Первую международную награду «Снежная королева» получила на Венецианском детском кинофестивале в 1957 году. Получать заграничные призы чаще ездили не художники, а чиновники, и это известие застало нас с родителями на море.
Помню, когда прочли телеграмму о награждении, я начала скакать по пляжу: «Ура! Теперь нам точно дадут квартиру!» Однако отдельную жилплощадь мы получили только в 1960-м, в доме для работников студии у ВДНХ. Отцу в тот момент было уже пятьдесят пять. Надо заметить: фестивальный и прокатный успех картин на материальном благополучии их создателей никак не отражался.
Потом у «Снежной королевы» было много побед. Про один итальянский приз — стеклянный сосуд, наполненный специальной жидкостью, а внутри — живые розы, как те, что росли у Кая и Герды, — мы узнали случайно из письма, пришедшего на «Союзмультфильм». Оказалось, в Италии картина была объявлена лучшим фильмом года. Но награды мы так и не увидели, она осела в каком-то высоком кабинете. Впрочем, как и многие другие.
Имя Атаманова в профессиональной среде знали еще до заслуженных призов. Впервые папу выпустили за границу в 1955-м, он полетел в Париж как член фестивального жюри. Отец состоял в международной ассоциации мультипликаторов АSIFА, выезжал на ее форумы. Советские режиссеры долго были лишены возможности видеть работы западных коллег.
Доходило до невероятного. Динамика и пластика персонажей Дёжкина очень напоминает ту, в которой Дисней исполнил свою знаменитую «Пляску скелетов». Бориса Петровича можно было бы обвинить в плагиате. Но он не видел американского фильма 1929 года, когда в середине пятидесятых снимал свои картины «Необыкновенный матч» и «Старые знакомые»! К счастью, с начала шестидесятых зарубежные фильмы стали приходить в Госфильмофонд, где их демонстрировали по особому заказу.
Когда папа возвращался из-за рубежа, мультипликаторы знали: притащит на студию чемодан киножурналов и обязательно позовет в гости. Но не буду лукавить — у нас любили бывать не только из профессионального интереса. Все знали: у Атамановых вкусно. Да и весело!
На застольях собирались сплошь златоусты, кубок тамады был переходящим. А главным кулинаром считался папа. Приносил с рынка мясной оковалок, чем-то его нашпиговывал, мариновал, запекал... Еще Лев Константинович гениально заправлял салаты — самые банальные превращал в изысканные яства, а его лобио считали лучшим в Москве. Мама смеялась: «Открой Лева ресторан, стал бы очень богатым!»
Когда я училась во ВГИКе и мы уже жили недалеко от института, часто забегали мои однокурсники. Папа особо опекал тех, кто жил в общежитии. Наши с сестрой друзья потом шутили: «Лев Константинович, ваши бутерброды вскормили целое поколение советского киноведения».