«Один из лучших актеров «Табакерки», — говорит о нем Владимир Машков. Олег Табаков когда-то принял его на самый первый курс своей легендарной театральной школы, а затем — в театр. В 21 год Артур стал преподавателем Театральной школы Табакова. Мы поговорили о его пути из маленького закрытого городка в артисты столичного театра.
— Артур, насколько знаю, вы родились в деревне, а выросли в закрытом городке, которого даже не было на карте. В местах, совсем не предполагающих реализацию мечты об актерской карьере в Москве.
— Я родился в Удмуртской Республике, в деревне Кестым, это татарская деревня. А детство мое прошло в закрытом военном городке Киров-200, которого в девяностые годы не было на карте. Мама попала туда по распределению, она по профессии микробиолог. До своих 16 лет я учился в местной школе, занимался в музыкальной. Записался во все возможные секции и кружки. Наверное, если б не стал актером, пошел бы в спорт. Я серьезно увлекался баскетболом, наша команда ездила на соревнования и районные, и областные, у нас была довольно прогрессивная история для небольшого городка. Еще я занимался стрельбой из пневматической винтовки, сдал экзамен на разряд по этому виду спорта. Помню, отстрелял я на экзамене хорошо только по одной причине: у меня была первая любовь и вечером, за день до поездки, мы с ней впервые поцеловались. И я еще неделю, наверное, был в состоянии какого-то невозможного счастья…
— Откуда же возникла мысль стать актером?
— На моем жизненном пути всегда появляются люди, которые меня направляют. В детском садике я громко пел, педагог посоветовала маме отдать меня в музыкальную школу. Там я встретился с Ольгой Анатольевной Южаниной, которая на протяжении девяти лет, с первого класса и до поступления в театральную школу, направляла меня в сторону творчества. Помню, как в девять лет вышел на сцену ДК воинской части, там сидели родители, солдаты, человек четыреста было. Первый успех, аплодисменты — оттуда, наверное, все и началось… Но на пути к прекрасному будущему было одно препятствие. Я, мягко говоря, плохо учился. Мама мучилась со мной, потому что математика, русский язык, физика были для меня просто кошмаром. К моменту окончания школы я стал понимать, что ничего не знаю, не умею. Вот пою песенки, выступаю, мне это нравится, спорт тоже… Чем я могу заниматься? Думаю, пойду на физрука. Но потом, это было в 2010 году, от знакомых узнал, что Олег Павлович Табаков открывает первый набор в свою школу. И я поехал в Москву, поступать…
Сейчас есть такая практика — абитуриентов заводят пятерками, десятками, а нас прослушивали по одному. На первых турах была тьма народу, где-то, наверное, 150 человек на место, и Олег Павлович присутствовал прямо с первого дня. Он сидел, такой улыбчивый, доброжелательный, и лично у меня было ощущение, что он реально хочет, чтобы именно я поступил к нему в школу. Задавал какие-то вопросы, как я сейчас понимаю, просто чтобы поддержать, помочь расслабиться. Спросил меня что-то по поводу рубашки, в которой я пришел. Она была зеленого цвета…
— Получается, вам повезло — вы попали в первый набор Школы Табакова. Наверное, Олег Павлович сам во все вникал?
— Да, он всем сам занимался. И у нас были чудесные условия, мы приехали на все готовое. Не нужно было мыкаться по съемным квартирам, искать какую-то подработку. В школе мы жили, нас тут же кормили в столовой. Первые полтора месяца я не очень понимал вообще, где я нахожусь. Не верилось, что все это происходит со мной. Нам повезло, что Табаков внимательно следил за процессом обучения. Он приходил на все экзамены, будь это сцендвижение, танец, актерское мастерство... Один раз Олег Павлович, помню, появился с трубкой, он не курил, просто держал трубку в зубах. Сел на второй ряд, мы продолжали заниматься, но, естественно, уже немножко «с вилкой в пятой точке». Еще помню случай. Мы с моим однокурсником делали этюд. По сюжету мой герой покупает в магазине презервативы…
— Современная тема.
— Да. И в момент, когда мы за кулисами готовились, в зал заходит Олег Павлович. Стало страшно, но мы пошли, показали эту свою ерунду. Олег Павлович посмотрел, встал, жуя жвачку, посадил нас перед всеми студентами… Долго думал, потом медленно вытащил жвачку и так смачно прилепил ее себе на щеку. Мы сначала не поняли вообще, для чего это и почему. Но потом, уже узнав повадки Олега Павловича, поняли: так он хотел показать, что мы еще дети. Табаков нас не особенно ругал за этот этюд. Хотя сказал, что это полная чушь, брехня и, как он говорил, «бред сив ов коз»… И начал рассказывать о своей юности… Что бы ни происходило, Олег Павлович часто возвращался в воспоминаниях туда, к бабушке, к родителям, в Саратов. И почему-то, если хотел нам привести какой-то пример из жизни, донести что-то очень важное, всегда начинал оттуда.
