Кое-кто ворчал: не многовато ли чести? Рабочий-текстильщик зарабатывает, дескать, гульден в день, а большинству мастеровых, чтобы заработать три-четыре гульдена, надо горбатиться от зари до зари всю неделю. Чтобы не плодить пересуды, в 1664 году решили дать Халсу казенный заказ: пусть люди видят, что старик не даром ест хлеб. Велели написать групповые портреты регентов городской богадельни. Попечители дома призрения были не слишком довольны таким оборотом дела: рассчитывали, что их запечатлеет кто-то из более молодых и модных художников. Но спорить не стали.
Поджав губы, пять мужчин и пять женщин, одетых в черное, по очереди неподвижно, как истуканы, отсиживали сеансы в полутемном зале и не говоря ни слова, удалялись. Халс будто и не замечал их недовольного молчания. Он работал. Так, как не работал уже очень давно. Всю печаль своей столь горько завершающейся жизни и вместе с тем весь пыл не угасшего в нем гения выплеснул художник на последние два полотна.
Увы, полученные деньги, как случалось не раз, тут же утекли из его рук: старик выдал под свой гонорар поручительство для займа, о котором попросил зять, а спустя время вынужден был расплатиться за так и не возвращенный им долг. Нищета и одиночество теперь окончательно сомкнулись над головой Франса. Менее чем через два года его не стало. Хоронили художника за счет города. Похороны стоили четыре гульдена.
Барбары Клас, которую при жизни чаще звали полоумной Баббе, к тому времени тоже уже не было на свете: она умерла в монастырском приюте тремя годами раньше. Запечатленная на одном из самых знаменитых полотен Халса, харлемская ведьма Малле Баббе, как и сам живописец, стала частью истории. И ее статуя с совой на плече украшает ныне одну из городских улиц.
Время расставило все по своим местам. В XIX веке звезда Франса Халса вновь засияла на небосклоне европейской живописи в числе светил первой величины. Открытый свободный мазок его поздних полотен, который современники нередко пытались объяснить дрожанием рук старого пьющего мастера, оказался одним из провозвестников манеры, в которой начали работать импрессионисты. Мастерство Халса-колориста вдохновляло Ван Гога, утверждавшего, что черный цвет на его полотнах имеет не менее двадцати семи оттенков.
Самым значительным собранием картин великого портретиста владеет сегодня город Харлем, где мэтр прожил почти всю жизнь. В здании бывшей богадельни, где он писал свои последние шедевры, ныне расположен музей его имени. А в церкви Святого Бавона на могильной плите с надписью «Франс Халс» день и ночь горит фонарь.
Для художественных собраний за пределами Голландии большой удачей считается иметь произведения художника. В России их единицы, но в течение нескольких месяцев будет на две картины больше. В рамках выставки «Эпоха Рембрандта и Вермеера. Шедевры Лейденской коллекции», которая продлится до 22 июня в ГМИИ имени А.С. Пушкина, а затем откроется в Государственном Эрмитаже, можно увидеть два мужских портрета, написанных Франсом Халсом в зените славы, в тридцатые — сороковые годы XVII века.
