили. Вместе с директором Круга поднялась в гостиничный номер Миши. Там он меня строгим и будничным голосом известил: «Вы присоединитесь к коллективу в Москве, поедем на гастроли в Волгоград. С сегодняшнего дня вы числитесь у меня костюмером. Все остальное вам расскажет директор».

Тотчас же мне купили билет до столицы, дав несколько дней на сборы. Маринку я оставляла на маму и отчима. Они всегда выручали меня в трудную минуту.

— Так и так, — говорю им, — буду у Круга костюмером.

Мама привыкла мне верить, зная, что я никогда не вру. А отчим засомневался:

— Все ты выдумала. Известный певец вот так ни с того ни с сего берет тебя на работу? Такое только в сказках про Золушку бывает!

Но мама сказала как отрезала:

— Поезжай, о Марине не беспокойся, позаботимся.

И я начала сборы, подойдя к этому делу основательно. Набила дорожную сумку от души, как только молния выдержала. Летела первый раз в жизни, между прочим. Волновалась ужасно — смешно вспоминать. В аэропорту Москвы поволокла баул к остановке такси. Когда спросила водителя, сколько стоит добраться до Павелецкого вокзала, где назначили встречу, он ответил: «Сто».

И только на полпути меня посетила страшная догадка: сообразила, что это в долларах. Я в ресторане хорошо зарабатывала, но не по московским меркам.

— Стойте, стойте. Остановите! — закричала я. — Дальше пойду пешком. У меня нет таких денег!

К счастью, таксист попался хороший, пожалел:

— Давайте я вас на остановке высажу.

А мне и на остановке стоять страшно, и в автобусе тревожно. Каждые пять минут спрашиваю, как бы метро не проскочить. Наконец добралась до «Павелецкой», насмерть перепуганная. Беспрерывно проверяю, на месте ли деньги. Я приехала раньше назначенного времени.

Но вот час пробил, а никто ко мне не подходит! Мобильника нет, что делать? Уже готова была разрыдаться, когда увидела директора Круга — на полчаса опоздал! Мы пошли к микроавтобусу, из которого на меня с любопытством взирали музыканты. Сейчас, думаю, знакомиться будем. Но тут из припаркованного рядом «шестисотого» вышел Миша, поздоровался и усадил к себе в машину на заднее сиденье. Сам сел рядом с водителем и углубился в чтение газеты. До поезда в Волгоград оставалось еще минут сорок.

Когда пришла пора идти на посадку, Миша не стал брать мою сумку. Я тащила ее сама, пока меня не догнал замечательный музыкант, которого люблю до сих пор, — Николай Иванович Чехов.

— Тяжело? — спросил.

С Мишей и его друзьями на шашлыках
С Мишей и его друзьями на шашлыках
Фото: Из личного архива И. Круг

— Нормально, — отвечаю, — справлюсь.

— Ну-ка, дай, — Николай Иванович забрал сумку.

Я тогда не знала, что врачи запретили ему носить тяжести, но он только посмеивался:

— У тебя что там, кирпичи?

— Да нет, вещи всякие, утюг...

Как было не взять? Поди знай, что за жизнь ждет. Можно ж меня понять?

В купе моей соседкой оказалась Аня — бэк-вокалистка. Это уже потом ездила с Кругом и Николаем Ивановичем: они внизу, я — наверху. Михаилу Владимировичу нравилось в компании, один он скучал.

А тогда с Аней мы всю дорогу до Волгограда хохотали, она оказалась веселой и доброй.

По возвращении с гастролей Миша снял мне квартиру в Твери. Зарплату я получала в срок. Часть денег отправляла маме с Маринкой, между гастролями мчалась в Челябинск, чтобы увидеть ребенка. Поэтому денег на жизнь оставалось совсем немного, питалась скромно и из вещей почти ничего себе не покупала. Как-то раз Аня приехала ко мне с огромными сумками.

— Что это?

— Ир, я ведь знаю, ты ребенку деньги отправляешь. Я тебе кое-какие продукты привезла.

Когда мы стали жить с Мишей, его немного раздражала наша дружба с Аней. Вроде как у меня уже иной статус, а я веду себя с бэк-вокалисткой на равных. Мы с ней в самолете сядем в соседние кресла и как закатимся от смеха.

Миша пытался мне объяснить, а я не понимала: что плохого в том, что мы дружим? Я и по сей день такая — если люблю человека, наплевать на статус.

