Почему вдруг расстаются два человека? Я долго не мог найти ответа на этот вопрос. Мне кажется, Маня устала тянуть меня и помогать. У нее уже сложился стереотип: я бесталанный актер, неудачник, — а бороться со стереотипами сложно.
Мы расстались, когда Насте исполнилось шесть и за ее воспитание уже отвечал дедушка — Григорий Ефимович. Правду о том, что я не ее родной отец, девочка узнала в девять лет. Довольно долго она при встрече терялась: как меня теперь называть? Папой уже не могла, а по имени, видимо, стеснялась. Сейчас, когда встречаемся, называет Вадимом. Она окончила факультет менеджмента ГИТИСа, открыла свою фирму. Стала общаться с отцом, он ей помогает в бизнесе.
После Канады у меня началась своя жизнь, Маринка переживала творческий подъем. Каждый раз при встрече я приглашал ее на свои спектакли в театр «Сопричастность». Ходил к Мане в «Шалом». Там впервые увидел ее будущего мужа Толю Белого. Их история начиналась на моих глазах. Вскоре узнал, что они поженились. В отличие от меня Толя оказался более активным. В актерских компаниях его хвалили, он хорошо читал стихи Бродского.
Я Маню хорошо знаю. Она — человек жертвенный, ей легче отдать, чем забрать. Себя называет так: «Я слабая сильная женщина». Так уж устроена — никогда не поинтересуется у мужчины, чем он может ее осчастливить, сразу же спрашивает: «Что я вам могу дать?» Я видел, что Маня счастлива. Как-то позвонила, зная, что я увлекаюсь фотографией, и попросила: «Поснимай, пожалуйста, Толю».
У них была большая разница в возрасте, тем не менее прожили почти десять лет, вместе служили в МХТ, а потом неожиданно для всех развелись. Я догадывался, что у Мани семейная драма. Сама она не стала бы искать у меня утешения, да и не приняла бы моего сочувствия.
Однажды она звонит и рыдает в трубку: «Все так неожиданно... Это просто удар под дых...» Оказывается, Толя ушел к другой женщине в одночасье. Разрыв Маня переживала тяжело. Слава богу, рядом была Настя. Она даже подругам ничего не говорила, ездила по монастырям, ушла в себя.
Как-то призналась: «Я всегда была в поиске кого-то идеального». Идеалом был ее папа, который безумно любил жену. Маня часто вспоминала сценку, которая навсегда врезалась ей в память: «Однажды захожу домой и вижу — стоит папа у гладильной доски с ворохом белья, водит утюгом и смотрит футбол». Но увы, ей не везло: все три мужа были далеки от ее идеала... Правда она всегда с улыбкой замечала: «Случайных мужчин у меня никогда не было...»
Я почему-то часто вспоминаю не день нашего знакомства, а день развода. Как бы прокручиваю жизнь с конца, и все встает на свои места. Разводили нас по иронии судьбы в день рождения Марины — восьмого декабря. Помню, получив развод, мы долго сидели обнявшись на скамейке и плакали. Маня, положив голову мне на плечо, причитала: «Вадька, мне тебя так жалко!» Потом слезы высохли, мы улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны: она — направо, я — налево...
