Фаина Раневская всю жизнь жалела, что не стала матерью

Алексей Щеглов — внук актрисы Павлы Вульф, ближайшей подруги Раневской. Фаина Георгиевна считала его своим внуком тоже.
Записала Анжелика Пахомова
|
09 Октября 2013
Фаина Раневская в фильме «Весна»
Фаина Раневская в фильме «Весна»
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

«У Раневской была домработница Лиза, мечтающая выйти замуж и вечно бегающая на свидания. На одну встречу Раневская позволила ей надеть… роскошную шубу Любови Орловой, которая как раз в этот момент пришла в гости. Часа четыре Фаина Георгиевна находилась в страшном напряжении, изо всех сил поддерживая беседу, чтобы Орловой не пришло в голову распрощаться и уйти»

Алексей Щеглов — внук актрисы Павлы Вульф, ближайшей подруги Раневской. Фаина Георгиевна, не имевшая детей, считала его своим внуком тоже.

Алексей Валентинович рассказывает «7Д» о том, какой он запомнил великую актрису…

«Из роддома меня несла Фаина Георгиевна. Поскольку роды дались моей маме, Ирине Вульф, очень тяжело, она осталась в больнице. Бабушка, Павла Леонтьевна Вульф, была с ней. Так что отдали меня Раневской. Много позже она рассказывала, как крепко прижала меня к себе и пошла, умирая от страха, как бы… не бросить меня на землю. Это чувство было сродни тому, что испытывает человек, стоя на высоте, — он боится, как бы не шагнуть в пропасть.

Я сам помню Фаину Георгиевну лет с двух. Шла война, и мы всей семьей находились в Ташкенте, в эвакуации. Первые «зарисовки»: наша домработница Тата, родной человек, член семьи, иногда перечила Фаине Георгиевне.

Фильм «Подкидыш» принес Раневской всенародную славу. 1939 г.
Фильм «Подкидыш» принес Раневской всенародную славу. 1939 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

Раз возразила, два возразила… И тут Раневская не выдержала: «Наталья Александровна, идите в жопу!» Повернулась, вышла и хлопнула дверью. Позже я имел возможность узнать: это фирменное изречение Раневской!

Еще помню — из комнаты Фаины Георгиевны, находящейся в бельэтаже нашего деревянного ташкентского дома, ползет дым. Я в панике кричу: «Фуфа, Фуфа!» (так я тогда выговаривал ее имя, а вслед за мной Фуфой Раневскую стали звать все друзья). Взрослые бросаются по лестнице вверх. И вовремя! Оказывается, Раневская заснула с папиросой в руке — она ведь беспрерывно курила, — и загорелся матрас.

Кем я считал Раневскую? Родней — наравне с бабушкой, мамой и моей обожаемой Татой, которая занималась мною больше всех.

Маленькая Фая с мамой Милкой Рафаиловной, старшей сестрой Беллой и братом Яковом. 1900-е гг.
Маленькая Фая с мамой Милкой Рафаиловной, старшей сестрой Беллой и братом Яковом. 1900-е гг.
Фото: из личного архива Алексея Щеглова

Я с разбегу садился к Фуфе на колени и просил ее почитать мне стихи. Пока я не научился хорошо говорить, только она могла разобрать мою речь. Помню, однажды она решила подкормить нашу семью. Купила на рынке пару индюшек, стала откармливать. Где-то Фуфа прочитала, что птиц надо поместить в подвесные мешки и пичкать грецкими орехами. Вот она и устроила такой птичник в подвале. Только что-то пошло не так: вместо того чтобы жиреть, индюшки безмерно исхудали и сдохли… Да уж, ведение хозяйства не было ее коньком!

Еще воспоминание… Избалованный женским обществом, в какой-то момент я стал просто неуправляем, всего добивался слезами и криком. И тогда мама позвонила в некий «Отдел детского безобразия», откуда явился страшный мужик в полушубке — меня забирать.

