Галина Польских: «Голубкина и стучала, и звонила, но я не открыла дверь»

Эксклюзивное интервью.
Елена Костина
|
08 Ноября 2018
Галина Польских с с Алексеем Локтевым и Никитой Михалковым
Галина Польских с Алексеем Локтевым и Никитой Михалковым в фильме «Я шагаю по Москве». 1963 г.
Фото: Мосфильм-инфо

«Он спросил меня: «О чем ты мечтаешь?» — «Побывать на море, полететь на самолете и еще хочу красное пальто!» Он тут же занял денег и купил мне в комиссионке красное пальто, а потом мы с ним полетели отдыхать в Ялту. Там все и решилось. По возвращении в Москву мы расписались», — вспоминает Галина Польских.

Когда я была ребенком, мир кино для меня воплощала соседка с четвертого этажа — она работала билетершей в кинотеатре «Уран». Мы с подружками помогали ей по хозяйству. «Девочки, — говорила она, — сбегайте в магазин, купите мне хлеба и молока!» Или даже: «Сегодня едем ко мне на огород, нужно вскопать грядки и вырвать сорняки!» А мы только рады были, ведь за это нас бесплатно пускали в кино! Бывало, рано утром мы приходили в «Уран» и ждали, когда наша знакомая пропустит зрителей по билетикам. Потом она озиралась по сторонам и шептала нам: «Давайте быстро, я вам места оставила!» И мы смотрели несколько сеансов подряд.

Как и положено человеку из волшебного мира кино, соседка-билетерша жила роскошно — во всяком случае, по моим тогдашним меркам. У нас-то с бабушкой была семиметровая комнатка в полуподвале, а у нее отдельная квартира и дача. И я все пыталась вообразить, как же в таком случае живут артистки — сказочные, полумифические существа в шикарных платьях...

Я рано осталась без родителей. Папа погиб на фронте, а мама умерла от туберкулеза, когда мне было семь лет. Меня чуть не забрали в детский дом, но соседи не отдали, разыскали бабушку в Белоруссии. А пока она добиралась до Москвы, меня приютила у себя женщина, у которой своих было шестеро детей и муж-инвалид. К ней несколько раз приходили из отдела соцобеспечения, но она стояла на своем: «Девочка со мной, мы со дня на день ждем ее бабушку!» — и расписывалась в каких-то бумажках. А когда бабушка приехала, соседи помогли ей оформить надо мной опекунство и устроили уборщицей в магазин «Грибы. Ягоды» напротив нашего дома на Сретенке. Это было очень удобно, потому что бабушка была женщина деревенская, побаивалась большого города и далеко добираться на работу не смогла бы. А в магазине бабушка еще и обеды готовила для персонала, и меня кормила. Так и жили…

Когда я оканчивала 10-й класс, рядом с нами открыли керамический техникум, и бабушка обрадовалась: «Вот куда, Галка, пойдешь учиться!» Побывала я в этом техникуме, но мне там не понравилось. Вышла на улицу, вижу троллейбус с табличкой: «Конечная остановка «ВДНХ». А мне одна подружка рассказывала, что на ВДНХ есть киноинститут, где учат на артистов. И словно какая-то сила втолкнула меня в салон этого троллейбуса. Забилась я в уголок, а сама трясусь от страха: «Что же я натворила, денег-то на проезд нет, а если контролеры?» Но ничего, обошлось, добралась без приключений и нашла этот киноинститут. Помню, там двери оказались такими тяжелыми, что я еле их открыла. 

В пустом коридоре одиноко сидела вахтерша. Говорит: «Чего надо? Артисткой, что ли, хочешь быть? Все с ума посходили, все хотят в артисты!» Я принялась ей объяснять: «Понимаете, меня бабушка одна воспитывает, мне так хочется ее порадовать…» — «Вот и иди работать, будешь помогать бабушке!» — «Нет, я хочу, чтобы бабушка мною гордилась и всем говорила, что ее внучка — артистка!» Вахтерша пожалела меня: «Заморочила ты мне голову… Дай-ка посмотрю, годишься ты в артистки или не годишься». Я отошла в сторонку, покрутилась, а вахтерша и говорит: «Слушай, ты ладненькая, может, мы с тобой и пройдем в артистки!» Пошла, разузнала дату ближайшей консультации и дала мне указания: «Выучи стихотворение — такое, чтобы не на слуху было, басню тоже бери не избитую, не «Заяц во хмелю», какую-нибудь прозу еще».

