«Зеркало было кривым. У него была волнообразная поверхность. Массивное, тяжелое зеркало. Николай подхватил зеркало, понес к машине. Я открыла багажник. «Осторожнее, пожалуйста!» Николай кивнул. Аренда за зеркало составляла 1300 рублей. Залог — девять тысяч. Я села за руль. Посмотрела вверх. Светлые лучи пробивались сквозь облака. Мы тронулись. «Куда едем?» — спросил Николай. «На «Красные Ворота». Я вырулила из двора на улицу. Настроение приподнятое. Были некоторые сложности и проблемы в жизни, но в кошельке у меня лежало десять тысяч. По крайней мере неделю мне с сыном беспокоиться нечего. А там что-нибудь произойдет. Мы оставили машину в переулке, направились на Садовое. Николай тащил зеркало. «Не тяжело?» — «Ничего». Николай был плотный, крепкий мужчина, бывший военный. Я шла, глядя на высотку. Искала точку. Огляделась: «Пожалуй, вот здесь». Николай поставил зеркало на асфальт. Отер тыльной стороной ладони лоб. Шумно выдохнул. «Не устали?» — «Нормально». — «Так, надо навести на высотку». Николай поворачивал и отклонял зеркало.
Я бросала взгляды то в зеркало, то на высотное здание напротив. Здание причудливо отражалось в таинственном стекле. Гул машин давил слух. Прохожие стреляли глазами. Кто в недоумении, кто с подозрительностью. «Подумают, мы тут гиперболоид инженера Гарина устанавливаем», — усмехнулся Николай. «Путь думают что хотят, — сказала я, погруженная в другие мысли. — Надо, чтобы здание попало в фокус». — «В фокус?» — «Да». — «А вы знаете, что такое фокус?» — «Приблизительно». — «Короче, надо, чтобы здание в зеркале превратилось в точку». Я расстегнула сумку, достала фотоаппарат. «Вот, вот — хорошо. Николай, замрите. — Я сделала несколько снимков. — Теперь медленно отодвигаем». Николай сделал движение, здание стало разворачиваться, вырастать из светлого клина. «Очень хорошо, — говорила я, щелкая затвором, — замечательно». Над шпилем образовалась голубая лагуна. Вокруг по спирали кружились облака. Здание появлялось будто из другого измерения. Затем мы повторили процедуру с нескольких точек. Небо совсем очистилось. «Пожалуй, довольно, — сказала я, — поехали. Николай, стойте здесь, чтобы не тащить лишний раз. Я подъеду». Я отправилась к машине. Странное щекотливое чувство возникло в солнечном сплетении. С каждым шагом сильнее. Ткань счастья таяла, на ее месте образовывалась дырка.
Сперва маленькая, потом все шире и шире, из этой дыры дул ветер тоскливого беспокойства. Еще несколько шагов, я ощущаю сильную тревогу, какое-то похоронное чувство. Что это? Откуда? Почему? Я всматриваюсь издали в то место, где стояла машина. Не вижу ее. Сердце екнуло. «Неужели угнали?» Машина на угон не застрахована. Не было денег. Да и ОСАГО просрочено. Я ускоряю шаг, вытягиваю голову, чтобы увидеть: там или не там? стоит или нет? Но вот показалась ее милая, прекрасная спинка. Я выдыхаю. Машина на месте. Просто я думала, она стоит ближе. «Как хорошо», — говорю я, пытаясь убедить себя, что все хорошо. Но по-прежнему в груди дребезжащий призвук от неслышимо колеблющегося темного тела. «Проколоты колеса?» Я подошла, нет, все в порядке. «Расслабься, все хорошо». Но сердце ноет. «Не успело отойти от страха», — решаю я. Сажусь за руль, выезжаю. Ехать — метров двести. На дороге машина ДПС. Двое сотрудников стоят рядом с машиной, посверкивая зеленоватыми нагрудниками. Вижу Николая с зеркалом. Ага, вон рядом место для парковки — повезло. Включаю поворотник, начинаю прижиматься к правому краю. Вдруг из ниоткуда выныривает фургончик и встает на то самое место, которое я наметила. Вот тебе и на! В огорчении следую мимо. Впереди фургона открывается свободное пространство как раз для моей машины.
Ага, хорошо. Начинаю объезжать его, поворачиваю к бордюру — тут страшный скрежет справа поразил мое ухо. Шок, ступор, внутри все застыло. Как это может быть? Выхожу из машины. Ничего не понимаю. Как могла так ошибиться, ведь я — опытный водитель? Глазомер никогда не подводил. Как это получилось? Меня пронизывает страх. Я оглядываюсь на ДПС, до них двадцать метров. Начнут разбираться, а у меня страховки нет. Боже, что делать? Но гаишники заняты другим, не видят. Из фургона вылезает мужик. «Ну что, попала!» — «Извините, — говорю, — это моя вина». — «Еще бы». Меня хоть и трясет, но начинаю видеть, что повреждения небольшие. Я сняла хорошо краску у фургона, но какой-то особой вмятины нет. Так — царапина. «Послушайте, — говорю я, — мне очень некогда, давайте я вам дам пять тысяч, и мы разъедемся». Из кабины выходит напарник этого водилы, начинает орать: «Какие пять, минимум десять!» У меня похолодело в груди. «Ну хорошо». Я лезу в кошелек, достаю две банкноты по пять. Смотрю тоскливо в пустые отделения кошелька. Протягиваю деньги. Они скрываются в пузатой ладони. Иду к Николаю. Сетую: «Не понимаю, как я могла так не рассчитать. Зацепила фургон». — «А чего рассчитывать, он сам виноват, вы паркуетесь, а он дал вперед. И я думаю — специально, чтобы вы задели.
Сейчас делают такие фокусы». — «Вот как?!» — «Да». — «А я думала, у меня уже что-то с головой, ведь я достаточно вперед проехала, чтобы не задеть машину!» — «Я думал, вы сами это видели». — «Нет. Я не заметила. Теперь уж ничего не поделаешь». — «Ничего, жизнь поделает».
В возрастном периоде 40 лет, когда случилось происшествие, на ладони нашей героини рядом с линией жизни наблюдается подъем гребневого рельефа. На отпечатке это выглядит как темное пятнышко и относится к нарушениям группы А2 (рис. 4, темное пятно в красном круге, линия жизни — зеленый). Выражает соприкосновение с плохими людьми. При этих соприкосновениях ущерб обычно проходит в виде материальных потерь.
