Мягко говоря скупой на посты в соцсетях Павел Дуров расщедрился новым фото, как у него водится — с голым торсом. Промежуток в публикациях — три года. Фид Дурова пополнился через неделю после того, как вышел фильм о нем и о двух его компаниях, «Вконтакте», пост генерального директора которой он покинул несколько лет назад, и Telegram. Случайность или совпадение? Решение отдадим на откуп читателю. А документальную картину можно посмотреть на стриминговом сервисе KION и в Центре Документального кино в Москве. Фильм сняла студия «Амурские волны» совместно с МТС Медиа. О том, как создавать ленту без героя (нет, это не спойлер, Дуров участвовать отказался), о поиске площадки и о состоянии рынка российской документалки мы поговорили с автором проекта Родионом Чепелем.
— Родион, начнем с того, что ты учился с Павлом в одном университете, а в 2013 году для программы «Парфенов» делал материал о нем. А когда родилась идея снять полноценный фильм о Дурове?
— Не было такого, что мы десять лет носились с идеей, потому что сама персона привлекала много внимания. Чем больше Дуров отворачивается, тем интереснее узнать, что он из себя представляет. Когда в 2013 году мы делали материал в программу «Парфенов», мы говорили о том, что жизнь основателя «Вконтакте» сильно поменяется, а он все отрицал. Тогда Дуров прислал гифку со средним пальцем Леониду Парфенову. Поэтому в этот раз мы начинали с ним знакомство с чистого листа.
— Это очень амбициозный проект. Сразу было понятно, что работа над ним предстоит большая и трудная. Как вы искали площадку, которая будет показывать ваш фильм? На каком этапе договорились?
— «Амурские волны» работают следующим образом: мы придумываем проект, историю, как она раскроется и как привлечет зрителя, с каталогом этих тем мы идем к будущим возможным партнерам. Нам повезло и в последние годы активно разросся рынок онлайн-стриминговых компаний. KION, как самый молодой онлайн-кинотеатр, очень ответственно отнесся к этой истории еще на этапе общего концепта. То есть у нас было понимание, какая история стоит за личностью Дурова, как мы можем ее рассказать, какие у нас есть собственные взаимоотношения с ним. Было понимание и у меня, учитывая, какой у меня был опыт в расследовательской журналистике. Понятно, что когда мы уже ввязались в проект, он сильно изменился, и от расследования остались только какие-то элементы, но это всегда так идет производство материала, когда продукт в процессе меняется.
— Когда вы поняли, что самого Дурова не будет и как это повлияло на съемочный процесс?
— Мы с самого начала не могли предполагать, что будет участие со стороны команды Telegram, иначе это бы ставило под вопрос существование самого фильма. И с самого начала готовили проект, который будет существовать в любом случае. Мы хотим эту историю рассказать зрителю, опыт рассказа про героя без его участия у нас есть. Например, проекты Ромы Супера о Децле или об Эдуарде Успенском. Обоих героев с нами, к сожалению, больше нет, то же касается моего фильма про Листьева. Поэтому отказ Павла Дурова не был для нас проблемой.
— А почему по-твоему команда Telegram все же приняла участие? Тот же Илья Перекопский вообще впервые давал интервью.
— Там не было одного аргумента, который стал бы решающим. Первый пункт — это то время, которое мы смогли инвестировать. Активная подготовка проекта началась прошлым летом. Мы изучили биографию героев, хитросплетения их судеб, конфликтные какие-то моменты. Смогли понять, как устроены технологические моменты, проконсультироваться с экспертами из разных областей, перепроверить информацию у других героев. Это большая работа, которая нам позволила быть компетентными в той области, за которую мы взялись. Мир российского IT очень узкий: и до команды, и до Павла стала доходить информация, что мы больше, чем обычные исследователи, погрузились в тему. Это вызвало доверие. Плюс я мог внятно представиться, внятно для того же Павла. Мы одного года рождения, из одного города, университета и среды. Мне очень понятна его траектория, я понимаю, откуда он вышел. И я могу к этому апеллировать. Перекопский тоже с Павлом учился на филфаке, у нас есть не много, но все же общих знакомых, друзей. И все равно многие не верили, что мы сможем выйти на контакт напрямую, причем не только в письменной форме, но и лично встретиться.
— Я обратила внимание на съемку в фильме, очень кинематографичный подход, без этих привычных телевизионных перебивок — кисти рук-глаза, которые мы часто видим у телевизионщиков.
— Наш оператор-постановщик Артур Бергарт работает в художественном кино. Понятно, что записать синхрон для такого человека — не вызов. Мы снимали комментарии с четырех камер, что большая редкость для этого жанра. В итоге мы в очередной раз создали картинку, которая сильно нас отличает.
— А в каком состоянии сейчас в целом российское документальное кино?
— Коллеги нас называют лидерами рынка, которого нет. С одной стороны это почетно, с другой — трагично. Его нет по многим причинам, это обсуждается и на каких-то паблик-токах, и в узком кругу. Ситуация в русском доке долгое время находилась в цикле замкнутого круга, когда в него не вкладывали усилия сверх нормы, продюсерских в том числе, а без этих усилий нельзя выйти на новый уровень. Он всегда находил свою аудиторию среди верных поклонников, благодарного зрителя в лице интеллигентов, но никакого нового зрителя не было. А любое развитие — это приток свежей крови. Все рассуждали, мол, зрителей мало, зачем тогда вкладывать деньги? Но развитие стримингов дало толчок доку, который ранее традиционно существовал внутри фестивальной парадигмы. Создатели онлайн-кинотеатров стали осознавать, что у зрителя должен быть выбор, в том числе потому что так делают на Западе. И вот это копирование в том числе положительно сказалась. Поэтому о наших проектах говорят. Люди стали понимать, что классно увидеть не только постановочную историю, но и поразмышлять о том, что с нами происходит через призму документального кино. Ты идешь к нему, как к собеседнику. Поэтому доком начали интересоваться новые люди.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
