«В иллюминаторе — небо и свет. Плоский камерный голос динамика: через десять минут самолет совершит посадку в Амстердаме. Я еще раз глянула в круглое окно: земля далеко внизу, казалось, десяти минут мало, чтобы спуститься с такой высоты. Мама посмотрела на меня и успокаивающе кивнула. В аэропорту сине-желтые тона. В одном из проходов, на полу, спиной друг к другу сидят два существа, в общем похожие на людей. Сидят давно — сделаны из серого металла. Мы взяли такси до Лейдена. За рулем сидел голландец, похожий на араба. Не исключено, что голландцем он стал позже. «Куда именно?» — спросил водитель, сверкая зубами. «В университет». — «Учиться?» — спросил он. «Догадлив», — пришла мысль. «Да», — сказала я. Отвечая улыбкой на улыбку. Университетское общежитие, где мне предстояло жить, оказалось таинственным. Мне выдали магнитный ключ, который давал доступ только в мой отсек, где находилась моя комната. Чтобы пользоваться лифтом, нужен тот же магнитный ключ, и он позволял подняться только на свой этаж.
Ощущение, что ты одна в здании. Причины такой стерильности остались нераскрыты. Мне хотелось большего общения. И через год я переехала в город, сняла квартиру недалеко от общежития. Но это произойдет позже, а пока я с интересом всматривалась в чужую жизнь. После Москвы Лейден немного маловат. Улочки узкие, дома несколько игрушечные. Центр города — пешеходная зона. Много велосипедов. На велосипеде в любую точку города можно добраться за двадцать минут. Народ вокруг чем-то отличается. Нас предупреждали: голландцы свободны и открыты, для них нет запретных тем. Люди на улицах дружелюбны до безумия. Все говорят по-английски. Спроси, например, как пройти, народ дружно сбегается, чтобы помочь, и все легко, с улыбкой. Есть анатомические отличия. Голландки — крупные и немного чудные: за собой не ухаживают, губы не красят, ресницы не подводят, как есть, так и есть, без признаков маникюра, но с признаками мужества. Мужчины, напротив, в основном худые, с налетом женственности. Среди них много высоких. По слухам, здесь живут самые высокие люди в Европе.
Если жилье мне не очень понравилось, то группа, где я училась, оказалась замечательной. Были немцы, англичане, ребята из Турции, Южной Африки, из Китая двое — мальчик и девочка.
Мы очень сдружились, общение суперское. Кроме учебы разнообразные совместные программы, ужины, диско. Британцы посмеивались над голландцами. «Ты заметила местный принцип: лучше обсуждать без решения, чем решать без обсуждения. Нет, мозги у них такие же, как у нас. Просто их меньше на погонный метр тела. Они слишком высокие. А высокие они оттого, что живут ниже уровня моря. Хотят дотянуться до остальной Европы». Немцы вторили: «Да, да, лучше обсуждение без конца, чем конец без обсуждения. Но зато у всех равные права». «Это точно, — веселились англичане, — голландец, глядя на фонтан «Писающий мальчик», обязательно спросит: «А где писающая девочка?» Но в итоге все сходились: да, здесь не хватает романтизма, но все-таки это хорошее место — здесь чувствуешь себя как стрелка компаса в старом добром магнитном поле.
Прошло несколько месяцев, я зашла в кафе. За стойкой сновал молодой человек. Он был черноволос и невысокого роста. «Итальянец или француз», — подумала я. Он улыбнулся: «Пива?» Пиво тут в большой чести. Но я его не терплю. «Если можно, мартини». — «Конечно». Он повернулся, достал бутылку, налил, поставил передо мной расширяющийся кверху бокал. Тем не менее глаза у него были светлые.
«Вряд ли итальянец», — подумала я. Посетителей было мало. Он смотрел на меня просто и прямо. За этими глазами не чувствовалось никаких затейливых мыслей. Уж не голландец ли он? Парень спросил: «Вы откуда?» — «Из России». Он кивал и улыбался. «А вы?» — спросила я. «Голландец». — «Без всякого французского импорта?» — «Нет-нет, только местный материал». — И он засмеялся. В этом была какая-то надежда. Хотя подруга предупреждала: «Учти, здесь никто не сходит с ума от любви». Чем-то мне нравился этот черноволосый голландец. Я стала бывать в этом кафе. А бармен стал узнавать меня. Выяснилось, что он студент, живет в Роттердаме, а здесь подрабатывает. «Тридцать минут на машине — и я дома». Он был и диджеем по совместительству. «Как ты к рэпу?» — «Чуть хуже, чем к цвету этого бокала с пивом». «Я тоже люблю пиво больше, — сказал он, — может, что-нибудь из техно?» «Если там есть музыка, то давай». Через месяц я спрашивала себя: есть между нами какие-то отношения или их нет? И не могла ответить на этот вопрос. Видимо, эта тема пришла в голову и моему голландцу, он предложил: «Может, увидимся в другом кафе?» «Это идея, — сказала я. — Давай». Мы продвигались вперед со скоростью Нептуна, который обращается вокруг Солнца за сто шестьдесят пять земных лет.
Я была влюблена, не сильно, но была. Его влюбленность внешне не обозначилась никак — ни словами, ни поведением, которое оставалось точно таким же, как вначале. Он ничем не выдал этого чувства, все шло каким-то естественным ходом. Как восходит солнце, скрывается за облаками, как потом рассеиваются облака и солнце появляется снова. Близость стала таким же звеном, как часть пейзажа за окном с неизменными ежедневными элементами, как чередование сна и бодрствования или как пальцы незаметно переходят в руку.
Нептун наконец пролетел и стал удаляться, и мы также плавно отошли друг от друга. Остается опыт, как две сидящие спиной друг к другу металлические фигуры в натуральную величину».
Нашей героине двадцать три года. В данном случае отношения зашифрованы в линию поездки (рис. 4, оранжевый). А она пересекает две линии судьбы (рис. 4, синий). Это указывает на то, что эти и другие отношения, возникающие в ходе поездки, не могут быть стабильными, по крайней мере до 24—25 В этой возрастной точке сходятся две линии судьбы. Та, которая берет начало от края ладони и в общем выражает стремление к переменам, новизне, путешествиям и освобождению из-под родительской опеки и/или от общепринятых стереотипов, кроме этого значения еще принимает на себя роль линии влияния, что представлено изгибом и обозначено на рисунке желтым цветом.
(На рис. 4 эта желтая линия идет рядом с линией судьбы, но это одна и та же линия. Линия влияния здесь — второй этаж линии судьбы.)