Пять лет назад она приехала в Москву. Фаина Раневская 1929 год
Пять лет назад она приехала в Москву. Фаина Раневская 1929 год
Фото: Fotobank

Я просто обмер от испуга и стал умолять маму не делать этого, обещая вести себя хорошо. Далеко не сразу я догадался, что этим «мужиком» была Фаина Георгиевна. Что ей, великой актрисе, стоило сыграть такую нехитрую роль!

Вернувшись из эвакуации, мы поселились на первом этаже двухэтажного флигеля по улице Герцена, конечно, вместе с Раневской. И она стала водить меня по бульварам на прогулки, которые неизменно омрачались назойливыми криками школьников: «Муля! Муля!» Вышедший еще до войны фильм «Подкидыш» был страшно популярен, и Раневскую замучили фразой «Муля, не нервируй меня!». Вот в такой-то ситуации Раневская и произносила свое знаменитое: «Пионэры, идите в жопу!» Да, теперь, по прошествии многих лет, знаменитые изречения Раневской всем очень нравятся, их передают из уст в уста.

Мы и тогда над ними хохотали. Больше всего мне нравилось, как она рассказывала свой сон про Пушкина. Он ей приснился и сказал: «Как же ты мне надоела со своей любовью, старая б...» И следовало нецензурное слово, которое Раневская вообще употребляла с легкостью. Единственный человек, при ком она никогда себе этого не позволяла, была Анна Ахматова. При ней Раневская становилась сдержанна, как английская аристократка. А остальным от ее шуточек доставалось! Далеко не всем было приятно встретить Раневскую на улице. Помню, идем мы с ней, а она вдруг остановится и, глядя на какую-то женщину, громко говорит: «Такая задница называется «жопа-игрунья»!» Разумеется, женщина, о которой это было сказано, не принималась весело смеяться. Чаще всего в ответ звучало: «Известная актриса, а так себя ведет!»

Фаина Георгиевна с близкой подругой Павлой Вульф и ее внуком Алексеем Щегловым
Фаина Георгиевна с близкой подругой Павлой Вульф и ее внуком Алексеем Щегловым
Фото: из личного архива Алексея Щеглова

А если Фуфу не узнавали, то и вовсе принимали за городскую сумасшедшую. Я сгорал от стыда, страшно стеснялся. Но понимал, что это — элемент игры, без которой Раневской жить скучно. Она любила давать едкие, убийственные, но очень точные характеристики людям. «Вытянутый в длину лилипут», «поет, будто в таз писает», «смесь степного колокольчика с гремучей змеей» или «человек с уксусным голосом»… Все это Фуфа сопровождала карандашными шаржами, которые называла «рожи».

Словом, у Раневской был своеобразный взгляд на приличия. Довольно зеленым юношей я легко получал от нее в подарок сигареты. Но попробовал бы я не встать, когда в комнату зашла женщина. Недопустимым было и появляться в неопрятном виде. Как-то раз я запачкал пальто, дело было вечером, но Фуфа не позволила мне вернуться домой в грязном.

Фаина Раневская с Сергеем Юрским и Мариной Нееловой. Начало 80-х годов
Фаина Раневская с Сергеем Юрским и Мариной Нееловой. Начало 80-х годов
Фото: Fotobank

Она тут же подняла на ноги все бытовые службы нашей улицы. Пальто вычистили, и я вернулся домой в подобающем виде.

НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО СЧИТАЛ РАНЕВСКУЮ НЕНОРМАЛЬНОЙ

В доме моей бабушки — тогда очень известной, можно сказать, легендарной актрисы — Раневская появилась задолго до моего рождения. Она тогда только-только начинала свою сценическую карьеру. Из родного и благополучного Таганрога (у их семьи было все, по крайней мере до революции, — собственный дом, состояние, поездки на лето в Швейцарию) она уехала в Москву, чтобы учиться. Но ни в одну из театральных школ ее не приняли.

И вот в 1919 году молодая Раневская, оказавшись в Ростове-на-Дону, узнала, что там гастролирует «сама Павла Вульф», и пошла знакомиться.

Все началось с бурных признаний поклонницы, восхищенной талантом звезды сцены. А кончилось тем, что бабушка взяла Фаину в ученицы и оставила жить у себя. Почему Павла Леонтьевна заинтересовалась никому не нужной, неизвестной рыжей девицей? Дело в том, что в дореволюционное время существовала традиция: знаменитые актеры приглашали в свой дом талантливую молодежь и часто оставляли в своей семье — так было принято. Несмотря на то что власть в то время часто менялась и бабушке с Татой и дочерью Ириной выживать стало непросто, ей казалось совершенно естественным оставить Фаину в своей семье. Шла Гражданская война, в Ростове было неспокойно, и бабушка пригласила Фаину ехать в Крым. Они попали, как говорится, из огня да в полымя.

Фаина Раневская 1960-е
Фаина Раневская 1960-е
Фото: Fotobank

В 1920 году Крым был страшным местом, обескровленным террором, перестрелками, повальным тифом. Люди умирали прямо на улицах. Но Раневская и Вульф держались вместе, и это помогало им выживать. Они, насколько это было возможно, играли на крымских сценах, что-то зарабатывали. А в остальное время Павла Леонтьевна занималась со своей подопечной — сцендвижением, сценречью… Фаине ведь нужно было еще избавиться от таганрогского говорка… Зато дар перевоплощения и наблюдательность у Раневской были природные. Она рассказывала мне, как в Крыму «подсмотрела» образ, который потом использовала, играя Мурашкину в экранизации чеховской «Драмы». Ее, шатавшуюся от голода, пригласила в гости одна писательница, обещала напоить чаем с пирогом. Вот только придя в гости, Раневская обнаружила, что прежде долгожданного угощения она должна послушать кое-что из творчества хозяйки.

Под конец жизни Раневская чувствовала острые приступы одиночества. С Татьяной Пельтцер. Конец 70-х годов
Под конец жизни Раневская чувствовала острые приступы одиночества. С Татьяной Пельтцер. Конец 70-х годов
Фото: из личного архива Алексея Щеглова

На голодный желудок трудно было выносить утомительное чтение, к тому же из столовой доносился сводящий с ума запах пирога… Фуфа измучилась, изображая интерес к посредственной литературе, но и когда дождалась наконец приглашения за стол, испытала страшное разочарование. Пирог оказался с морковью — более неудачную начинку даже трудно представить. Что ж! Зато комический образ лег на полочку в памяти Раневской и со временем пригодился!

В 1924 году вся семья вернулась в Москву, где тогда кипела театральная жизнь. Поступили сначала в передвижной Театр московского отдела народного образования, а через несколько лет — в Театр Красной армии. Вообще-то Раневская мечтала работать во МХАТе, и Василий Качалов устроил для нее встречу с Немировичем-Данченко.

Но когда Фуфа пришла к тому в кабинет, она так разволновалась, что вместо Владимира Ивановича назвала Немировича Василием Степановичем, еще стала бурно жестикулировать, вскакивать с места, вообще вела себя неординарно. А в конце концов, смешавшись, и вовсе выбежала из кабинета, не простившись. Тогда Немирович сказал Качалову: «И не просите! Я не возьму в театр эту ненормальную, я ее боюсь!»

Что же касается Качалова, Раневская познакомилась с ним, прислав восторженное письмо: «Пишет Вам та, которая в Столешниковом переулке однажды, услышав Ваш голос, упала в обморок. Я уже актриса — начинающая. Приехала в Москву с единственной целью попасть в театр, когда Вы будете играть. Другой цели в жизни у меня теперь нет и не будет».

Качалов ответил ей очень любезно: «Дорогая Фаина, пожалуйста, обратитесь к администратору Ф. Н. Мехальскому, у которого на Ваше имя будут два билета. Ваш В. Качалов». Так они познакомились и подружились на всю жизнь. Хотя со стороны Фаины здесь была не только дружба. Как она сама писала в воспоминаниях: «Я влюбилась в Качалова, влюбилась на тяжкую муку себе, ибо в него влюблены были все, и не только женщины». Она часто влюблялась таким образом: в Осипа Абдулова, Александра Таирова, маршала Федора Толбухина… Для того чтобы любить, Фаине Георгиевне не требовалось взаимности. Она на нее, собственно, и не рассчитывала, считая свои женские шансы «ниже всякой критики».