Выяснилось, что у Круга никогда не было костюмерши. Эту должность он специально придумал, чтобы меня заманить, — понравилась я ему. Но человеком он был осторожным, с выводами не торопился, решил сначала узнать, какая я. Целый год у нас не было никаких отношений. Все ограничивалось работой и только. И все это время Михаил Владимирович меня проверял, устраивая разные испытания. Например оставит в кармане пиджака доллары и ждет: верну или нет? А мне чужого не надо. Я же тоже не дурочка, понимала, что он может посчитать: «Михаил Владимирович, я костюм ваш гладила, там деньги лежали, хорошо что не спалила».

Или, допустим, рубашки поглажу и несу к нему в номер.

— Михаил Владимирович, — стучу в дверь, — к концерту все готово.

— Коля, — обращается он к Николаю Ивановичу, — что-то мятое все.

— Давайте еще раз проглажу, — тут же соглашаюсь я.

Прихожу во второй раз.

— На плече складка, — говорит Круг, придирчиво разглядывая рубашку.

— Значит, еще пойду гладить.

Я покладистая была, не наглая.

Меня трясло от обиды: «Он не любит, раз позволил оскорблять. Добился своего, затащил в кровать, а теперь ведет себя по-свински»
Меня трясло от обиды: «Он не любит, раз позволил оскорблять. Добился своего, затащил в кровать, а теперь ведет себя по-свински»
Фото: Геворг Маркосян

И только на третий раз слышу от него: «Спасибо». Потом уже узнала, что это они так с Николаем Ивановичем прикалывались.

Однажды Михаил Владимирович сделал вид, что заболел.

А сам проверял, останусь я у него в номере, грубо говоря, прыгну в кровать или нет. Вызывает:

— Ирина, я простыл, мне бы горчичнички.

— Хорошо, сейчас сделаю.

Поставила, посидела с ним, ингалятор приготовила.

— Можно идти, Михаил Владимирович?

— Иди.

Весь этот год он был сдержан и даже строг. Но я всегда чувствовала на себе его пристальный взгляд: наблюдает.

Долгих бесед со мной Круг не вел, ограничивался несколькими вопросами. Про то, как жила раньше, не интересовался, а вот про дочку спрашивал. Знал, что я часто звоню домой и в свободные дни срываюсь в Челябинск. Без Маринки мне и правда приходилось тяжело. Раньше ведь она всегда была рядом. Когда я уезжала обратно к Кругу после недолгой побывки, дочка прямо на истерику срывалась: «Мама, мама, не уходи!»

Все в группе говорили: «Миша выбрал тебя как женщину». Но сам-то он молчал. Хотя я, конечно же, чувствовала, что он ко мне неровно дышит. До сих пор диву даюсь: мужчине нравится женщина, а он целый год не предпринимает никаких попыток затащить ее в постель. Ни за руку не возьмет, ни приобнимет.

Но день настал, и он ко мне пришел.

На гастролях в Майами
На гастролях в Майами
Фото: Из личного архива И. Круг

Было это в Твери. Время — за полночь, вдруг звонок в дверь. Спать я еще не легла, смотрела телевизор. Кто бы это мог быть так поздно? На пороге стоял Влад Савосин, баянист.

— Ты чего? — спрашиваю.

Он, ни слова не говоря, откуда-то из-за спины извлекает Мишу с двумя огромными пакетами продуктов, подводит к порогу, а сам исчезает.

— Здравствуйте, — говорю. — Проходите.

Я занервничала, поняла, что сейчас вряд ли дело ограничится горчичниками. Миша был выпивши. Он не падал, не шатался, но пьян оказался изрядно. Хотя сколько я его знала, к спиртному интереса не проявлял. В крайнем случае мог рюмочку пропустить.

— Я есть хочу. Покормите меня, — сказал он, подавая пакеты.

— Конечно, Михаил Владимирович, сейчас.

Сварила пельмени, нарезала колбасу. Он поел и говорит:

— Спать хочу.

— Хорошо, — отвечаю, — сейчас приготовлю.

Перестелила для него кровать, а сама легла на диван.

И тут Круг навис надо мной.

— С тобой хочу.

Так это и случилось.

Утром я глаза прятала и, встав с постели, быстренько в халат закуталась.

Ощущение некой опустошенности и неуверенности после первой ночи, наверное, знакомо многим женщинам: поди знай, как оно дальше сложится. А он меня обнял и сказал: «Ну что ты? Уже все произошло. Все было хорошо».

Собрался и уехал, и с тех пор стал приезжать ко мне часто. Но в коллективе мы свои отношения еще долго не афишировали. Никаких вольностей на людях Михаил Владимирович по-прежнему не позволял. И на гастролях мы останавливались в разных номерах.