Галина Польских с Геннадием Корольковым
«В какой-то момент мои волосы не выдержали многократных перекрашиваний из блондинки в брюнетку и обратно, краски ведь были ядреные. Я без слез не могла смотреть на себя в зеркало» С Геннадием Корольковым в фильме «Тени исчезают в полдень». 1973 г.
Фото: Мосфильм-инфо

Я хорошо подготовилась, и, когда прочла свою программу на прослушивании, двое молодых людей, сидевшие с комиссией, показали мне большие пальцы — мол, молодец. Это была Наташа Защипина, уже сыгравшая в фильмах «Первоклассница» и «Слон и веревочка», и Гена Шпаликов. Они были студентами и помогали экзаменаторам, которым я тоже понравилась. В общем, я достаточно легко поступила во ВГИК, на актерско-режиссерский курс Михаила Ромма. А бабушка все это время думала, что я сдаю экзамены в керамический техникум. Вопреки моим надеждам, она вовсе не обрадовалась, когда узнала правду, а, наоборот, отругала меня и потом еще долго ворчала: «Чему вас там только учат!»

Во ВГИКе за мной сразу начал ухаживать третьекурсник с режиссерского факультета Фаик Гасанов. Подсаживался ко мне в столовой: «Как приятно вас видеть!» Я ужасно смущалась, хотя он мне тоже нравился. Красавец-бакинец, эрудированный, начитанный, я слушала его раскрыв рот. Рассказывал он про Андрея Белого, про Сашу Черного, еще про каких-то поэтов, которых я тогда не знала.

Как-то возвращаюсь я домой после занятий, а бабушка такая довольная, сидит дымит (она курила крепкие сигареты): «Кавалер твой приходил». — «Кто?» — «На турка похож. И одет как они: узкие брюки, платок под горло завязан». Это Фаик, оказалось, приходил к бабушке просить моей руки. Я сама получила от него предложение в весьма романтичной обстановке. Он спросил меня: «О чем ты мечтаешь?» — «Побывать на море, полететь на самолете и еще хочу красное пальто!» И все три желания Фаик исполнил. Тут же занял денег и купил мне в комиссионке красное пальто, а потом мы с ним полетели отдыхать в Ялту. Там все и решилось. А по возвращении в Москву мы расписались, и Фаик перебрался из общежития в нашу с бабушкой комнатку, а вскоре у нас родилась дочь Ирада.

Пока мы были в институте, с ребенком сидела бабушка, а ночью к девочке вставала я. Естественно, меня потом целый день клонило в сон. Наш преподаватель эстетики жаловался в деканате: «Товарищи, я не могу так лекции читать. Эта девочка с роммовского курса вся в молоке влетает в аудиторию после звонка и, только успеет сесть за парту, тут же засыпает». Сергей Аполлинариевич Герасимов заинтересовался: «Это кто?» — «Польских Галина такая!» И Герасимов предложил: «Я ее знаю, видел в отрывках, на танцах, она мне нравится. 

Пусть этот год отдохнет, а потом я ее к себе возьму». Они с Тамарой Макаровой вели следующий за нашим курс. И хотя учиться у них считалось престижно, я поначалу ни в какую не соглашалась: все равно что на второй год остаться, это же стыдно! Но декан переубедил: «Иди к Герасимову, у него ты станешь артисткой! А Ромм одними режиссерами занимается, вас, артистов, он даже по именам не знает». Дома я посоветовалась с бабушкой, она обрадовалась: «Вот и хорошо! А то я с девочкой устаю». На следующий день я поехала в институт оформлять отпуск и встретила Тамару Федоровну Макарову. «Галя, — говорит она, — курс у нас особый, все ребята интеллектуалы, ты тоже весь этот год ходи в музеи, в театры, на выставки, читай, это очень важно. Мы тебя ждем».

Но больше, чем в музеи и театры, меня влекло на пробы на «Мосфильм». Калатозов и Урусевский, уже знаменитые на весь мир по картине «Летят журавли», запускались с новым фильмом и меня утвердили. Помню, были пробы с Александром Збруевым и Геннадием Бортниковым. «Кто из них тебе больше нравится?» — спросили меня. «Наверное, — говорю, — Бортников, потому что он темненький, а я светленькая, мы с ним будем хорошо смотреться». Я уже и грудь перевязала, чтобы молоко ушло, и даже мерки для костюмов с меня успели снять. Жду, а меня никуда не вызывают. 

