Двадцатичетырехлетняя англичанка Джемма Артертон снялась подряд в трех блокбастерах — «Квант милосердия», «Битва титанов» и «Принц Персии: Пески времени». При этом милая девушка уверяет, что никогда не планировала свои карьерные шаги. Что ж, неплохо для молодой актрисы, действующей без всякого плана.
— Джемма, это правда, что фанаты игры «Принц Персии», по которой был снят блокбастер, недовольны тем, что вы недостаточно сексуальны в роли принцессы Тамины?
— Да, у геймеров чертовски высокие требования к сексуальности!
(Смеется.) Я получаю такие письма! А думала, что на этот раз все будет в порядке. Ведь, когда играла одну из девушек Бонда в «Кванте милосердия», меня тоже некоторые упрекали — мол, не такая уж она горячая штучка! И сравнивали с суперсексуальной Ольгой Куриленко! А в «Принце…» я единственная женщина — и все равно не угодила. Надо было побольше снять сцен, где мы с Джейком Джилленхолом целуемся, получилось очень целомудренно. А целоваться с Джейком было очень даже приятно, не хуже, чем с Дэниелом Крэйгом.
— Один — американец, другой — англичанин… — Но оба обладают типично британским чувством юмора, а я — известная приколистка, поэтому было весело.
Еще был австралиец — Сэм Уортингтон, в «Битве титанов». (Смеется.) Я его знакомила с лондонскими пабами — он тоже веселый парень. В «Кванте милосердия» все трюки выполняла Ольга, а я была вне игры, зато в «Принце…» нужно было отлично управляться с лошадьми и мечом размахивать, так что пришлось попотеть.
— Сыграть в фильме о Бонде — это, с одной стороны, фирменный знак, с другой — многие актрисы жаловались потом, что их теперь только как девушку шпиона и воспринимают…
— Ко мне это не относится. Я и до Бонда получала множество предложений. И в театре играла. Уверена, моя карьера ничуть не пострадала.
К тому же, как говорит мой агент (она очень умная), — не снимешься вовремя в блокбастере, жить будет сложнее. Словом, после Бонда от предложений у меня отбоя нет.
— А как, кстати, вас взяли в «Бонда»?
— Ну, я всего лишь шесть месяцев, как окончила Королевскую академию драматического искусства в Лондоне и все еще продолжала в свободное от театра и съемок время торговать косметикой в одном шопинг-центре — чтобы выплатить долги за учебу. Однажды в «Глобус», где я играла Розалину в «Бесплодных усилиях любви» Шекспира, на меня пришли смотреть агенты, которые искали девушек Бонда. Позвали на прослушивание. Четыре часа гримировали, одевали, сценарий я в глаза не видела (это ж секретная информация до последнего съемочного дня).
Появился Дэниел Крэйг и буркнул мне: «Привет! Как дела?» Я ему что-то ответила. Вокруг человек шестьдесят собрались — оценивать меня. Неприятно. Крэйг похвалил: «Молодец». Но я ушла, уверенная, что ничего из этого не выйдет. И вот сижу в лодке посреди Гибралтарского пролива в костюме ныряльщицы — снималась в английском фильме «Трое на вылет» — и только собираюсь с лодки спрыгнуть в воду, раздается звонок на мобильный режиссеру . Он дает мне трубку. И слышу, как мой агент напевает мелодию из бондианы.
— А почему вы вообще стали актрисой?
— Ничто не предвещало, это точно. Я из рабочей семьи. Отец — сварщик на металлургическом заводе, мама — уборщица. Они развелись, когда мне было пять лет.
И в нашем доме были одни женщины — мама, я и моя сестра. Все мы обожали веселиться — петь, танцевать, обстановка в доме благодаря маме была невероятно креативная. Мы и рисовали, и в спектаклях школьных участвовали — словом, самовыражались по полной. Отец зато очень беспокоился — хотел, чтобы я стала врачом или адвокатом, училась-то я хорошо. И очень расстроился, когда в 16 лет я заявила, что буду актрисой. Боялся, что не смогу зарабатывать на жизнь актерским ремеслом.
— Говорят, с вами удивительно комфортно работать и вы напрочь лишены звездных замашек…
— Еще в академии я совершенно не обращала внимания на то, что я ем, как одеваюсь, хожу ли, сколько надо, на фитнес. Я хотела только играть. И ничего не изменилось с тех пор.
У меня довольно твердые принципы. Если для роли нужно похудеть и быть в форме, разумеется, я подчиняюсь. Но вне работы я буду такой, какой мне нравится. Кстати, и журналисты относятся ко мне с большим уважением. Не фотографируют, когда я появляюсь со своим женихом Стефано, например. Я их прошу, и они не снимают нас — большая, кстати, редкость для британских папарацци. Может, я еще не так известна... Но быть как Дженнифер Энистон я точно не хочу. Она настолько публична, что кажется, ее знают все. И теперь, кого бы ни играла, все равно мы видим только Дженнифер Энистон. Разве нет?
— А у кого из режиссеров ни при каких обстоятельствах не отказались бы сняться?
— У Ларса фон Триера. Я смотрю его фильмы всегда в одиночестве, настолько они меня захватывают.
Не уверена, что хочу тех же мучений или страданий, какие приходится переживать в реальности в процессе съемок его актрисам. Но я точно хочу играть сложных героинь. Мой любимый фильм — «Рассекая волны», а Эмили Мортимер — любимая актриса. А из актеров — Шон Пенн.
— Что ж, легких путей вы явно в кино не ищете. А что предпочитаете делать, когда удается избежать нелюбимых вами светских публичных мероприятий?
— Приготовить ужин для своих родных и друзей. Я по ним очень скучаю, они любят меня такой, какая я есть. Обожаю готовить и быть хозяйкой — следить, чтобы у всех все было, никто не скучал. Еще у меня собака, с которой с удовольствием гуляю часами в свободное время.
И слушаю музыку. Любимая группа — «Rаdiohead» и певица Кейт Буш. Ну и к свадьбе потихоньку готовлюсь!
