Помню, когда по телефону девушка c приятным голосом сообщила: «Вы номинированы на премию «Чайка» за роль в спектакле «Пластилин», — я поняла, что Москва все же отвечает взаимностью тем, кто влюблен в нее...
Чуть не задохнулась от счастья и восторга, что-то в ответ залепетала. Положив трубку и отдышавшись, набрала номер Серебренникова, сообщила о номинации — а потом вдруг в ужасе произнесла: «Но мне же совершенно нечего надеть на церемонию награждения!» Со времен владивостокской жизни не выбиралась в магазины, не до того было, так что в гардеробе не нашлось подобающего случаю вечернего наряда. Пришлось брать напрокат.
«Пластилин» стал первой постановкой нового, официально зарегистрированного театра «Центр драматургии и режиссуры», созданного Михаилом Рощиным и Алексеем Казанцевым. В ЦДиР начинали творческую карьеру Виталий Хаев, Вика Толстоганова, Дмитрий Ульянов, Сергей Мухин, Андрей Кузичев, Марина Голуб, многие другие талантливые, ныне успешные и востребованные артисты.
Алексей Николаевич Казанцев — уникальный режиссер и педагог, мне тоже посчастливилось поработать с ним. После «Пластилина» была «Смерть Тарелкина» в постановке самого Казанцева, другие замечательные постановки.
Однажды после очередного спектакля за кулисы пришли две дамы — Наталья Лукина и Сима Корезо. Они были ассистентами по актерам, искали новых артистов и «свежие» лица. Я им понравилась — пригласили на «Мосфильм» на пробы к Ярополку Лапшину. Прославленный режиссер, в советское время снявший культовые картины «Угрюм-река», «Демидовы», «Приваловские миллионы», приступал к съемкам фильма «Сель». Главная героиня — проводница. Перед пробами помчалась на Киевский вокзал, упрашивала хозяйку одного из вагонов поезда дальнего следования одолжить форму, вечером обещала вернуть, заплатила сто рублей. С формой под мышкой рванула на «Мосфильм».
Позже узнала, что на «мою» роль было огромное число претенденток. Лапшину советовали взять актрису «с именем», но мэтр заявил: «Я сам делаю звезд!» И утвердил меня. Кстати, на этом проекте я узнала, что такое «звездный гонорар».
Несколькими годами раньше, когда метания между кастингами, показами в театры, поисками своего места в Москве выматывали так, что не оставалось сил дома обнять родных, муж как-то заявил: «Такое ощущение, что я в тебя вкладываю — и никакой отдачи». Слава имел в виду совсем не деньги. Он за меня искренне переживал, потому что энергии, энтузиазма во мне было безграничное море, но это оставалось невостребованным. Зато после съемок у Ярополка Леонидовича я буквально летала от счастья и сказала Славе: «Вот видишь, пошли отдача и прибыль!» Хохотали оба. Не могу сказать, что «ворвалась в кинематограф» — но потихонечку начала сниматься.