— Какой-то личный совет он дал вам в жизни, помог в чем-то?
— Личный совет — это его поведение. Расскажу такую историю. Мы с моим другом-однокурсником были не самые дисциплинированные студенты. На четвертом курсе нам разрешили остаться пожить в школе, в которую уже заезжал следующий набор. Нам напомнили, что после одиннадцати отбой, выходить из школы запрещено. Но мы отправились на поиски приключений... На следующий день администрация сообщает: вас вызывают в МХТ к Олегу Павловичу на разговор. Мы очень испугались. Никогда такого не было, чтобы нас вызывали в кабинет Табакова. Зашел Олег Павлович, сел. Спрашивает: «Ну, как дела?» Мы отвечаем: «Плохо, наверное. Нас же отчислять собираются». Он вздохнул и начал рассказывать о новой постановке, как идет над ней работа. Затем про то, как дочь Маша растет. Потом спрашивает: «Хотите, что-то покажу?» Мы ничего не понимаем, нас ругать вроде должны, а что-то совсем другое происходит… Тут он подходит к какой-то фигуре, закрытой тканью, снимает ее, а там — макет памятника Станиславскому и Немировичу-Данченко, та самая скульптура, которая стоит сейчас в Камергерском. И Олег Павлович начал про него рассказывать, что вот есть такая идея. И только в самом конце сказал: «Ребят, вы больше не хулиганьте». И мы все поняли. Для меня это был мудрый урок, большой опыт. Вот так Олег Павлович менял наше мировоззрение. И я очень благодарен за его доверие.
— Волнующий момент для всякого артиста — выпуск из театрального вуза. Вы были уверены, что Табаков вас возьмет к себе в театр?
— Я не мог себе представить, что пойду работать куда-то еще. Горькими слезами обливался, когда думал об этом. С нашего курса приняли 11 человек, но, думаю, это потому, что мы были первым набором. У нас не было показа, но, так или иначе, все равно за нами следили 24 часа в сутки, и Олег Павлович нас видел. Для меня это единственный выбор. Я принадлежу той «религии Табакова», которую он задал, и она «через рукопожатие» передалась Владимиру Машкову. Учителем Табакова был Василий Осипович Топорков, которого в свою очередь учил Станиславский.
— Помните свои ощущения, когда пришел новый худрук?
— Конечно. Его представили всем сотрудникам театра, потом он оставил только актеров и начал с нами говорить. От него такая мощнейшая энергия шла, что меня вжимало в кресло, я был потрясен! Раньше нам в школе педагоги только рассказывали об энергии Машкова, а теперь мы могли сами убедиться. Потом я пришел в зал нашего театра на Чистых прудах, и там в гримерке сидел Сергей Угрюмов. Я ему говорю: «Сергей Викторович, страшно чего-то». Он ответил: «Так это только поначалу, все ведь для вас делается». Ну, слово «страшно» я произнес от того посыла, от этого напора, от той энергии, которая захватила меня. И Машков с первой же секунды начал двигать театр к тому, во что он сейчас превращается.
— То есть сразу стало ясно, что перемены будут.
— Да, перемены начались сразу. Владимир Львович подхватил театр и продолжил дело Олега Павловича. Закрутилась совершенно новая история, намного стремительнее, чем была раньше. Как мне кажется, Владимир Львович всегда ставит для себя какие-то невыполнимые задачи, сверх максимума. И хочется им соответствовать.
— Помните, как получили первую большую роль?
— Я был в магазине, покупал хлебушек. (Улыбается.) И вдруг звонок от Владимира Львовича. Он говорит: «Артур, есть правительственное задание…» Я заволновался, стал мотаться с этим хлебом по магазину… «Через два дня спектакль «Ревизор». Есть такая роль — Бобчинский-Добчинский (в версии режиссера Сергея Газарова эту роль играет один актер. — Прим. ред.). Артист заболел, надо ввестись». И это, наверное, был самый стремительный ввод в моей жизни.
— Как это можно сделать за такое время?
— Берешь текст и начинаешь учить. Мне повезло, у меня была одна репетиция. Я знаю истории в нашем театре, когда репетиции не было. Учил часов до пяти утра и понял, что не получается… Положил под подушку текст и лег спать — в таких ситуациях начинаешь верить во все приметы. С утра просыпаюсь и понимаю, что процентов восемьдесят знаю. Я этому так безумно удивился: елки-палки, а так можно, что ли? Первый спектакль, выражаясь по-табаковски, я не поднагадил (Олег Павлович выражался грубее). То есть вытянул. Потом началась большая-большая работа. Понимаю, что я сейчас еще не нахожусь в той стадии, когда могу сказать: придите и посмотрите на меня в этой роли. Она будет долго воспитывать меня как артиста, потому что в ней нет предела, какого-то потолка.
