
А Первого мая я пригласил ее... на футбол. Ничего лучше придумать не мог. Да еще после первого тайма оставил даму одну: вечером у меня был спектакль. Этот ляп Римму не остановил. Потом я поехал в Ригу и привез для нее какие-то сувениры. В общем, дело пошло. И уже первого июня 1967 года — ровно через месяц после похода на стадион — мы решили пожениться. Тогдашний директор «Ленфильма» Илья Николаевич Киселев договорился с ЗАГСом на Петроградской стороне, через пару дней нас расписали. Надо сказать, я даже не помню, кто первым предложил стать мужем и женой — я или она. (Римма была старше на полтора года, и к ее мнению я прислушивался.) У нас все было естественно, без драм и выяснения отношений. Свидетелем на свадьбе (как мы шутили — «понятым») был мой друг Саша Демьяненко.
В нашу семнадцатиметровую комнатку на Кировском проспекте набилось столько гостей, что нам с Шуриком и его женой Мариной Скляровой пришлось сидеть на подоконнике. Еще год мы с Риммой жили в этой комнате вместе с моими родителями и братом. Потом я купил двухкомнатную квартиру на проспекте Смирнова, которая казалась нам настоящими хоромами. Но мебель в ней появилась не сразу — диван, к примеру, мне подарил на сорокалетие Булат Окуджава. У нас все было так хорошо, что я не заметил, как пролетели сорок совместно прожитых лет. С Риммой мы вместе работали на картинах, и жена, как ни избита эта фраза, была моим надежным тылом.
Жаль, что счастья отцовства я так и не испытал. Римма не могла иметь детей, несмотря на это никогда не думал уйти от нее. Конечно, мне очень хотелось сына или дочку, думаю, каждый человек мечтает о своем продолжении. Но я смирился.
С Риммой мы жили душа в душу, но последние пять лет она тяжело болела. Сначала лечилась от онкологии, потом грянул инсульт, от которого супруга так и не оправилась. Первое время жена еще вставала, выходила на улицу, могла сама добраться до кухни и ванной. Потом ей стало хуже. Последний год она уже не поднималась. Я ухаживал за Риммой: мыл ее, научился стирать, готовил еду. Жены не стало в 2006 году, ей было семьдесят шесть. Оставшись один, я страшно затосковал. Я вообще, наверное, не могу жить без семьи. И судьба смилостивилась надо мной: послала еще одну прекрасную женщину — Лиану. Удивительно, но по характеру она очень похожа на Римму.