Галина Польских с Евгением Евстигнеевым
«Какое-то время меня даже на пробы не звали. Может, дело в том, что после вторых родов я потеряла форму, не знаю. Только лет через пять режиссер заставил меня сесть на диету: «Все рожают и худеют!» С Евгением Евстигнеевым в фильме «По семейным обстоятельствам». 1977 г.
Фото: Мосфильм-инфо

Вдруг замечаю, муж мой который день грустный, как будто откладывает какой-то разговор. Наконец Фаик решился: «Ты понимаешь, в кино так бывает, картину запускают, а потом закрывают по разным причинам…» Я не поняла: «Ты к чему клонишь?» — «В общем, мне сказали, что Урусевского закрыли. Фурцева его к себе вызвала, мол, плохи дела на Кубе, и ему нужно срочно лететь туда и снимать фильм о Фиделе». Я расстроилась страшно, а Урусевский меня утешал: «Галь, ничего не поделаешь, зато нам по «Волге» дают, вот вернусь с Кубы и покатаю тебя на «Волге». А фильмы у нас с тобой еще будут, не переживай».

«Все удивлялись тому, что я отказалась лететь в Бразилию»

К счастью, переживать мне пришлось недолго. Потому что второй режиссер Мария Михайловна Волович нашла мне новую работу. Просто она встретила на «Мосфильме» режиссера Карасика, который готовился снимать «Дикую собаку Динго» в Ленинграде. «Юлик, а ты что здесь забыл?» — «Я, Маша, все ноги истоптал, обошел в Ленинграде все школы, смотрел восьмые и девятые классы. Уже и в Москве все облазил, не могу найти девочку на роль Тани Сабанеевой». — «Слушай, у нас была мировая девка, правда, она недавно родила, но ты ее все равно попробуй». Помню, вызвали меня на пробы в Питер, одели под школьницу в какую-то юбочку в складочку на бретельках, жиденькие волосы мои заплели в косички, поставили среди какого-то черного угля. Карасик остался доволен. Но когда я вернулась в Москву, получила телеграмму, что меня не утвердил худсовет. В этот момент я была дома одна — бабушка с Фаиком повезли дочку к родным, в Баку. «Ну и ладно, — думаю, — отдохну, почитаю, соберусь, наконец, в музей. И хорошо бы как-то внешне измениться». Решила обрезать волосы, села перед зеркалом, и как раз у нас электричество отключили. Зажгла свечу, и в полумраке одну косичку криво махнула, потом другую — получилось что-то вроде каре. Очень скоро из Питера за мной приехал Карасик и за свой счет повез обратно на «Ленфильм». Там меня опять поставили среди угля и с этой новой стрижкой утвердили. Кстати, книга, по которой снимали картину, в свое время была запрещенной, ее автора Рувима Фраермана с женой сослали куда-то в Сибирь, где они и остались жить. Они приезжали на нашу премьеру в «Ударник»: такая скромная провинциальная парочка. Фраерман сел рядом со мной. «Ну посмотрим, — говорит, — удалась ли моя Таня Сабанеева». Я тряслась до конца просмотра, но когда свет включили, он встал и сказал на весь зал: «Удалась! Спасибо!»

С «Дикой собакой Динго» я должна была лететь в Венецию, а потом в Бразилию, но бабушка не отпустила: «Ты радио слушаешь? У них там атомные бомбы! А кто Ираду будет растить? Не пущу!» В Бразилию я и сама не хотела, у нас тогда была зима, а там сплошное лето, а у меня летних вещей не нашлось. Помню, Лариса Голубкина, с которой мы должны были лететь (она представляла «Гусарскую балладу»), утром звонит мне в дверь: «Галя, открой! Я тебя умоляю, такси ждет, мы в аэропорт опаздываем!» — «Лариса, я не полечу!» — «Ты что? Бразилия же!» — «Мне надеть нечего!» Так я ей и не открыла. Потом многие удивлялись: все мечтают побывать за границей, а она, дурочка какая-то, отказывается.

