Путь к признанию оказался долгим. Женщину-архитектора воспринимали как диковинку. И хотя некоторые проекты Хадид завоевывали призы на конкурсах, никто не был готов воплощать их в жизнь. Перевернутый небоскреб для английского Лестера так и остался на бумаге. Спортивный клуб «Пик» на холме в Гонконге тоже не был реализован. Как и проект Оперного театра залива Кардифф, напугавший консервативных британских застройщиков. Ее творческая фантазия сильно опережала время...
«Идеи не пропадают. Они просто ждут своего времени», — успокаивала Заха себя и сотрудников. Много лет она творила только на бумаге, а бюро, чтобы выжить, занималось мелкими заказами: оформлением баров, дизайном мебели, театральными декорациями. «Ну конечно, порой я бывала подавлена, — признавалась Хадид. — Но чтобы двигаться дальше, надо двигаться! Верить, что рано или поздно победишь. Моя команда всегда в меня верила. Какие бы ни были неудачи, провалы, простои... люди не хотели уходить».
Первым проектом, который удалось реализовать, стало похожее на самолет «Стелс» здание крошечной пожарной части в немецком Вайль-на-Рейне, сложенное из изогнутых бетонных плит, будто застывших в причудливом танце.
Настоящий прорыв деконструктивизма случился в 1997-м, когда по проекту Фрэнка Гери был построен Музей Гуггенхейма в Бильбао. Странное архитектурное течение вошло в моду, наступило торжество кривых линий. Обратили внимание и на Заху, она стала автором Центра современного искусства в Цинциннати. Спустя два года Хадид взялась за лыжный трамплин в Инсбруке и вокзал в Страсбурге.
