Радиоактивная уборка

Мы беседуем с Пелагеей Ивановной Сенаторовой, живущей в пансионате ветеранов труда № 19.
Владимир Финогеев
|
17 Октября 2014
Фото: shutterstock.com

Мы беседуем с Пелагеей Ивановной Сенаторовой, живущей в пансионате ветеранов труда № 19. «Пелагея Ивановна, расскажите о своей жизни». — «Дак разве расскажешь?» — «А вы попробуйте, начните с того, когда и где вы родились». — «Я родилась 3 декабря 1928 года в Воронежской области, Водопьяновском районе, селе Тростяное. В этом селе есть церква. При мне ее в склад превратили, а как сегодня, не знаю». — «Кто были ваши родители?» — «Крестьяне. Жизнь была очень тяжелая. Отец выпивал. Ездил искать работу, мотался всюду. Даже был в Улан-Удэ. В Москве какое-то время работал, брал туда нас с мамой и братом. Я училась то в Москве, то в селе.

Окончила семь классов. Потом работа в Москве у папы кончилась. Мы вернулись в село, но наш дом развалился, жить негде. Поселились у бабушки. У нее изба маленькая, стол да печка». — «Где вас застала война?» — «В селе и застала. Мне было 13 лет. Мужчины из колхоза и мой отец с ними ушли на фронт. Всех колхозников собрали, председатель сказал: «Ну что, бабоньки, мужиков нет, вся надежда на вас. Товарищ Сталин, коммунистическая партия говорят, надо страну вызволять. И вы, ребята, больше не детвора, а сознательные колхозники, должны теперь работать наравне со взрослыми». И мы работали, нынешняя молодежь так уж не сработает. Женщины рожь жали, бабушки вязали снопы, мы собирали в копну. Возили копны на длинной телеге, запряженной быками. Лошадей не было, а с быками сложно: один в одну сторону тянет, другой в другую, управься-ка с ними.

Выкладывали здоровущие скирды, наверху утягивать надо — тут мужская сила требовалась, ан не было мужской-то, приходилось женщинам все жилы напрягать. Зимой начали было учиться, да куда там, книг нет, тетрадей нет, бумаги нет — писать не на чем, да и учителя на фронт ушли. Школу закрыли. Война закончилась, стали возвращаться мужчины: кто хромой, кто без руки, кто без ног. Отец вернулся с войны в 1946 году. И сразу ослеп. Он и до войны видел плохо. Слепой, а дом построил. Месил глину с камнями, кирпичи делал, в стены укладывал. Мы помогали. После возвращения отца мама еще двоих родила, дочек. В 1949 году я уехала в Москву, у нас жить было голодно, денег не платили. В Москве пошла в домработницы, в семью писателя, забыла, как его фамилия.

Жену его звали Наталья Петровна. У нее была дочь. Я за ней смотрела да по хозяйству помогала. Год проработала у них. Дали мне отпуск на месяц. Был август, к сентябрю должна была вернуться. Поехала в деревню к маме, у мамы дочь маленькая да хозяйство, месяц помогала, пришло время уезжать. Мать говорит: «Поживи еще, ну их, чай не на производстве, обойдутся». Послушалась маму, не приехала к сроку, а когда вернулась, вышло плохо. Наталья Петровна меня на порог не пустила. «Уволила я тебя», — говорит. Спрашиваю: «Почему?» — «У нас договор, ты должна была в сентябре приехать». Взяла мой чемодан и выбросила. Я стала врать, мол, заболела. Она говорит: «Письмо надо было прислать». И вообще не стала разговаривать.

Взяла я чемодан и пошла». — «Куда же вы отправились? Назад в деревню?» — «Нет, у нас одна женщина из деревни в Москве жила. Я пошла к ней, попросилась переночевать. У нее уже на кухне жили женщины из деревни. Мне нашлось место на полу. На следующий день пошла искать работу, решила пойти на стройку. Неделю ходила, наконец приняли, вселили в деревянный дом, в общежитие. Стала работать: траншеи копали под кабели, а дно выкладывали кирпичами. На стройке и с мужем познакомилась, он был плотник. Нам дали комнату в общежитии, 22 метра, но там еще жила семья. Мы перегородку соорудили, благо все строители. Жили очень дружно, никогда никаких ссор, помогали друг другу и деньгами, и продуктами, а праздники всегда вместе за одним столом.

Потом меня перевели в трест монтажников. Я там не захотела работать, устроилась уборщицей в атомный институт Курчатова. Проработала один год. Там мы попали под облучение». — «Как это случилось?» — «Самовластно зашли с одной уборщицей в спецлабораторию, черт нас дернул полы там вымыть. Моем, а там посредине стоял огромный агрегат, от него излучение шло, а мы не знали. Задели что-то, тут включилась сигнализация. Мать честная! Сирена завыла, огни замигали, мы перепугались — и бежать. Никому не сказали, никто ничего не проверял, никто нас не ругал. Да и чего ругать, сами себя наказали, физик тамошний сказал, туда входить без средств защиты опасно для жизни. Жизнь осталась, а детей у меня не родилось из-за этого. Лечили, лечили, толку не было.

На курорт два раза ездила — ничего». — «Что было потом?» — «После атомного института пошла в институт вирусологии, он как раз строился. Я принимала участие в строительстве, по электрике: у меня первый разряд электрика, я могу провод по квартире распределить от линии. Потом, как институт построили, осталась работать там препараторщицей. Медицинскую посуду мыла, готовила препараты для опытов. Институт этот, надо сказать, нездоровый. У них там отсеки разные с микробами, лаборатории, музей вирусов. Проработала там до пенсии. Купили с мужем домик в деревне в Долгоруковском районе Липецкой области. Хотелось на пенсии отдохнуть от Москвы. Там хорошо, это яблочный район, яблоки — двадцать копеек килограмм. В 97-м году муж умер. А меня, как ветерана труда, сюда поместили.

Вот и вся моя жизнь». Пелагея Ивановна умолкла. Я молчал, смотрел на нее, где-то далеко, за ее словами, бился океан неразгаданной жизни.

На правой руке главная ось пересекает линию жизни (рис. 2, линия жизни — зеленый, ось — черный) — это дает ресурс в 95 лет. Кроме этого есть дубликат линии жизни (рис. 2, оранжевый), что увеличивает ресурс до семи лет. На левой руке вторая ось, опущенная из середины основания безымянного пальца, пересекает отклоненную линию жизни (рис. 4, ось — черный, линия жизни — зеленый) — это дает ресурс в 115 лет. Кроме этого имеется дубликат к линии жизни (рис. 4, оранжевый), что добавляет 7 лет к ресурсу. Однако есть компенсированный смещенный разрыв линии жизни, о чем говорит наличие внутреннего фрагмента к линии жизни, который расположен ближе к большому пальцу и также обозначен на рис.

4 зеленым цветом, — это снижает ресурс на 6 лет. Наличие трех вилочек на линии жизни уменьшает продолжительность еще на 9 лет. Толстый крест в поле 13 (верхний Марс) является признаком нарушения системы самосохранения группы С и предвещает опасности для жизни, признак в том числе обозначает случай с облучением.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог