За роль в ленте Василия Ордынского «У твоего порога» Надежда Капитоновна получила приз Международного кинофестиваля в Сан-Франциско. Конечно же, никого из киногруппы ни в какие «америки» не пустили, туда ездила делегация чиновников от культуры. Но кубок бабушке отдали. Помню, в их с дедом квартире висела тоже изрядно потрепанная афиша «У твоего порога» на английском. Бабушкины плакаты часто прикрывали изъяны на обоях.
Когда репортеры или благодарные зрители спрашивали ее о любимых ролях, называла кляузницу Аникину из «Журналиста», тетю Грушу из «Женщин», Анфису Васильевну — мать героини Татьяны Дорониной из «Мачехи». Но по большому счету карьерой в кино Надежда Капитоновна была недовольна, жаловалась, что предлагают одно и то же, а это неинтересно. Действительно, все персонажи достаточно одноплановые. Маленьким, когда смотрел фильмы по телевизору, совершенно ее не узнавал: это не моя бабушка, моя — заводная, смешливая. А на экране злая старуха с поджатыми губами!
До того момента, как я пошел в школу, жили все вместе в крохотной «трешке» на Мосфильмовской улице. Потом родители купили кооператив на Ленинском проспекте. Квартиру на Мосфильмовской дали деду Давиду Львовичу. Он стал вторым мужем Надежды Капитоновны. Мама моя родилась в первом браке, с техником-лейтенантом Алексеем Кувшиновым у бабушки не сложилось, довольно скоро после рождения дочки они расстались. Кувшинов пропал без вести в октябре 1941 года. Может поэтому бабушка о нем никогда не говорила. Хотя его письмо с фронта хранила. В семье вообще не было принято обсуждать личную жизнь. Бабушка отмахивалась: «Да что в этом интересного? Жизнь как жизнь». Когда ее просили рассказать о себе на творческих встречах, обычно говорила: «Нет у меня никакой биографии! Живу как все».
Для меня же настоящим дедом стал Анапольский. Давид Львович больше всех со мной возился. Он ходил на службу, как мне сообщали, на завод. Я представлял его стоящим у станка. Когда возвращался домой, моей радости не было предела. Отец с мамой сутками пропадали на работе, бабушка — в театре, а дед появлялся вовремя, и начинался праздник. Он играл со мной в солдатиков, собирал что-то из замечательных железяк, которые постоянно приносил. Когда я стал постарше, начали появляться всякие пульты управления с кнопочками, лампочками, стрелочками, из которых можно было сконструировать все что угодно — от подводной лодки до космического корабля! Дед читал мне книжки, ужасно переживал за Буратино, его приключения волновали нас одинаково. Позже прочел мне «Принца и нищего» Марка Твена и тоже сильно переживал. Так что это был мой главный воспитатель. Мне нравилось, что у деда кроме личной «Победы» была персональная машина с шофером: за ним приезжал настоящий военный газик, за рулем сидел строгий дядька в кожаной куртке.