Галина Польских с Таласом Умурзаковым
«С «Дикой собакой Динго» я должна была лететь в Венецию, а потом в Бразилию, но бабушка не отпустила. Да я сама в Бразилию не хотела: у нас тогда была зима, а там лето, а летних вещей у меня не нашлось» С Таласом Умурзаковым в фильме «Дикая собака Динго». 1962 г.
Фото: РИА Новости

Зато через два года я поехала на Каннский фестиваль! Не знаю уж, как решилась, потому что у меня возникла серьезная проблема с волосами. Целая история! Иду как-то по «Мосфильму», а в коридоре меня перехватывает Лика Ароновна, она была вторым режиссером у Георгия Данелии: «К-к-крошечка, ты куда? — Она заикалась. — На какие пробы? Не-не-не, к-к-крошечка, пойдем со мной. Я т-тебя поймала!» И привела меня к Данелии, который искал актрису на роль продавщицы пластинок Алены в картину «Я шагаю по Москве». 

Посмотрев на меня, Данелия не разделил восторгов второго режиссера. Он разговаривал со мной, лежа на диване, и был не в духе; как я потом узнала, у него разболелась поясница. «Лика, — сказал он недовольно, — хотя бы подкрась ее потемней». Лика посадила меня в машину и повезла в парикмахерскую, там меня покрасили в темный цвет. Но Данелия опять остался недоволен: «Так еще хуже, перекрась ее в белый цвет». Мы снова в парикмахерскую и обратно. В итоге меня утвердили. На этих съемках мы подружились с Лешей Локтевым (исполнителем одной из двух главных мужских ролей. — Прим. ред.), а вот Никита Михалков, хотя и был очень обаятельным, с нами почти не общался, только с Данелией…

А потом были съемки у Чухрая в «Жили-были старик со старухой». Чухрай сразу сказал: «У нас Максакова блондинка, второй блондинки не надо, перекрасьте Польских в черный цвет». И я опять стала брюнеткой. Я уже вернулась к занятиям, когда Тамара Федоровна Макарова говорит: «Галочка, поздравляю, ты едешь в Канны с фильмом «Я шагаю по Москве». Там море, солнце, и там любят блондинок. Тебе надо непременно перекраситься». Конечно, я Тамару Федоровну послушалась. Только мои волосы не выдержали многократных перекрашиваний из блондинки в брюнетку и обратно, тем более что краски тогда были ядреные. И волосы стали сине-зеленого цвета. Я без слез не могла смотреть на себя в зеркало и во Францию полетела, замотавшись в платок.

Моим соседом в самолете оказался большой чиновник из Госкино Владимир Евтихианович Баскаков. Всю дорогу он строил планы, как мы из Парижа полетим в Канны. Глядя на меня, удивлялся: «Тебе в платке не жарко?» Пришлось соврать, что меня продуло и знобит. Он не мог понять: «Как знобит? Лето же!» — «У меня нервный озноб!» А у нас была пересадка в Копенгагене, и там Баскаков снова пристал: «Снимешь платок или нет? Ну, пустили Дуньку в Европу!» Пришлось ему признаться и показать, что под платком. «Ой, — ужаснулся Баскаков. — Так, в Канны мы сегодня не полетим». В Париже он велел отвезти меня в парикмахерскую: «Надо эту дуреху привести в божеский вид». Мне показалось, что я попала в рай! В креслах сидели одни старушки, красивые, напудренные, ухоженные, у каждой в одной руке чашечка кофе, в другой — маленькая собачка. Вокруг них порхали девочки в розовых и голубых халатиках: кому маникюр делали, кому педикюр. Меня перекрасили в пепельный цвет, втирали в голову бальзамы и кондиционеры, которых в Союзе не было и в помине, накрутили волосы, правда, завивка мне не очень понравилась. Заодно сделали маникюр. Педикюр тоже предлагали, но я постеснялась и отказалась.

Потом мы с Баскаковым и его знакомым миллионером — большим поклонником советского кино — сидели в кафе, и тот подарил мне флакон французских духов, блок американских сигарет и упаковку капроновых колготок (я даже не поняла, что это такое, у нас же были только чулки). «Вечером, — сказал Баскаков, — пойдем в «Лидо», это такое красивое варьете на Елисейских Полях, оденься поприличней». А у меня с собой было только два платья, одно я взяла у Жанны Болотовой, другое — у Жанны Прохоренко, вот ее-то платье и надела. И взяла с собой сумочку-клатч, которую мне Болотова одолжила для поездки. Но Галя из «Совэкспортфильма», которая тоже была с нами, сказала: «Это же не сумочка, это пляжная косметичка!» Она сбегала в ближайший магазинчик и купила мне изумительную сумочку: «Держи, с этой пойдешь!» 

