Когда Варе исполнилось полгодика, мы с Алексеем разошлись. Я совершенно случайно узнала, что Барабаш, наведываясь в Питер, останавливается у бывшей жены. Сейчас понимаю: все люди совершают ошибки и какие-то надо прощать, но тогда сочла это предательством и поставила ультиматум «Разводимся!»
— Это правда, что родители хотели мальчика и даже называли вас Антошкой?
— После рождения моей старшей сестры Насти родители мечтали о мальчике. Тем более что по всем приметам вроде формы живота к тому и шло, пол советские доктора определять еще не могли. Поначалу они вообще запрещали маме вынашивать ребенка из-за высокого давления, настаивали на аборте. Но мама приняла решение рожать. Однако в Белоруссии, где они с отцом-военным тогда жили, медики рисковать не захотели.
Мама отправилась в Алма-Ату к знакомым врачам. Но те проглядели, что ребенок в утробе перевернут, — об этом маме сообщила уборщица, в прошлом акушерка, которая мыла полы в палате. В результате я вышла на свет попой, плотно обмотанная пуповиной. Казалось, кто-то наверху очень хотел, чтобы я появилась, а кто-то другой, напротив, изо всех сил препятствовал этому. В своей жизни я еще не раз ощущала это мистическое противоборство.
Папа, Юрий Петрович, страшно расстроился, что родился не мальчик, и первое время даже не хотел на меня смотреть. Мама, Татьяна Семеновна, не знала, как примирить мужа с появлением девочки. Но однажды папа пошел со мной гулять, встретил сослуживцев, те стали восхищаться: «Надо же, как дочка на тебя похожа, просто копия!» С этого момента он меня принял и очень полюбил.
Убеждена, что ребенок, находясь в утробе, чувствует мысли и ощущения матери, и видимо, родительские ожидания отразились на моем характере: первые годы жизни я считала себя мальчиком и просила всех называть меня Антошей, а не Аней. Поведет меня мама в садик, прицепит бантик на голову — возвращаюсь в слезах, зажав скомканный бант в кулаке: «Меня на улице девочкой назвали!»
