Дилану и Кэрис было очень страшно. Дети чувствовали себя беззащитными и перед бедой, обрушившейся на отца, и перед бессердечием прессы. В конце концов родители постановили, что будут абсолютно честны, и позволили сыну и дочери стать полноправными участниками семейной битвы за жизнь. Отвечали на любые их вопросы, приводили детей в клинику, где Майкл проходил сеансы облучения. Когда какие-то доброхоты пересказали Дилану статейку, в которой его отцу отводили максимум три недели жизни, Майкл пригласил детей к себе в палату и несколько раз твердо повторил: мы сражаемся, мы сильные, мы постараемся победить и никому не позволим поколебать нашу уверенность.
Дугласы перебрались в Нью-Йорк. Кэтрин сопровождала мужа на все сеансы. За месяцы лечения он похудел почти на двадцать килограммов, от него в буквальном смысле остались кожа да кости, волосы поредели и побелели. Лучевая и химиотерапия, исцеляя, одновременно совершенно истощали Дугласа.
Кирк, навещая сына, с трудом сдерживал слезы и потом признавался невестке, что не может смириться с несправедливостью жизни — он, старик девяноста четырех лет, все еще коптит небо, а его сын, отец чудесных детей, актер на вершине успеха, тает на глазах. Кэтрин утешала свекра. «Все будет хорошо, Майкл не сдается, врачи верят в успех!» — не уставала повторять она с убежденностью, которой сама не испытывала. И лишь в одиночестве могла позволить себе вволю поплакать и выпустить наружу отчаяние. У нее было не так уж много возможностей побороть стресс — выпить виски, выкурить сигарету, выместить ярость на подушке. А потом умыться, глубоко вдохнуть и снова выйти к семье спокойной и собранной.
Лечение увенчалось успехом, и одиннадцатого января 2011 года Майкл объявил общественности, что возвращается к работе. Конечно, тревога не оставляла, и он продолжал регулярно обследоваться. При таком типе рака огромное значение имеет время ремиссии: если болезнь не возвращается спустя два года, вероятность полного излечения максимальна. Время показало, что Дуглас действительно выздоровел.