Однажды у него были концерты в московском клубе «Манхэттен». Перед выступлением, сидя в гримерке, Миша с бэк-вокалисткой Светланой Терновой вдруг начали подшучивать над Челябинском. Мол, вся страна думает, что у них эскимо с чугунной стружкой, чай пьют без сахара и заварки, да еще холодный, а пилюли глотают в цельнометаллической оболочке.

— Потому и Ира у нас такая суровая, умеет молчать.

— И утюги с собой в чемодане возит на случай самообороны.

Ха-ха-ха!

— И зарплату, наверное, в лифчик прячет. Вы, Михаил Владимирович, не проверяли?

Я до глубины души была обижена тем, что Миша участвовал в этом фарсе. Не могла найти объяснения: зачем, почему? Меня буквально трясло от обиды: «Он не любит меня, раз позволил так оскорблять. Ему просто удобно всегда иметь под рукой девицу, с которой при желании можно провести вечерок. Добился своего, затащил в кровать, а теперь ведет себя по-свински».

Пока шло выступление, я с горя выпила маленькую бутылку водки без всякой закуски.

Наша свадьба. Слева — мама Миши
Наша свадьба. Слева — мама Миши
Фото: Из личного архива И. Круг

Опьянела в хлам. А когда они вернулись в гримерку, высказала все, что думала. Не бузила и не материлась, только плакала очень сильно: «Какая разница, кто где родился?! Если мы простые, из Челябинска, значит, хуже вас, тверских-московских? Так нельзя поступать с людьми! Это жестоко и подло!»

Меня скрутили и запихнули в машину на заднее сиденье. Я рыдала на плече у Николая Ивановича, продолжая отстаивать честь простых людей из глубинки. В машину заглянул Круг: «Коля, успокой ее. Привез на свою голову».

Тогда решила, что это конец. Но потом оказалось, что я все сказала правильно и Миша это оценил.

Я стала женой Круга, потому что была искренней, говорила только то, что думала.

Всю дорогу до Твери я плакала. Николай Иванович меня до квартиры проводил, спать уложил, чтобы ничего со мной не случилось. Утреннее похмелье было тяжелым, голова болела, тошнило: я редко притрагивалась к спиртному, а тут — «чекушка». Поднявшись, привела себя в порядок и поехала к Мише, в его машине остались мои вещи. Дверь открыла Зоя Петровна — Мишина мама. Вгляделась в мое заплаканное лицо.

— Ира, что случилось?

— Я себя не очень хорошо повела. Уезжаю домой.

Потом позвонила подруге в Челябинск: — Я возвращаюсь, предупреди в ресторане, завтра выхожу на работу.

— Но как, почему?

— Приеду — расскажу.

Собрала вещи, сходила за билетом и набрала телефон Круга:

— Михаил Владимирович, простите, я недостойно себя вела.

Теперь вот уезжаю, всего вам доброго.

— Я тебе зарплату должен, — говорит он.

— Я ее не заслужила, — прошептала, едва сдерживая слезы, и повесила трубку.

Действительно считала себя виноватой в том, что напилась и устроила сцену при посторонних. Все то же самое можно было сказать ему на трезвую голову наедине.

Я одевалась по уральской моде. Однажды купила ботфорты. Миша увидел их и сказал с укоризной: «Ну как же так, Ирина Викторовна?!»
Я одевалась по уральской моде. Однажды купила ботфорты. Миша увидел их и сказал с укоризной: «Ну как же так, Ирина Викторовна?!»
Фото: Геворг Маркосян

Уехать не успела, Михаил Владимирович тут же примчался под предлогом отдать мне зарплату. «Не возьму, — уперлась. — Я вас обидела».

Но он и не думал отступать. Подлизался с поцелуями, ласками, а потом взял мою сумку и повез к себе. Насовсем. Мы даже билет мой до Челябинска не сдали, оставили на память. И я стала его женой, хозяйкой большого трехэтажного дома. Миша сразу принял решение строить по соседству дом для матери, справедливо рассудив, что двум женщинам на одной территории лучше не жить. И главное, он сказал, чтобы я немедленно привозила Маринку, — девочка должна быть с родителями.

Ни мои бывшие коллеги в Челябинске, ни наши родные, ни Мишины музыканты ничуть не удивились, узнав, что я стану Мишиной женой.

Весь этот год они ни минуты в этом не сомневались. А в челябинском ресторане «Малахит» теперь, когда берут на работу новенькую, каждый раз непременно рассказывают мою историю Золушки.