Фуфа с детства чувствовала себя несчастной из-за своей внешности. И ее муки только усугубляло то обстоятельство, что сестра Белла выросла красавицей.

В фильме «Весна» партнершей Раневской стала Любовь Орлова. 1947 г.
В фильме «Весна» партнершей Раневской стала Любовь Орлова. 1947 г.
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

Фаина очень страдала из-за своего длинного носа и ненавидела всю свою семью, от которой она его унаследовала! И все-таки ей хотелось быть красивой, хотелось нравиться! Но в любви ей никогда не везло. Это не значит, что в молодости у Раневской не было романов. Были, конечно, как и шанс стать матерью… Но Фаина Георгиевна этот шанс упустила. О чем потом страшно сожалела, хотя старалась не подавать виду. Помню, как нарочито спокойно она говорила об этом — будто это произошло с кем-то другим, а не с ней.

ЗАЗНАВШЕЙСЯ РАНЕВСКОЙ — БОЙКОТ!

Сейчас я вам скажу удивительную вещь: при своем умении высмеять человека Фаина Раневская абсолютно, просто категорически не воспринимала ни слова критики в свой адрес!

Ни слова! Единственным человеком, который имел право делать ей замечания, была моя бабушка. Даже моя мама, став режиссером и приглашая Раневскую играть в своих спектаклях, мучилась с ней, потому что Фаина Георгиевна не принимала никаких замечаний. Что уж говорить о посторонних людях! Говорят, появление Раневской в Театре Моссовета уже было спектаклем! Сцена перед ее приходом должна быть вымыта, декорации — в порядке. И далеко не все актеры, особенно молодые, стремились к ней навстречу. Многие, наоборот, предпочитали закрыться в гримуборной от греха подальше. А то ведь она пройдет по коридору и тихо скажет: «У этой актрисы лицо как копыто», — и все, прилепится на много лет! А попробуй-ка ответь ей как-то неправильно на вопрос после спектакля: «Ну как я сегодня?»

Однажды актер Анатолий Баранцев вместо обычного: «Гениально! Блистательно!» — сказал честно: «Фаина Георгиевна, сегодня немножко меньше накал, чем вчера». И услышал в ответ: «Это кто это там? Я вас не знаю… Оставьте меня в покое!» Отчасти такое отношение к критике было связано с тем, что Раневская была необычайно требовательна к своей профессии. Одна из последних ролей, которую предложили Раневской, — Сара Бернар в старости. Казалось бы, чего лучше, интересная, характерная роль! Но она отказалась: «Я недостойна играть великую Сару Бернар!» Была еще одна причина для отказа — Раневская с трудом выходила на сцену. А пока были силы, приходилось играть «совесть народа» в пьесе Сурова «Рассвет над Москвой». Там ее героиня ходила по инстанциям и требовала, чтобы производимые ткани были более яркими.

Фаина Раневская с Майей Плисецкой и английским актером Полом Скофилдом во время его гастролей в Москве. 1955 г.
Фаина Раневская с Майей Плисецкой и английским актером Полом Скофилдом во время его гастролей в Москве. 1955 г.
Фото: РИА «НОВОСТИ»

«Я иду на эту роль, как в молодости шла на аборт, а в зрелости — к зубному врачу!» — шутила Раневская. А сама играла так, что народ сидел в зале только ради нее. А когда ее выход заканчивался, кресла пустели.

Как на самом деле труппа относится к Фаине Георгиевне, стало ясно, когда произошел конфликт с Юрием Завадским. Это про него она сказала «вытянутый в длину лилипут». Красавец, герой-любовник, был женат на Марецкой, позже — на Улановой, потом был десятилетний союз с моей мамой. У Раневской с Юрием Александровичем с самого начала были сложные отношения. Они обострились, когда на репетиции спектакля «Госпожа министерша» Раневская почувствовала себя плохо. Ее мучили спазмы в сосудах, боли в сердце, высокое давление. А коллеги думали, что она капризничает. В результате раздражение накопилось до предела, и со стороны Завадского прозвучало: «Вон из театра!»

