— Я тоже засомневался.
И стал звать меня Леонардо: «Леонардо, иди завтракать».
Делаю кукол с головками из фарфора, рисую лица, волосы приклеиваю, наряжаю. Глаза не вставляю, а рисую, иногда приходится их счищать — не нравится выражение. А когда кукла глянет на меня доверчиво, грустновато или трогательно, понимаю — вот оно! Думаю: почему раньше не лепила этих существ, сколько лет потеряла?! Так я закрыла одни двери и вошла в совершенно другие, окунулась в иное ремесло.
Японку, которую вижу в своем воображении, пока не сделала, но у меня получилась девочка Василиса — азиатка, русская, инопланетянка и рожденная с синдромом Дауна одновременно. Необычное лицо вышло от первоначального неумения осуществить задуманное. Я не переправляла: раз кукла диктует мне свой облик, то имеет право, не спорю. Однажды ко мне пришла женщина, увидела Василису, схватила ее и заявила, что не выпустит из рук. Начала называть цифры, сколько готова заплатить, все больше и больше, пока я не остановила: «Достаточно». Учительница говорит, что из толпы кукол узнает моих. Они похожи на свободолюбивых детей, тех, которых трудно тыкать куда-то носом. Наверное, я сама такая.
— Муж поддержал, когда вы, может на время, но оставили актерскую профессию?
— Он давно, если я выражала недовольство по поводу театра, говорил: «Бросай, ты много этим занималась, хватит». Когда ушла, обрадовался. Игорь из тех людей, которым ничего не надо объяснять, и это ценно для меня, не умеющей доказывать. С ним как? Одно слово, один жест, одно действие — и жизнь налаживается. Все про меня понимает, прощает прыжки, ужимки, на что-то закрывает глаза и любит сверх меры.
Но и с мужем не слишком обсуждаю серьезные моменты: у меня дозы откровенности отмерены. И когда обо мне начинают повышенно беспокоиться или, паче чаяния, настойчиво заботиться, чувствую себя неловко. Наверное, излишняя опека сбивает, а с той тропинки, которая дана каждому, сворачивать нельзя. Она меня и ведет. Или мне это кажется и я леплю свою жизнь сама?
