«Я въехала на мосток. Навстречу двигался автомобиль. До него было метров сто. Зима. Пасмурно. Около девяти. День начинался хорошо. Утром мягкая трель будильника вызвала из небытия. Семь тридцать. Сначала появился сумрачный свет. Потом появилось тело. Тяжелое, расслабленное, счастливое. Почувствовала толчок в животе. «Ага, проснулся? Ну привет тебе, привет. Доброе утро». Я еще полежала, ощущая в себе необыкновенное присутствие другой жизни. «Интересно, каким он будет?» Нестерпимо хотелось увидеть его лицо. Воображение рисовало глаза, носик, рот — ясно, четко, но будто в отдалении, так что я не могла хорошенько рассмотреть. Я приближала лицо к себе. Но, приближаясь, оно теряло очертания, расплывалось. В дверь постучали: «Доченька, ты встала?» Мама. «Да». Дверь отворилась. Мама была в красивом розовом фартуке. «Что тебе на завтрак сделать?» Я почувствовала голод. «А у нас есть выбор?» — «Конечно: каша овсяная, каша гречневая, каша манная». — «Хочется чего-нибудь этакого». — «Чего же это?» — «Ну, например, яичницы с беконом». — «Боже мой, что это ты?» — «А что?» — «Можно подумать, что ты ждешь мальчика». — «А кого же?
Я жду мальчика». — «А я жду девочку». — «Мама, я знаю, что будет мальчик». — «Откуда? Ты сделала УЗИ?» — «Нет, и не буду. Но я знаю». Мама вздохнула: «Я, конечно, хочу девочку. Но если родится мальчик, я тоже буду счастлива. Только вот проблема». — «Какая?» — «У нас нет бекона». — «Тогда как вчера». — «Хорошо», — сказала мама. Вышла. Я встала. В теле легкость. Напевая «это все как в первый раз», отправилась в ванную. Приняла душ. Оделась. Поймала себя на мысли — жду чего-то хорошего, внутри дрожала ничем не обоснованная радость. Странное ощущение. Обычный день — все расписано. Поездка на работу. Работа. Возвращение домой. Никаких встреч. Вхожу на кухню. На столе чашка дымящегося чая. Рядом белая миска с белой манной кашей. За окном светлело. После завтрака, надев дубленку, шарф, шапочку, чмокнув маму, потом отца, который тоже встал, вышла во двор. Прямо передо мной чернели деревья. Справа, за изгородью, соседский дом. В окнах горел свет. Я села в холодную машину, запустила двигатель. Вылезла наружу. На улице казалось теплее. Смахнула щеткой снежную пыль с лобового стекла. Показалась фигура отца в тулупе. «Я открою ворота», — сказал он. Свет из открытой двери лег изогнувшись на корпус машины будто вмятина, но я понимала: это игра света и теней.
«Пока», — сказала отцу. «Счастливо», — ответил он. Я села за руль, сочно хрустя снегом, машина выбралась на проселочную дорогу. Отец, стоя возле распахнутых ворот, махнул рукой. Я свернула на шоссе. На перекрестке горел зеленый. Не было ни одной машины. На следующем светофоре — тоже зеленый. На третьем — зеленый. На четвертом — зеленый. «Значит, на переезде задержат», — думала я, не веря счастью. Издали показался шлагбаум, который медленно поднимался, давая мне дорогу. И опять никого. Хоть в Книгу рекордов Гиннесса записывай — никогда так не получалось. Может, я перепутала дни и сегодня воскресенье? Вчера ехала — все четыре красных, да шлагбаум на пятнадцать минут задержал. А тут так все удачно складывалось. Я испытывала какой-то невероятный подъем, почти наслаждение. Я въехала на возвышенный участок дороги. Невысокий, приподнят на два метра. Справа и слева не обрыв, но довольно крутой спуск. Я шла на восьмидесяти. Двигающийся навстречу автомобиль занесло. Мгновенно поняла: лед. Встречная машина дернулась вбок, сделала зигзаг, боком полетела на меня, плавно поворачиваясь передком. Я не отдавала отчета своим действиям. Все происходило автоматически. Сознание хотело было ударить по тормозам, дернуть руль вправо, избегая лобового удара.
Но кем-то были приняты другие решения. И они были верны. Если бы я отвернула, я бы слетела с моста, перевернулась, упала на крышу, возможно, пришлось бы проститься не только с машиной. Потом я узнала, что подсознание работает в тридцать раз быстрее сознания. Левая нога выжала сцепление, рука бросила ручку на третью передачу. Я будто отсутствовала или смотрела на все из другого места, из загадочного зрительного зала на белый экран зимнего дня. Я глядела на растущий в размерах автомобиль, видела за рулем женщину с закрытыми глазами, как-то съехавшую вниз, уронившую голову на правое плечо. Сзади в детском кресле сидел ребенок. Что с этой женщиной? Почему? Выстреливали еще какие-то мысли, которые я не успевала читать. При этом я следила за стрелкой спидометра. Шестьдесят километров. Тридцать. Быстрое движение ногой, рукой — я уже на второй скорости. Метр до столкновения. Давлю педаль тормоза в пол. Руки со страшной силой сжимают руль. Удар. Звук длился очень долго, потом все стихло. Я повредила левую ногу, ушибла голову, прикусила язык. Но ничто не коснулось моего живота. Я выбралась из машины, посмотрела на нее со стороны — разрушения были чудовищны. Казалось, выжить в таком месиве невозможно. Та женщина не пострадала.
Потом выяснилось, когда ее машина потеряла управление, она от испуга потеряла сознание. Такое бывает. Одно не ясно: кто управлял светофорами?»
На правой руке нарушения группы В — смещенный вилочковый разрыв линии головы (рис. 4, красный). Выражает повреждения конечностей и головы.
