Неужели все в прошлом? И любимый мюнхенский пригород Швабинг, где селилась творческая молодежь, и сам Мюнхен с его синими конками и канареечно-желтыми почтовыми ящиками, казавшийся частью ожившей сказки из детства, и домик в маленьком Мурнау, где не раз бывал так счастлив, и Габриэле...
Впрочем, не стоит себя обманывать. Габриэле он сам давно готов оставить в прошлом. И та глупая мальчишеская горячность, с которой он ухватился сегодня за случайное знакомство с никогда не виденной им Ниной Андреевской, не что иное, как судорожное желание подвести черту под отношениями, которые мучили его слишком долго.
Они познакомились пятнадцать лет назад в Мюнхене. Зимой 1901—1902 годов тридцатипятилетний Кандинский, годом ранее поступивший на курс Франца Штука в тамошнюю академию художеств, дивясь собственной самоуверенности, открыл школу живописи, среди студентов которой оказалась и двадцатипятилетняя Габриэле Мюнтер. Студенты и их молодой педагог быстро нашли общий язык и с приближением весны принялись стоить планы совместной поездки на пленэр куда-нибудь в баварскую глубинку. В итоге вся компания очутилась на берегах озера Кохельзее, где складные этюдные стульчики Габриэле и ее наставника с каждым днем оказывались на прибрежном лугу все ближе и ближе друг к другу. До той поры, пока вдруг однажды вечером Василий Васильевич не попросил ученицу съездить на несколько недель в Бонн — навестить родителей. В городок Кохель, стоявший на берегу озера, должна была приехать его жена Аня, Анна Филипповна.
Разумеется, Габриэле прекрасно знала о ее существовании. Еще зимой эта худощавая спокойная женщина, всюду ходившая с маленькой собачкой, уютно сидевшей у хозяйки под мышкой, несколько раз появлялась в школе Кандинского. Немногословная, никогда не погружавшаяся в то искрящееся творческое кипение, в котором они во главе с любимым педагогом варились сутками напролет...
Кандинскому она приходилась не только супругой, но и двоюродной сестрой по отцу. Купеческий клан Кандинских был старинным, огромным, разбросанным по всей России — от Забайкалья до Петербурга, и в одной только Москве у Василия было с полдюжины кузенов и кузин. Но по-настоящему сдружился он только с Аней Чемякиной, бывшей на несколько лет старше его и на правах взрослой взявшейся опекать юного Васю, в 1885 году явившегося из Одессы в Москву, чтобы поступить на юридический факультет университета.