Света — хорошая артистка, очень органично все преподнесла, без нажима и фальши. У меня даже мысли не возникло, что этот друг неспроста появился на горизонте.
Спускаемся вниз и видим у подъезда автомобиль и мужчину лет сорока. Я на него смотрю и автоматически оцениваю, как любая разведенная женщина. У разведенок особый взгляд. Они уже хлебнули горя с мужиками и сразу видят — подонок или нет, бабник или не бабник. Знакомимся:
— Наташа.
— Очень приятно, Коля.
Я располагаюсь за водителем, смотрю ему в затылок и с изумлением понимаю, что оценить этого мужчину не могу. Хотя не просто разведенная женщина, но и артистка. А артисты — неплохие психологи. Что со мной, не понимаю.
По дороге болтаем, Николай ведет себя очень просто, естественно. Вскоре оказывается, что он из той же компании, что и Светины друзья, тоже врач и тоже приглашен на шашлыки. Меня как гордую и независимую женщину это нисколько не трогает. Но глядя на Николая, я испытываю странное чувство — будто давно с ним знакома. Хотя это не так, но откуда-то мне известно, что он хороший, порядочный человек. И еще не такой, как мои знакомые. Общаюсь в основном с артистами, режиссерами, продюсерами, то есть людьми эмоциональными, не всегда уравновешенными. А он другой. Спокойный, надежный...
Потом мы жарили шашлыки, хохотали, пели песни. Я чувствовала себя удивительно легко и непринужденно. В какой-то момент Николай спросил: «Сестра сказала, что завтра вы ложитесь в больницу. В какую? И что за операция предстоит?» Я рассказала ему как врачу — вдруг что-то посоветует.
В Москву нас с сестрой доставил тоже Николай. Сначала отвез Свету, потом меня. При расставании вежливо, без намеков и подмигиваний, попросил телефон. Я его дала без проблем, поскольку не помышляла о продолжении знакомства и была уверена, что этому порядочному и интеллигентному мужчине от меня ничего не нужно.
На следующий день легла на операцию. Она была несложной, но потом требовалась довольно длительная реабилитация. Когда меня, прооперированную, вывезли в коридор и я лежала на каталке под полупрозрачной простынкой в чем мать родила, вдруг появился мой вчерашний знакомый. Чувствовала себя неловко, потому что была не одета и выглядела не лучшим образом, но Николай этого будто не замечал. Помог перебраться на кровать, когда меня закатили в палату, и потом еще долго сидел. Интересовался самочувствием, спрашивал, что принести из еды. Когда наркоз окончательно отошел и стало больно, позвал медсестру, чтобы сделала укол.
Я лежала в двухместной палате. Едва Николай распрощался, соседка спросила:
— Ваш муж?
— Да нет. Этого человека я видела сегодня второй раз в жизни.
— Не может быть!
Потом когда приходил Николай, она отправлялась в коридор, чтобы дать нам возможность пообщаться наедине. И улыбалась с многозначительным видом.
В больнице я провела пять дней, но еще долго не могла наступить на прооперированную ногу, передвигалась на костылях и нуждалась в помощи. Николай ухаживал за мной на всю катушку, носил на руках в прямом и переносном смысле. Конечно, я могла бы отказаться от его помощи, но уже не хотела проявлять независимость, потому что незаметно для себя самой влюбилась. К тому же когда рядом такой заботливый мужчина, восстановление проходит гораздо быстрее и приятнее!
Стали встречаться. Однажды Коля признался:
— Знаешь, Наташа, я ведь подстроил наше знакомство.
— Как?! А откуда ты меня знал?
— Однажды увидел по телевизору твое лицо крупным планом в каком-то сериале, и в голове вдруг пронеслось: «Эта женщина будет моей женой». Позже в гостях у друзей — тех самых, у которых мы были на даче, — попался журнал с твоим фото на обложке. Они сказали, что это сестра Светы Антоновой, нашей общей знакомой. Поговорил с ней, попросил нас свести.