Как-то мы готовились принимать друзей из Америки. Поехали с Мишей в магазин на микроавтобусе, расписанном нотными строчками из «Владимирского централа». Он за рулем. И вдруг остановился у ЗАГСа. Я никогда не тащила Мишу под венец, говорила:

— Давайте так жить, мне печати в паспорте не нужно.

А он возражал:

— Нехорошо жить в блуде.

Круг был верующим, каждое воскресенье ходил на службу, старался и меня к этому приучить.

— Как, прямо в этом? — пыталась возражать я, когда мы затормозили у ЗАГСа.

— Что тут такого?

И мы расписались — как были в джинсах и футболках. Кто же в Твери откажет Михаилу Кругу? И стала я Ириной Викторовной Воробьевой, Круг — это ведь творческий псевдоним Миши.

Вечером собрали друзей и отметили событие.

Став хозяйкой большого, в пятьсот квадратов, дома, я стала наводить порядок, все перегладила, перестирала. «Зачем вы два раза подряд рубашку надеваете?

Я вам свежую приготовила».

Видела в Мишиных глазах удивление и радость. И готовила я вкусно, это теперь, нежданно-негаданно став певицей, начала лениться, а тогда с удовольствием стояла у плиты. Мне хотелось, чтобы он почувствовал, что значит заботливая любящая женщина. Сейчас, вспоминая мужа, я обращаюсь к нему «Миша», а в то время звала не иначе как Михаил Владимирович, а он меня — Иринка Викторовна или Любовь моя. Ему очень нравилось, что мы говорим друг другу «вы». Я думала: «Ну, нравится, значит, пусть так и будет».

Зоя Петровна, Мишина мама, поначалу меня всерьез не воспринимала, а потом присмотрелась, поняла, что я нормальная, не алкашка, не сумасбродка. Ей довелось разных девушек рядом с сыном повидать.

Миша хотел назвать нашего сына Ромой или Аркадием, слава богу, мне удалось его переубедить
Миша хотел назвать нашего сына Ромой или Аркадием, слава богу, мне удалось его переубедить
Фото: Из личного архива И. Круг

Он ведь до меня и не жил нормально.

Став мужем и женой, мы с Мишей рассказали друг другу о прошлых привязанностях, и оказалось, судьбы наши похожи. Первой безответной любовью у него была танцовщица Марина. Эта женщина пусть и через страдания, но пробудила в Мише талант. Круг — самородок, научился играть на гитаре и стихи писал, не имея никакого специального образования. Благодаря Марине на свет появилось много замечательных строчек, но счастлив Миша с ней не был. Они познакомились совсем юными — лет в семнадцать. Его забрали в армию, Марина обещала ждать, но вместо этого тут же выскочила замуж за другого, родила ребенка. Вернувшись, Миша женился на Светлане — выпускнице харьковского института легкой промышленности, приехавшей на швейную фабрику в Тверь по распределению.

Зоя Петровна рассказывала, что у Светы были золотые руки и острый язык. Она постоянно подкалывала Мишу, окончившего после школы ПТУ, намекая, что он ей не ровня. Миша считал, что она его стыдилась. Но именно Светлана натолкнула Круга на мысль принять участие в проходившем в Твери конкурсе авторской песни. И простой водитель молоковоза, сочинявший, что называется, «в стол», занял на этом конкурсе первое место. С этой победы началась его новая творческая жизнь. Но Светлана не поверила в то, что Миша может добиться признания, и ушла от него, оставив Кругу на воспитание их трехлетнего сына Диму. Почему так вышло — не моя проблема, никогда не пыталась выяснять. И к Диме, который жил с нами, старалась относиться как к родному.

За это время муж Марины умер, и Миша на свою беду снова с ней сошелся. Она вела себя вызывающе, пила, гуляла, принимала наркотики. Миша постоянно вытаскивал ее из криминальных историй и злачных мест. Не знаю, что стало финальной точкой в их отношениях, скорее всего, Круг понял наконец, что она никогда его не любила, только издевалась. Я видела эту женщину лишь по телевизору и то чуть в обморок не упала. Неадекватная она: несла какую-то чушь, утверждая, что Мишины стихи принадлежат ей, что она должна исполнять его песни. «Ты сначала на себя посмотри», — захотелось сказать Марине. Не оттого, что ревную, а потому что она про Круга недопустимые вещи болтала, стыд да и только!

«Ирина Викторовна, — говорил мне Миша, — мы с вами одну беду пережили, не зря нашли друг друга».

Мы и правда зажили вместе душа в душу. Я перестала ездить на гастроли и старалась сделать так, чтобы ему всегда хотелось возвращаться домой. Миша это ценил и баловал меня: привозил из поездок дорогущие наряды, причем такие, в которых даже в гости не пойдешь. В них только на сцену.