Галина Польских
«В Каннах нас встретил Данелия, увидел меня и говорит: «Ба! А мне говорили: француженки... Да что там француженки! Наконец я вижу перед собой красивую женщину!» В фильме «За спичками». 1980 г.
Фото: East News

И вот сидим мы в варьете, все так интересно, на сцене бьет фонтан, как в Москве у Большого театра. А Баскаков с меня глаз не сводит. Я даже засмущалась: «Что вы все на меня смотрите, вы на сцену смотрите. Я в восторге!» — «Чего я там не видел? А на тебя смотрю, потому что мне приятно, что ты на человека стала похожа: и прическа у тебя красивая, и сумка, и лицо у тебя счастливое». На другой день в Каннах нас встретил Данелия, увидел меня и говорит: «Ба! А мне говорили: француженки, француженки. Да что там француженки! Наконец я вижу перед собой красивую женщину!» Поселили нас в шикарной гостинице, где у меня в номере кровать была больше, чем наша с бабушкой комната. Баскаков не уставал восхищаться: «Посмотрите на Гальку, как она здесь расцвела!» А Данелия ему: «Еще бы, я ее каждый день клубникой со сливками кормлю, а еще лангустами и креветками и пою хорошим вином». А после фестиваля мы вдвоем с Данелией ездили представлять картину по городам Франции — это Баскаков сделал мне такой подарок. Побывали в Тулоне, Марселе, Ницце — встречались со зрителями, давали интервью…

«На съемках у Герасимова несчастья сыпались одно за другим»

Казалось, все складывается так счастливо и благополучно… Вернувшись в Москву, я приступила к новой работе — в фильме моего учителя Сер­гея Герасимова «Журналист». Съем­ки проходили в Челябинске. Только я туда ­уехала — получаю телеграмму о смерти бабушки. Сергей Аполлинариевич отпустил меня на похороны, еще и свою ассистентку со мной отправил и по организации помог. В Челябинск я вернулась уже вместе с Ирадой, ведь оставить девочку было не на кого, Фаик жил в Одессе, в Москве у него не получилось найти работу. 

А через полторы недели снова приходит страшное известие: Фаик погиб. К тому моменту наши отношения с мужем давно разладились, у каждого была своя жизнь, но я, конечно, хотела с ним попрощаться, поддержать свекровь. Только вот на этот раз Герасимов меня не отпустил, сказал, что поездка была бы тяжелой, а я еще от потери бабушки не отошла, к тому же мне надо заботиться о ребенке. Но на сорок дней в Баку мы с Ирадой полетели. Там я на время оставила дочку свекрови, она всю жизнь мне помогала, а я ее очень любила и звала мамой Лидой.

В руководстве Госкино меня захотели как-то поддержать и включили в состав делегации на фестиваль в Венецию. Сергей Бондарчук с Люсей Савельевой там представляли «Войну и мир», Марлен Хуциев с Марианной Вертинской — «Заставу Ильича». И вот им сказали: возьмите Польских, у нее сразу два несчастья случилось, ей надо немного отвлечься и развеяться. В Италии мы побывали в гостях у Феллини, он пригласил нас на свою виллу. У них с Джульеттой Мазиной тогда был непростой период, говорили, что он с ней хочет развестись. 

Помню, с Феллини рядом сидела красивая женщина средних лет, и мне показалось, это его новая пассия. Джульетта заметно нервничала. Потом она поставила русские пластинки, все стали танцевать. Только Хуциев с Вертинской беседовали за отдельным столиком, да я устроилась одна на диванчике. Приятно оказаться в гостях у Феллини, но состояние было убитое. Потом Феллини пошел нас провожать, я села в машину на заднее сиденье, и вдруг через открытое окно он похлопал меня ладонями по щекам и еще ущипнул. Сказал через переводчика, что будет в Москве 12 марта на Неделе итальянского кино и хотел бы меня увидеть. Мне так перед Люсей и Марьяной стыдно стало, я не ожидала такого отношения ко мне. Но переводчик объяснил: «Что вы такая грустная? Обиделись? Да это он вам симпатию выразил, итальянцы детей так по щечкам хлопают». Потом в Москве все шептались, что Польских будет сниматься у Феллини. Но мы больше не виделись.

Галина Польских
«Я по-прежнему много снимаюсь. Скоро выходит новый сериал «Мама» — это история из жизни школьников и учителей, тема нужная. Я играю завуча» В фильме «Мама». 2018 г.
Фото: Пресс-служба телеканала Dомашний

Вскоре я второй раз вышла замуж — за режиссера Александра Сурина, я снималась в его картине «Баллада о комиссаре». Он был сыном тогдашнего генерального директора «Мосфильма» Владимира Николаевича Сурина, от его папы в кино все зависели. Мы расписались, когда я забеременела Машей, муж настоял, чтобы мы жили у его родителей в их роскошной квартире на улице Горького. Но я там задержалась всего на несколько месяцев. 

Сашина мама была женщиной властной и раздражительной, постоянно ко мне придиралась, напоминала, в какую семью я попала, настраивала против меня сына. В итоге я ушла от Сурина на восьмом месяце, вернулась в свою комнатку. Ни бывший муж, ни его родители не интересовались Машей. Мне помогали соседка Зина — она работала в магазине «Ткани» и поддерживала меня материально — и первая свекровь, мама Лида. Она относилась к Маше как к родной внучке, любила их с Ирадой одинаково.

Работы в тот период у меня не стало. Меня даже на пробы не звали, потому что в итоге в картину утверждал гендиректор «Мосфильма», а все же знали, что меня не утвердят — мы же с Сашей разошлись. А может быть, дело в том, что после вторых родов я потеряла форму, не знаю. Только лет через пять режиссер Игорь Гостев, у которого я снималась в картине «Фронт без флангов», заставил меня сесть на диету. Он сказал тогда: «Ты что так распустилась? Родила, ну и что? Все рожают, и все худеют!» И я очень ему благодарна.

Но это было позже, а сначала выручили поляки — Анджей Вайда пригласил меня сниматься в картину своего лучшего друга Анджея Петровского «Дорожные знаки». Вайда тогда разводился с Беатой Тышкевич и помогал Петровскому, чтобы отвлечься от личных проблем. Помню, я спросила Вайду: «У вас столько своих знаменитых и красивых актрис, а меня вы, наверное, пригласили, потому что моя фамилия Польских?» Он засмеялся: «Да, актрисы у нас красивые, но на экране видно, что они актрисы, а нам сейчас нужна простая и милая девушка, и эту героиню сможете сыграть только вы». Потом я еще снималась в Германии у режиссера Курта Метцига, помню, гонорар там выплачивали после каждой смены — марки в конвертике.

Потом и на родине как-то наладилось. Просто ушел Сурин, и меня наперебой стали приглашать сниматься. На съемки фильма «Тени исчезают в полдень» в тайгу я взяла обеих девочек и маму Лиду. Поселили нас в глухой деревне, там медведи бродили. Как-то я разговорилась с соседкой. «А у меня, — говорит, — прошлым летом медведь корову задрал». Страшно, конечно, было. Но актерская жизнь вообще сильно отличается от той идиллической картинки, какую я себе в юности воображала.

Ни одна из моих дочерей не пошла по моим стопам. Ирада окончила киноведческий факультет ВГИКа, работает вторым режиссером. Маша училась в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы, занималась бизнесом. Внук Филипп в Лондоне получил хорошее образование, знает английский и арабский языки. Он мой самый большой друг, моя любовь и гордость.

Я же по-прежнему много снимаюсь. Скоро на телеканале «Домашний» выходит новый сериал «Мама» — это история из жизни школьников и учителей, тема интересная и нужная. Я играю завуча, у моей героини кроме школьных забот еще и любовь случается с директором школы, одиноким мужчиной, героем Бориса Щербакова. С ним, кстати, я работаю впервые. Вообще, команда у нас замечательная: Юлия Мельникова, Павел Трубинер, Юлия Куварзина, Анна Попова, Владимир Кошевой. Дай бог, чтобы все у нас получилось. Я верю в режиссера — Гузэль Кирееву (она стала известной после «Глухаря»). Мы на площадке уже встречались, я снималась в ее сериалах «Поцелуйте невесту» и «Напарницы». 

Может быть, кого-то это удивит, но по стилю работы Гузэль напоминает мне Сергея Аполлинариевича Герасимова. Как и у него, у нее всегда в запасе миллион идей, и она всегда подскажет какую-то интересную деталь. Смотрю на нее, и перед глазами встает картинка: мы во ВГИКе ставим дипломный спектакль по «Братьям Карамазовым», у меня сцена не получается. Тут Сергей Аполлинариевич командует: руку положи сюда, повернись так, и… все сразу встает на свои места, начинает получаться. И включается магия — магия кино.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог