А вот с маленькой Танюшей я не работала — увы, такое условие поставил ее папа. Дочке исполнилось два с половиной года, когда я поняла, что живу не своей жизнью, просто изменяю себе, и вернулась в профессию. Сразу согласилась на съемки в стосерийном фильме «Салон красоты» (это одна из первых ласточек русского сериального кино, там познакомилась с великолепной Верой Кузьминичной Васильевой, Валерием Харченко, Юрием Назаровым, одним из партнеров был Филипп Киркоров, с которым до сих пор сохраняем очень теплые отношения). А вскоре вышла на работу в Центральный академический театр Российской армии, где служила еще до ухода в декрет. По сей день безумно благодарна главному режиссеру Борису Афанасьевичу Морозову, восстановившему меня во всех любимых ролях.
— Помнится, в то время вы еще учились на отделении истории искусств истфака МГУ. Хотели сменить профессию?
— Скорее, расширить кругозор. Второе образование никому не мешает, да и вообще знаний и умений у человека должно быть много. К сожалению, истфак не окончила — не написала диплом, но учеба не прошла даром. Мне легко работать над историческим материалом, обсуждать образы с художниками по костюмам и гриму. Когда чувствую себя опустошенной после какой-то сложной работы или гастролей, иду в музей и там черпаю положительные эмоции. Быть постоянно сосредоточенной на чем-то одном — театре, кино и даже семье — нельзя. Нужно периодически делать перезагрузку, чтобы снова ощутить вкус к жизни и интерес к работе.
Вообще, заметила: тяга к новым знаниям возникает во мне одновременно с зарождением новой жизни! Ведь и вторая беременность тоже совпала с учебой — на Высших курсах сценаристов и режиссеров. Их тоже не окончила — родила Витю и взяла академический отпуск. Потом уже не вернулась, поняла: мне интересно быть актрисой, я еще не все сделала в основной профессии. К тому же режиссер должен нести ответственность за всех, а мне нравится заниматься только собой, погружаться в образ и предлагаемые обстоятельства. Но в любом случае рада, что был такой опыт «приближения» к режиссерской профессии, ведь я открыла в себе новый потенциал.
В свое время переиграла немало лирических героинь, и до сих пор многие режиссеры и продюсеры воспринимают Ольгу Кабо исключительно в этом качестве. По крайней мере, в кино. Сломать стереотип не так-то легко. По-моему, нежелание видеть артиста другим основывается на профессиональных страхах режиссеров, их неумении работать с исполнителем. Да и времени зачастую не хватает для творческих поисков, график съемок всегда очень жесткий. Здесь нет, как в театре, шестимесячного репетиционного периода. Вот артистов и «замыкают» в рамки жесткого амплуа: героиня, инженю, интриганка. Совсем несложно гримом, костюмом изменить внешность, но ведь суть профессии — быть гибким, разным, неузнаваемым. Актер может поменяться полностью: рисунок роли диктует и пластику, и голос, и эмоции... Кто сказал, что моя стезя — только лирические героини?