— Куда ж я это надену? — каждый раз спрашивала, складывая платья в ящик.

— Как куда, Ирина Викторовна? На выход.

А мы и не бывали нигде. Я тогда не понимала, зачем мне все эти вещи, только в шкафу пылиться, а Михаил Владимирович словно предвидел: со временем они мне пригодятся. И правда, уже несколько раз я выступала в подаренных Мишей платьях.

Однажды, обидевшись, я решила уйти. Миша, увидев, что укладываю косметичку, сказал: «Ирина Викторовна, ну что вы как ребенок!»
Однажды, обидевшись, я решила уйти. Миша, увидев, что укладываю косметичку, сказал: «Ирина Викторовна, ну что вы как ребенок!»
Фото: Геворг Маркосян

Круг любил бывать дома, любил собирать друзей — всегда у нас был полон дом народу. На третьем этаже он оборудовал бильярдную и почти каждый вечер катал шары. Нам нравилось ездить отдыхать в Сочи большой компанией на машинах.

Как Миша скажет — так и будет. Он был авторитарным человеком, главой семьи. Упаси бог повысить на него голос! Единственным моим оружием в семейных спорах были слезы. Если он перегибал палку, я плакала. Михаил Владимирович сразу снижал обороты, обнимал меня, и в семье наступал мир. Он был взрывной, это все знали, мог вспылить из-за того, например, что борщ не красный. «Миш, да борщ-то вкусный, ты попробуй», — вступился за меня Леонид Телешев, Мишин друг, который у нас обедал.

Но однажды, когда некому было вмешаться, дошло до того, что я решила уйти.

Миша, увидев, что укладываю косметичку, сказал: «Ирина Викторовна, ну что вы как ребенок!»

Обнял меня, я заплакала — так и помирились.

В другой раз попросила денег на маникюр, магазин и одежду для детей. Миша положил купюры на тумбочку, я пересчитала:

— Михаил Владимирович, мне не хватит.

Круг вспылил, швырнул деньги к потолку, они рассыпались по всей спальне.

— Вы что хотите сказать —я для вас денег жалею?!

Не поняла, почему он вспылил. Без спросу у него никогда не брала даже тысячу.

Стояла опешившая, не знала, что и сказать. Михаил Владимирович в тот день уезжал на концерт, я ему сумку приготовила, а деньги, по полу разбросанные, не тронула. Потом уже, когда он уехал, собрала и положила на стол. Через несколько минут звонок.

— Михаил Владимирович, вы меня простите, — сразу говорю.

— А вы меня. Купите все, что нужно.

Что с ним такое было? Может, отголоски прошлых отношений? Он никогда ничего не жалел для меня, покупал самое красивое и дорогое. Шубу, машину — пожалуйста. Я хотела красный внедорожник, а привезли синий. Так Миша мне его перекрасил, да еще велел нарисовать дракона — мой знак по восточному календарю. Сам ездил на «шестисотом». Он жил на широкую ногу, не экономил.

Из магазина мы всегда приезжали с полным багажником. Мне всего хватало, в шкафу висела одежда из бутиков такая, что и сейчас не могу себе позволить. Он старался научить меня одеваться со вкусом. Я же простая была, выглядела соответственно уральской моде. Мише она, похоже, не нравилась, раз он первое время, не доверяя мне, покупал все вещи сам, хотел, чтобы жена приноровилась к обеспеченной жизни. Однажды я купила ботфорты. Миша увидел их и сказал с укоризной: «Ну как же так, Ирина Викторовна?!»

С тех пор я те сапоги больше не надевала.

Миша был нежный и добрый. Он любил детей и животных. Когда приходил домой уставший, ложился на диван и включал Animal Planet, под рассказы о животных иногда засыпал.

Памятник Кругу в Твери
Памятник Кругу в Твери
Фото: PhotoXpress.ru

Когда я пыталась приструнить расшумевшихся детей, говорил: «Не надо, пусть щебечут».

Миша настоял, чтобы Марина называла его «папа Миша», а потом и просто — «папа».

Он хотел иметь большую семью и светился от счастья, когда у нас родился Саша. Встречать меня из роддома приехал с большим букетом алых роз, усыпанных блестками. Сейчас мне такие не нравятся, почему-то ассоциируются с похоронами.

Круг смотрел на младенца, а взять боялся. «Это же ваш, — говорю, — берите».

Сына Миша хотел назвать Ромой или Аркадием. Ужас! Слава богу, в этом вопросе мне удалось его переубедить.

— Посмотрите, — говорю, — сколько известных людей носит имя Александр: Розенбаум, Македонский.

Он как услышал про Розенбаума, сразу согласился:

— Все, решено!

Недавно довелось познакомиться с Александром Яковлевичем, и я ему рассказала эту историю. «Значит, я переплюнул самого Македонского? Это круто!»

Миша любил меня, я нравилась ему как женщина. Он говорил, что с возрастом я буду становиться все интереснее: «Иринка Викторовна, вы даже не представляете, насколько лучше станете!»

Сейчас, сравнивая фотографии тех лет с сегодняшними, понимаю: он был прав.

Мишины друзья и родные только радовались нашему союзу.

Но были и завистники. Однажды, подняв телефонную трубку, я услышала полный ненависти женский голос: «Ты думаешь, он тебя любит?! Как бы не так! Круг вытрет об тебя ноги, как обо всех остальных девок, их у него сотни!»

При случае я не лезу за словом в карман и тогда могла бы послать звонившую «на три буквы». Но не позволила себе, потому что посчитала такое поведение недостойным жены Круга. Просто повесила трубку, не сказав ни слова. Миша был в тот момент дома, он увидел, как изменилось мое лицо, и заставил все ему рассказать. «Многие будут завидовать, потому что мечтают оказаться на твоем месте. Но знай и помни: кроме тебя мне никто не нужен».

В тот же день он поехал на телефонную станцию и поменял номер.

Мы жили сегодняшним днем, мало задумываясь о будущем.

Предложение петь песни Круга пугало и захватывало. Ведь так я смогу продолжить дело Миши и сохранить память о нем
Предложение петь песни Круга пугало и захватывало. Ведь так я смогу продолжить дело Миши и сохранить память о нем
Фото: PersonaStars.com

И фотографий, где мы вместе, немного — я же не знала, что нас ждет, что одна ночь перечеркнет разом всю жизнь.

В тот день Миша должен был выступать на концерте, посвященном Дню города. Но произошел какой-то конфликт с организаторами, и он остался дома. У нас гостила моя мама. Она привезла Марину, которую забирала, чтобы хоть как-то помочь мне в первый месяц после рождения Саши. Ночевала мама в бильярдной. Но долго не ложилась, смотрела телевизор. Я укладывала в детской Сашу, когда услышала наверху шум. Поднялась по лестнице, вошла в комнату и увидела страшную сцену.

Двое парней склонились над диваном, один зажимал маме рот, другой душил ее. Мамино лицо посинело, из горла вылетали жуткие хрипы. Преступники, почувствовав, что кто-то вошел, оторвались от своей жертвы. Один из них был в маске. Голубые глаза второго, наверное, буду помнить всю жизнь. Я закричала и бросилась вниз по лестнице. На шум из спальни выбежал Миша. Он еще не понял, что преступники наверху, крикнул: «Не надо вниз!» — и толкнул под козырек лестницы. Но я опрометью бросилась по ступеням на улицу: надо спасаться, бежать, звать на помощь. Вслед раздались глухие хлопки, выстрелы — один, второй, третий, лестницу заволокло едким пороховым дымом. Преступники оставили маму и бросились за мной, без разбору паля из пистолетов с глушителями. Получается, что Миша заслонил меня от пуль... Две достались ему.

Я выбежала на улицу и принялась звонить, стучать в двери соседей. Никто не отзывался. Мне открыли только в доме наших друзей в конце улицы. «Вадик, у меня всех убили...»

Дальше все как в тумане. Помню Вадима с ружьем в руках, которому я сбивчиво рассказывала, что произошло, к нам вышла его жена Люба, с которой постоянно вместе гуляли с колясками. И тут мы увидели Мишу. Круг шел по улице, живой. Заметив меня, остановился:

— Ирочка!

Впервые он назвал меня так. Люба подбежала к нему, подхватила под руку:

— Миша, что случилось?

Когда они подошли ближе, я разглядела, что Миша весь в крови и рукой держится за живот.

— Мама!

Дети! — рыдала я в шоковом состоянии. — Их всех убили!

Кричала на Мишу:

— Говорила тебе, надо нанять охрану!

— Не пускайте Ирину в дом, там эти, — повторял Миша, — дайте ей успокоительное.

Целый час он был на ногах, в сознании, разговаривал с Вадимом, успокаивал меня. «Скорой» не было, похоже, их все до одной согнали на День города. В итоге Вадим на своей машине повез Мишу в больницу. Муж уехал с мыслью, что все, кто были в доме, погибли.

Потом пустынная улица вдруг наполнилась воем сирен и светом мигалок.