На что Раневская ответила: «Вон из искусства!» А дальше было собрание труппы по поводу ее поведения, на которое саму Раневскую даже не пригласили. И никто из коллег не сказал ни слова в ее защиту. Говорили, что она высокомерная, что беззастенчиво пользуется служебной машиной, и как вывод: «Пора кончать этот «освенцим Раневской»!» В результате Фаина Георгиевна заболела и написала заявление об уходе из театра. И только после смерти Завадского она признавалась: «Мне жалко, что я обижала его, подшучивала над ним. И мне жаль, что он ушел раньше меня».

ДОМРАБОТНИЦЫ ОБВОРОВЫВАЛИ

К этому времени Раневская уже жила одна — в комнате в коммуналке, потом получила квартиру.

Вести самой хозяйственные дела ей абсолютно не хотелось. Пришлось нанимать домработниц, которые то и дело ее обворовывали. Я помню, одна из них запросила сто рублей за пару килограммов бифштекса для песика Раневской. Это было слишком даже для не имевшей представления о ценах Фуфы. «Почему так дорого?» — удивилась она. «Так я же ж по всей Москве ездила на такси, шукала это мясо!» Единственная домработница, с которой Раневская ужилась, была Лиза. Некрасивая неудачница, мечтающая выйти замуж, Лиза часто ходила на свидания. И на одно такое свидание Фаина Георгиевна позволила ей надеть… роскошную шубу Любови Орловой, которая как раз в этот момент пришла в гости. Часа четыре Раневская лезла из кожи вон, стараясь увлекательной беседой удержать гостью, чтобы Орловой не пришло в голову распрощаться и уйти.

После многолетней разлуки Раневская разыскала свою семью в Румынии
После многолетней разлуки Раневская разыскала свою семью в Румынии
Фото: из личного архива Алексея Щеглова

При этом она рисковала — а вдруг бы домработница не вернулась? Но Лиза вернулась и преданно служила ей, пока наконец не вышла замуж. И тогда Фаина Георгиевна на радостях подарила молодоженам свою большую двуспальную кровать. А сама стала спать на тахте. Для нее вещи вообще ничего не значили, она могла понравившемуся человеку отдать буквально все с себя. Она получала весьма щедрый паек в магазине «Елисеевский», который раздавала. Угощала и мое семейство. Помню ее записку: «Посылаю тебе бананы, выращенные на плантациях буржуазного мира, где бананы жрут даже свиньи, а возможно, и обезьяны».

Она набивала деликатесами холодильник — для друзей, ведь сама есть все это не могла — запрещали врачи. Если кто-то из знакомых, приходя к ней, спрашивал: «Я возьму немножечко сервелата?» — она с досадой отмахивалась: «Не надо мне объявлять, сколько граммов.

Просто бери!» Сама она любила очень простое блюдо — жареный хлеб. Она его готовила прямо на открытом огне на плите и тут же мазала маслом — оно таяло и пропитывало хлеб. Еще Фуфа обожала фисташки и жареные каштаны, которых в Москве днем с огнем было не сыскать, но ей привозили.

БЛИЖАЙШИЙ ДРУГ СЛЕДИЛ ЗА КАЖДЫМ ШАГОМ

В 50-е годы стало возможным возобновить общение с семьей — родные Фаины эмигрировали после революции в Румынию. В 1957 году Фаина Георгиевна туда съездила. Вернулась разочарованная. Оказалось, что за десятилетия разлуки она настолько отдалилась от родных, что им было не о чем говорить, тем более что они почти забыли русский язык.

