— Знакомьтесь, Пьер Леоне Гецци. Один из моих предшественников назначил его живописцем римской курии. И синьор Гецци так метко изобразил наших прелатов, что те страшно обиделись. Но думаю, я все же разрешу публикацию этих работ, — улыбнулся понтифик.
— Позволите сделать шарж и на вас, отец Вивальди? — поинтересовался художник.
— С удовольствием, люблю посмеяться над собой, — ответил композитор.
Гецци взял лист бумаги, обмакнул перо в чернила и быстрыми штрихами набросал длинные завитые волосы, тонкие губы, выступающий подбородок и большой крючковатый нос. Вивальди пришел в восторг:
— Вы абсолютно точно подметили. Обожаю везде совать свой длинный нос.
Оригинал карикатуры Гецци «Рыжий священник» до сих пор хранится в библиотеке Ватикана.
Слава Вивальди росла, либреттисты наперебой предлагали свои услуги. Однажды к нему пожаловал и начинающий драматург Карло Гольдони. «Вошел в комнату, всю заваленную книгами и нотами, — вспоминал он. — В углу клавесин, на нем скрипка. А вот и Рыжий священник — сидит у окна с молитвенником. Я предложил сюжет для оперы. Разговор, видимо, заинтересовал капельмейстера. И вот молитвенник летит на пол, он садится за клавесин, наигрывает мелодии будущей оперы. Он был готов сочинять, творить, он уже во власти музыки!»
Через пару недель Антонио поджидал нового друга Гольдони в «Кафе делла Венеция Триофанте». На часовой башне два мавра ударили в колокол: час пополудни. Карло безбожно опаздывал, но композитор не сердился. Он любил созерцать городскую жизнь. Здесь, на площади Сан-Марко, она бурлила с рассвета до заката. Между Новыми Прокурациями и лагуной стоящие за прилавками торговцы зычно предлагали молоко и сыры. Чуть подальше, к востоку, расположились золотых дел мастера из прихода Сан-Лио, ювелиры из Сан-Маттио и продавцы пряностей. На теневой стороне площади в черных одеждах, отороченных горностаем, группками прогуливались патриции — обменивались новостями, плели интриги, оказывали знаки внимания женщинам: в толпе было немало куртизанок. Впрочем, добропорядочные матроны тоже дома не сидели. Не так давно им разрешили посещать кофейни наряду с мужчинами, и женщины не преминули этим воспользоваться. Съезжались сюда путешественники и негоцианты, живописцы и шарлатаны, музыканты и авантюристы, создавая ту неповторимую атмосферу, которая с детства вдохновляла Антонио.