Сколько вокруг Миши всегда вилось народу, а не стало его, и друзья словно растворились — ни звонка, ни сочувствия: как вы там одни?
Сколько вокруг Миши всегда вилось народу, а не стало его, и друзья словно растворились — ни звонка, ни сочувствия: как вы там одни?
Фото: Из личного архива И. Круг

Со всех сторон к нашему дому съезжались милиция и «скорые», знакомые и Мишины друзья, услышавшие страшную весть. В сопровождении стражей порядка я пошла к дому. Во дворе в луже крови хрипела наша собака — грозный стаффорд. Не чуя под собой ног, поднялась к детям. Толкнула дверь и словно вынырнула из небытия. Слава Богу! Они все были целы и невредимы! Маринка и Саша даже не проснулись, а Дима так и сидел у компьютера в наушниках. А что мама? Над ней склонились врачи: «В сознании! Живая, быстро в больницу!»

Мое внезапное появление в бильярдной вспугнуло преступников и спасло маме жизнь. Эти изверги разбили ей голову рукояткой пистолета, отбили почки, но она осталась жива.

А вот Миши, моего Михаила Владимировича, на следующее утро не стало.

Пули прошли через брюшную полость, распоров все внутренние органы.

Когда мне сказали, что Миша умер, я не могла поверить. Как это может быть?! Я же видела, что он ходил, разговаривал. Ночью позвонили из больницы: «Операция прошла успешно», а утром: «Круг не очнулся после наркоза».

На похоронах я сидела как зомби, обколотая успокоительным, накачанная таблетками, помню только, что понаехало много народу. И слов красивых было сказано немало: мол, будем помнить, поквитаемся, убийц ждет возмездие. А после похорон все разъехались, и мы с детьми и Зоей Петровной остались одни. Сколько вокруг Миши всегда вилось народу, а не стало его, и друзья, которые собирались за нашим столом, словно растворились — ни звонка, ни сочувствия: как вы там теперь одни?

Зоя Петровна сокрушалась: «У Миши должников была масса, никто денег не отдал». Нет человека — нет проблемы. Единственный, кто остался рядом, это Мишин друг, певец и композитор Леонид Телешев. Со временем в жизни осиротевшей семьи появились люди, которые никогда не были знакомы с Кругом, но ценили его творчество. Один из них, Владимир Иванович Киселев, помог устроить Мишиного сына Диму в академию МВД в Питере. Но это произошло лишь спустя три года.

А пока я жила с детьми в том самом доме. Дима остался со мной. Сам захотел. Я спросила:

— Может, к маме переберешься?

— С вами хочу, — ответил он.

Маринка постоянно плакала: «Мам, я только папу себе нашла, а его убили...»

Первое время я не могла спать без таблеток, преследовали панические атаки, я задыхалась с открытым окном, сердце вылетало из груди. Мучила, не давала покоя мысль: отчего так случилось с нами? Вспомнила, что сын родился дважды обвитый пуповиной. Достали его на свет всего синего. Два раза сердечко останавливалось. Врачи бросились ребеночка спасать и откачали. Саша выжил, а Мишу Боженька забрал. Наверное, Господь решил, что кто-то из моих мужчин должен все-таки уйти.

И еще вспоминался сон, который приснился незадолго до Мишиной гибели: много людей в черных одеждах подходят к нашему дому и складывают цветы — бордовые розы, усыпанные блестками...

Я вышла на сцену, чтобы выжить, обеспечить семью и спастись от преследующего меня страха. И творчество действительно помогло
Я вышла на сцену, чтобы выжить, обеспечить семью и спастись от преследующего меня страха. И творчество действительно помогло
Фото: Геворг Маркосян

Я все пыталась найти среди них Мишу и не могла... «Значит, будем долго жить», — посмеялся тогда муж.

Часто размышляла, что было бы, не поднимись я в бильярдную. Сначала они расправились бы с мамой, потом с детьми. Своим появлением я нарушила планы преступников. Может, они перепутали маму со мной? Думали привести меня к Мише под дулом пистолета, чтобы отдал им содержимое сейфа? Ходили слухи, что Круг за хорошие деньги продал новый альбом. А он не успел еще продать, и в сейфе не было ничего кроме тетрадок со стихами, кассет и пяти тысяч долларов. Вот и все богатство. Сейчас Миша был бы обеспеченным человеком, может, как Стас Михайлов. Они оба прошли похожий путь, всего добились своим трудом и талантом. Многие знают лишь одну Мишину песню «Владимирский централ», а у него их сотни — замечательных, пронзительных.