— У вас есть своя история, связанная с Владимиром Львовичем?
— Владимир Львович не только мне, но и всем нам показывает на своем примере, как без устали нужно двигаться к поставленной цели и добиваться ее. Иногда думаешь — да куда же еще? — а он со свойственной ему энергией и внутренней силой постоянно приоткрывает двери в нужном направлении. И в какой-то момент осознаешь: а вот еще как можно, а если так, значит, что-то есть дальше. Я его благодарю за то, что он с таким вниманием относится к нам, отдает себя полностью театру. Ради этого он отказывается от ролей, личных актерских амбиций, невероятного успеха и делится своим опытом с нами. Нет, наверное, другого такого театра, где практически после каждого спектакля художественный руководитель собирает труппу и обсуждает с артистами спектакль, чтобы сделать его лучше.
— Когда мне впервые сказали, что в Школе Табакова 20—22-летние актеры уже выступают в роли преподавателей, я удивилась. Это очень большое доверие. Как вы себя чувствовали, когда вам такое предложение поступило?
— Как раз, наверное, мне тогда был 21 год, Олег Павлович еще был жив. Почему приглашают молодых? Владимир Львович постоянно говорит: «Уча — учусь». Нельзя научить, можно только научиться. Банальная фраза, которую часто произносят, но в ней большой смысл. А началось все с мимолетного разговора с нашей актрисой и режиссером Аленой Лаптевой, у которой я учился всему. «Я спектакль делаю, мне одной скучно, а ты веселый, давай вместе». Я говорю: «Ну давайте». — «Только прочитай «Братьев Карамазовых».
— Для многих даже это — непосильный труд…
— Я прочел очень быстро, наверное за неделю. Прихожу в школу, а мне Михаил Андреевич Лобанов — соратник Олега Павловича, он с ним выпустил огромное количество студентов — говорит: «Если ты всерьез хочешь пробовать себя в преподавании, приходи на первый курс. Там проходят тренинги, изучают азы, ты со стороны посмотришь и увидишь, как все происходит, все «петельки», «крючочки». Я ходил на эти занятия, а потом Михаил Андреевич мне вдруг сообщает: «Следующий урок по мастерству ведешь ты». — «А что делать-то?» — «Делай то, что ты помнишь, что тебе нравится». То есть абсолютная свобода. И вот он дал эту свободу, как Олег Павлович давал, как дает Владимир Львович. Восемь лет уже прошло, и они стали моими дополнительными годами обучения. Так что считайте, я сейчас на 12-м курсе.
— Артур, Школа Табакова ездит по всей стране, ищет таланты в регионах. Знаю, что вы входите в эту команду Владимира Машкова. Недавно два дня отсматривали претендентов в Екатеринбурге, три — в Туле. Не тяжело слушать самодеятельность? Правду говорят, что Табаков мог по одной фразе определить будущего актера?
— Да, я слышал… За первые 20 секунд мог понять, годится абитуриент или нет. И это работает, хотя мы обычно слушаем подольше. Даже не из вежливости, а из уважения к тому, что человек так долго готовился. Может быть, это его первое выступление в жизни, пусть он его запомнит. Но и такое бывает, что сначала непонятно, а потом человек раскрывается. И такие случаи есть.
— Я знаю, что Владимир Львович очень ждет от вас инициативы как от режиссера. Он говорил об этом, и понятно, что вам пора организовывать не только концерты, вы можете пробовать поставить спектакль.
— Это, конечно, приятно, когда такие вещи про тебя говорят. Да, у Владимира Львовича есть одно предложение. Я уже даже начал над ним работать, сделал половину, но случился очень плотный ноябрь, и просто не было времени показать. Поэтому я жду этого момента. Дай Бог, получится.
— Артур, что для вас самое ценное в профессии? Что вы от нее хотите получить? После нашего разговора мне понятно, что это не слава, не известность, не деньги… А ведь многие молодые актеры ждут от профессии «ощутимого» результата.
— Интересный вопрос: что такое для меня результат? По большому счету, у артистов финальной точки, наверное, нет, мне так кажется. Для меня результатом является то, что я этим занимаюсь. Тяжело заниматься тем, что не любишь. А у меня каждый день счастье. Мама раньше спрашивала: «Как у тебя на работе?» Я говорю: «Мам, пожалуйста, не называй это работой». Что я делаю, приходя в театр? Не знаю. Служу. Но это не работа, точно. И мама давно уже перестала так говорить.
