— Вас ведь изначально не хотели брать на роль Гурова?
— Хейфиц как раз очень хотел. Мы с ним долго готовили эту роль, обсуждали, репетировали, но когда он представил мою кандидатуру на художественный совет, раздался хор разочарованных голосов. Я сидел за дверью и слышал, как маститые режиссеры убеждали Иосифа Ефимовича, что Баталов — это рабочий паренек из «Большой семьи», который не сможет сыграть чеховского героя, русского интеллигента. Для меня же это был шанс перейти в другое амплуа, потому что после «Большой семьи» и «Дела Румянцева» меня завалили сценариями с однотипными ролями рабочих. Поэтому я старался убедить всех, что подхожу на эту роль! Даже стал сознательно старить себя — отпустил бороду, сутулился, выбрал для проб туфли большего размера, чтобы утяжелить походку. Надел на безымянный палец кольцо, чтобы придать хоть какой-то лоск огрубевшим от возни с автомобилем рукам. В результате худсовет, хоть и со скрипом, утвердил меня. Но, как оказалось, трудности только начинались. Съемочную площадку окружали поклонники Чехова, старушки и старики, которые, казалось, знали о писателе все! Одна из них, божий одуванчик, все повторяла: «Он ходит носками внутрь! Косолапит! Человек тех времен, тем более персонаж, которого отождествляют с самим Чеховым, не мог так ходить!» А вы попробуйте сознательно изменить свою походку и при этом играть! Но я это делал, с трудом скрывая раздражение, возникшее против этих «наблюдателей». С горечью думал, что у интеллигентов и аристократов ноги и руки с рождения «привинчены» совершенно иначе, чем у меня. Они снова и снова указывали на мой «недостаток», я отшучивался, а в душе все кипело... И однажды на площадке появился очень древний старик, который знал Чехова лично. Он почти ничего не слышал и решил, что я играю самого Антона Павловича. Посмотрев на меня, старик выдал: «Вот-вот, точно, похож, и бороденка такая же! Тот тоже с палочкой ходил. Гляди, вон он и ногами загребает, косолапит, точно Чехов!»
— Алексей Владимирович, у большинства зрительниц вы ассоциируетесь с Гошей из фильма «Москва слезам не верит». Вас этот факт не обижает?
— Абсолютно осознаю, что, если бы не этот фильм, я бы уже не имел права называться актером. Мне даже страшно вспомнить, как долго я колебался, соглашаться ли на эту роль. Это было связано с тем, что преподавал в институте, мало снимался. Вообще же мы делали обычную мелодраму и не рассчитывали на такой успех, а тем более на «Оскар». Кстати, некоторые кадры, к сожалению, вырезали, и зритель уже никогда их не увидит. Например, диалог Николая с Гошей, когда они выпивали, был гораздо интереснее.