Я разбирала Мишины тетради, перечитывала стихи, от которых мурашки по коже, раз за разом слушала его песню «Вот и все» и плакала.

Измучилась наедине со своим горем. И на предложение Леонида Телешева попробовать петь Мишины песни ответила согласием. Оно пугало — получится ли? — и одновременно захватывало. Ведь так я смогу продолжить дело Миши и сохранить память о нем. Леня всему учил меня с нуля, я ничего ведь не понимала в шоу-бизнесе. Привел на студию, объяснял, показывал. Вадим и Вика Цыгановы, которые незадолго до Мишиной смерти записали с ним альбом и сняли клип на песню «Приходите в мой дом», тоже приняли участие в моей судьбе, помогли начать новую жизнь. Они никогда не были близкими Мишиными друзьями, но сделали все, чтобы помочь.

Говорили: «Ира, ты хоть будешь деньги зарабатывать».

Я вышла на сцену, чтобы выжить, обеспечить семью и спастись от преследующего меня страха. И творчество действительно помогло. В школе была робкой и несмелой, стеснялась у доски отвечать. То, что сейчас со мной происходит, — невероятно. Я выхожу на сцену, пою! До сих пор не верится.

Петь нравилось всегда, но Миша был против: «Мне нужна жена, а не певица. А тебе я лучше караоке куплю...» И верно, зачем обеспеченному человеку жить с артисткой, терпеть бесконечные гастроли? Когда я запела, поняла, насколько это тяжело. Но пока процесс не остановить, люди хотят слушать песни Круга. И что особенно приятно — пою уже не ради денег, ради памяти Миши.

Я вообще не жадный человек. Вот и с Мишиным наследством поступила, как мне кажется, по-людски. Один дом из тех, что он строил, отписала Зое Петровне, наш оставила его сестре Ольге. Теперь они живут по соседству, можно сказать, одной семьей. А я в какой-то момент стала подумывать о новых отношениях.

С Сергеем мы познакомились в Твери в парикмахерской. Я красилась (после Мишиной смерти стала блондинкой), он стригся, а потом предложил подвезти. Многие пытались за мной ухаживать, но только он смог пробудить ответное чувство. Мне не надо богатства, главное, чтобы рядом был хороший человек. Я не торопила события, долго переживала, что Сережа младше меня на три года. Мы встречались, ездили на шашлыки, шутили. И дошутились до того, что уже семь лет вместе. В Твери у Сергея был бизнес по продаже автомобилей, он вышел из дела, переехал со мной в Москву, открыл магазин.

А еще он мой директор.

Ольга отдала мне деньги от продажи своей тверской квартиры. Недостающую часть суммы я одолжила у Вадима Цыганова и купила жилье в Москве. Не в центре, а в районе поспокойнее и подешевле. Рядом поселила маму и отчима, перевезла их из Челябинска. Они остаются с детьми, пока я гастролирую. Марина уже не так нуждается в опеке, как раньше, ей семнадцать. Дочка учится в бизнес-колледже, осваивая гостиничный сервис.

Нашему с Мишей сыну десять лет. Этим летом Саша вдруг стал немного спекулировать именем отца. Чуть против шерсти, заводит песню: был бы жив папа, он бы... Я даже к психологу обращалась за советом: что делать?

А потом сама сообразила, нашла противоядие.

— Был бы папа... — начал Саша в очередной раз.

— Был бы папа — ух, он тебе бы сейчас всыпал! — ответила я.

У Саши с поведением не очень: то на уроке что-нибудь учудит, то подерется. Но учится на «отлично», занял третье место на математической олимпиаде. Саша считает, что мама с сестрой перегибают палку, пытаясь его воспитывать, а вот Сергей — он добрый.

Я и вправду стала жестче в Москве. Столица меняет людей, увы, не в лучшую сторону. Вокруг много зависти и агрессии. И мне пришлось испытать их на себе. Есть люди, которым от ничегонеделания лезут дурные мысли в голову: это все она, его жена, захотела сама петь и убила Круга.

Так и хочется ответить: «Если все так плохо, можно ведь развестись, зачем убивать?» Наташа Королева Николаева не убивала, а его песни по-прежнему поет. А сколько жен богатых людей после развода становятся миллионершами.

Что касается расследования убийства Миши, я давала подписку о неразглашении. Но, похоже, дело близится к развязке... Надеюсь, правда откроется, назовут виновных и Мишина душа обретет покой. И я буду спать спокойно, слушать и петь Мишины песни, вспоминая его добрым словом...

Редакция благодарит за помощь в организации съемки салон мебели ROSBRI ENGLISH HOUSE.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог