Второе материнство оказалось несколько другим (между Лукой и Костей десять лет разницы). Тогда я была полностью готова к появлению ребенка, желала его, при этом была достаточно свободной в профессии, не несла ответственности перед продюсерами, группой. И могла себе позволить целый год не разлучаться с сыном. Снова — глаза в глаза — каждый день, даже без коротких разлук. В первое наше с ним расставание, когда полетела на гастроли, я буквально физически ощущала расстояние между нами и скорость, с которой удаляюсь от сына. Смотрела в иллюминатор, а внутри будто счетчик щелкал.
Я за то, чтобы женщина реализовывалась и в семье, и в профессии. Важно не забывать о своих мечтах и планах. Было бы странно услышать от меня что-то другое. Но природа настолько мудра, что вносит глобальные коррективы на то время, пока младенец и мать нуждаются друг в друге. Сейчас не хочу торопить события, хочу полностью насладиться этим состоянием...
— Сердце на месте, когда оставляете детей?
— Стараюсь создать условия, чтобы не сомневаться, что дети в безопасности. Налаживаю быт так, чтобы все работало и в мое отсутствие. С детьми остается няня, раньше подключалась и моя мама. Им спокойно доверяю детей. Хотя как спокойно... Доверяться приходится, но руку с пульса не убираю. Видеосвязь, телефон — постоянно узнаю, как дома дела. Думаю, любая работающая мама меня поймет.
— Вы, похоже, по жизни контролер, Альбина...
— Да, я — контролер и страдаю от этого. Ведь проблема не только в том, что мне важно знать, кто куда пошел, чем занят, но и в том, что приходится бороться с убеждением, будто все зависит лишь от меня одной и я на все могу влиять. Смешно... Пандемия нам всем продемонстрировала, что никто из нас не всесилен. А примириться с этой мыслью совсем непросто.
— Интересно, когда вы что-то рассказываете о детях, говорите о каждом из них «он» или «мы»?
— Вы о самоидентификации? Костя уже взрослый, ему семнадцать, о нем, конечно, говорю «он». Лука абсолютно убежден, что ничем не отличается ни от старшего брата, ни от папы, демонстрирует взрослость. Он — мужчина в теле ребенка. С младенчества Луку отличал особенный взгляд. Нам с Валерой казалось, будто какой-то мудрец смотрит на нас из глубины веков. И в свои годы, а нам летом будет семь, он уже мужичок. Ой! Все же, видите, говорю «мы». Агата, разумеется, «мы». Поспали, поели...
— А с Костей уже «обрубили пуповину», отпустили?
— Думаю, окончательно обрубить пуповину со своим, пусть даже взрослеющим ребенком невозможно. Но все же нам пришлось отпустить его в самостоятельную жизнь, поскольку сын оканчивает школу не в России. Несмотря на то что решение отправить его учиться за тысячу километров от дома не было внезапным и мы постоянно на связи, разлука дается нелегко — посещают мысли о быстротечности времени и вообще о смысле жизни.
