— Павел покинул труппу «Табакерки», переключился на кино. Вам, когда-то сделавшей выбор в пользу театра, наверное, трудно принять решение сына? Что ему советуете?
— Важно в театре не числиться, а работать с интересом, с близкими по духу режиссерами. Думаю, со временем он снова начнет выходить на сцену, пока ему лишь двадцать четыре, необходимо время на осмысление, на взросление. Павел играл в «Табакерке» в «Матросской Тишине», но Владимир Львович Машков (худрук театра. — Прим. ред.) сделал новую редакцию легендарного спектакля. Без Павла Табакова. Это его решение, и он имел на него право. Сын играл в МХТ в «Драконе» и «Мушкетерах...», но их больше нет в репертуаре. Он просто оказался не занят и сосредоточился на кино. Я к этому спокойно отношусь. И с советами не спешу. Каждый учится на собственном опыте.
Чувство собственного достоинства и честное отношение к профессии — вот то, о чем никогда не следует забывать. Это моя позиция, стараюсь донести ее до сына.
— Вас миновали материнские кошмары в виде подросткового бунта, странных поступков ребенка, сопротивления и позиции назло?
— По-разному случалось. Но я доверяю сыну, и так было всегда. Наверное, потому что Павел любит меня, старается не огорчать. Ему было года три, когда я его слегка шлепнула: долго не слушал уговоры и просто вывел из себя. И тут же бросилась извиняться:
— Пашка, прости!
А он спокойно сказал:
— Мариш, не волнуйся, мне не больно.
До слез просто... Сын всегда был терпелив ко мне, не реагировал на занудство. Когда доставала его бесконечными замечаниями, он, еще совсем маленький, брал соску и запихивал в рот. Я понимала: пора остановиться.
В нашей семье все строится на любви. Никаких запретов и угроз. Я и сама такая же — нельзя говорить со мной с позиции силы. В моем представлении между людьми возможен исключительно диалог. Не удается поговорить — тогда лучше не общаться вовсе.
И Павел, и Мария видели, как мы общаемся с Олегом Павловичем. Уверена, в их подсознании это сохранится навсегда.
— С Машей такое же взаимное понимание?
— Конечно! Она мой друг. Уезжаю на съемки, дочь пишет: «Мама, я приготовила тебе на ужин брокколи». Попросила недавно: «Маш, прибери, пожалуйста, в кухне на столе». Так она все вокруг вымыла, бумажки разные, квитанции по папкам разложила.
— В общем, нет поводов для беспокойства?
— При желании поводы всегда найдутся. Например Маша категорически не хочет ходить с короткими ногтями, красит их в какие-то странные цвета. Ну ладно, это подростковое, пройдет.
Оба моих ребенка рождены в огромной любви, осознанно. Оба появились на свет тогда, когда мы с их отцом очень этого хотели. И хотя Павел и Мария — не простые, а сложносочиненные индивидуальности, мне с ними легко и радостно.
— Между вашими детьми разница в одиннадцать лет. Их можно назвать близкими людьми?
— Мы семья. Вижу, с какой нежностью Маруся относится к брату, и он к ней — с большой любовью.
Зимой Паша полетел с нами в Екатеринбург в гости к семье, которая была близка Олегу Павловичу. Мы часто отдыхали в доме этих замечательных людей. Я предложила, и сын без раздумий согласился. Собралась огромная компания: родители, дети, бабушки-дедушки. В один из дней Павел отправился кататься на лыжах, Машка увязалась с ним. Приехали на склон, и тут выяснилось, что Маруся даже горнолыжные ботинки не умеет надевать! Сыну, конечно, пришлось повозиться, но вернувшись, он сказал: «Когда в следующий раз полечу в горы, возьму Машу с собой».
