В театре бабушка больше не работала. Даже не пыталась куда-то устроиться, говорила: «Такого, каким был для меня любимый Театр драмы и комедии, где прослужила двадцать лет, я уже не найду. Зачем же еще куда-то соваться?» Несмотря на то что была человеком добрым, душевным, если что-то решила, жестко стояла на своем.
К сожалению, мне не довелось увидеть Надежду Капитоновну на сцене. Но по театрам она меня потаскала. Бывали с ней на премьерах и в «Маяковке», и в «Ленкоме», и в «Сатире», она дружила с Анатолием Папановым. Очень тепло относилась к Смоктуновскому, расстраивалась, видя его в проходных ролях. Была максималисткой во всем, что касалось профессии, считала, что роли должны соответствовать масштабу дарования. Помню, рассказывала, как встретила Иннокентия Михайловича и попеняла:
— Кеша, что же ты хлопочешь лицом во всяком барахле? Ведь гениальный актер!
— Надюш, — ответил Смоктуновский, — деньги нужны, одна жена, другая, любовница... Всех надо обеспечить!
Шутил, конечно.
Моя мама Вероника Алексеевна мечтала пойти по стопам бабушки. Но когда объявила об этом, Надежда Капитоновна расстроилась: «Дурочка, актриса — не та профессия, которая сделает тебя счастливой. Даже не мечтай!» И мама послушалась.
Настоящую известность бабушке принес, конечно, кинематограф. Но она искренне считала, что ничего особенного в нем не сделала. Гордилась своей сценической карьерой, по ее внутренней шкале сыгранные кинороли не шли ни в какое сравнение с театральными. «Просто спектакль живет один вечер, не поедет же зритель из Владивостока в Москву, чтобы увидеть меня в театре! А фильмы смотрят и деревни, и села, и большие города». В кино Надежда Капитоновна пришла поздно, после пятидесяти. Говорила: «С чем там повезло, так это с режиссерами».
В 1961 году у нее была небольшая роль в картине Владимира Басова «Битва в пути» — истории о том, как в эвакуации налаживают работу завода. Бабушка говорила, что сыграла свои ульяновские воспоминания. Почти одновременно снялась у Райзмана в фильме «А если это любовь?». Очень тепло отзывалась о партнерах Жанне Прохоренко, Андрее Миронове. Райзман стал ее любимейшим режиссером, всю жизнь называла его Юликом. Картину не выпускали целый год, окрестив «идейно ошибочным произведением». Юлий Яковлевич переживал, бабушка его очень поддерживала. Когда все же «А если это любовь?» появилась на экранах, разразилась громкая дискуссия. Учителя писали в инстанции, требовали запретить прокат. А по-моему, картина прекрасная и Федосова в роли жесткой матери юной героини там великолепна.