Поэтому Раневская удивилась, когда в Москву пришел запрос от ее сестры Изабеллы. Та хотела приехать в Россию и жить у Фаины. А почему бы и нет, если сестра знаменита и имеет средства? С собой Изабелла привезла лишь немного денег, обмен которых по курсу составил 900 рублей. Раневская выделила ей комнату в своей квартире. После этого Изабелла Георгиевна прожила всего лишь четыре года. Переезд в Советскую Россию не принес ей счастья, она со своим дореволюционным воспитанием просто не понимала этой страны.

И вот она опять осталась одна. С годами Фаине Георгиевне стало свойственно привязываться к едва знакомым людям. Так было и в случае с журналистом Глебом Скороходовым, с которым она познакомилась, записывая на радио рассказы Чехова.

«В любви ей никогда не везло. Это не значит, что в молодости у Раневской не было романов. Были, конечно, как и шанс стать матерью... Но Фаина Георгиевна этот шанс упустила...»
«В любви ей никогда не везло. Это не значит, что в молодости у Раневской не было романов. Были, конечно, как и шанс стать матерью... Но Фаина Георгиевна этот шанс упустила...»
Фото: МОСФИЛЬМ-ИНФО

Про этого молодого человека она говорила: «Я его усыновила, а он меня уматерил». Они очень много времени проводили вместе. Она не знала, что, приходя домой, Глеб садится за письменный стол и дословно фиксирует все их беседы. Так за много лет у него собрался материал на целую книгу, которую он и вознамерился опубликовать. Раневская растерялась и предложила отдать книгу моей маме, Ирине Вульф, чтобы та высказала свое мнение. Мама пришла в ужас! Она сказала Раневской: «После публикации вам сразу придется написать заявление об уходе из театра. Вас возненавидят! Вы ни о ком не отзываетесь хорошо, ни о ком!» Ведь Скороходов собрал самые едкие высказывания Раневской в адрес друзей и коллег, из тех, что вовсе не были предназначены для печати. В общем, Фаина Георгиевна отказалась возвращать Глебу рукопись, а когда тот попытался прийти к ней домой, вызвала милицию.

И все-таки книга была опубликована — после смерти Фаины Георгиевны.

А друзей становилось все меньше… В 1961 году умерла Павла Леонтьевна. Это было большим ударом для Раневской. В последние годы она делала все, чтобы бабушке стало легче, устраивала ее в кремлевскую больницу, покупала лекарства, возила на машине гулять в Серебряный Бор. После смерти бабушки Фаина Георгиевна бросила курить. Далось это с огромным трудом, ведь Раневская беспрерывно дымила с молодости! Почему-то ей было психологически легче, чтобы сигареты имелись в доме — просто она к ним не притрагивалась. Дефицитный заграничный товар оседал в карманах знакомых.

Под конец жизни Раневская чувствовала острые приступы одиночества.

Тем более что здоровье совсем расшаталось и все чаще приходилось лежать в больнице, которую актриса называла «ад со всеми удобствами». Последний раз мы виделись в 1983 году, когда я приехал на побывку в Москву из Кабула — мы с женой Таней уехали туда работать по контракту. Фаина Георгиевна присылала нам бесконечные открытки, она сильно тосковала. И вот я навестил ее. До окончания контракта оставалось полтора года, и я понимал, чувствовал, что Раневская может не дожить до моего возвращения. Мы с ней крепко обнялись и никак не могли расстаться, горло сжимал комок, выйдя на улицу, я едва не расплакался. А потом я узнал, что Фаина Георгиевна снова попала в больницу. Вот ее последняя открытка, прилетевшая в Кабул: «Мой родной мальчик, наконец-то собралась написать тебе, с моей к тебе нежной и крепкой любовью.

Мне долго нездоровилось, но сейчас со здоровьем стало лучше. Очень по тебе тоскую, мечтаю скорей увидеть и обнять тебя и Танечку. Обнимаю. Твоя Фуфа». Раневская была серьезна. Она прощалась…»

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Как научить ребенка давать отпор обидчику?
Когда ваш ребенок попадает в коллектив, он может столкнуться с тем, что его интересы и мнения не совпадают со взглядами других детей. И это может стать причиной конфликтов.  




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог