Но как я ни уговаривал Товстоногова, он меня не отпустил на три месяца на съемки. В «Белом солнце пустыни» я так и не сыграл, зато там сыграл Паша, с которым поехала в экспедицию жена Инна.
Коллеги рассказывали, что Луспекаев работал на износ, через каждые полчаса садился на стульчик, отдыхал: шаги давались ему непросто. Но упорно продолжал дубль за дублем. Он понимал, что финал близок. Незадолго до смерти врачи осмотрели его сердце и сказали, что сосуды похожи на ниточки, «ткань» вот-вот расползется. Паша умер через полтора года после съемок у Мотыля от разрыва аорты, ему было всего сорок два.
...Когда меня спрашивают, не обидно ли играть в эпизодах, я отвечаю: «Нет!» Артист остается артистом, даже если роль без слов. Тем более что за полвека работы я не только снимался в эпизодах, но и участвовал в знаменитых постановках БДТ: «Король Генрих IV», «Ханума», «Макбет», «История лошади», «Тихий Дон», «Борис Годунов», «Блажь!» — перечислять их можно долго.
Конечно, бывало и грустно. Я тайно мечтал о роли Генриха IV, которого великолепно играл Сергей Юрский. Но какой из меня король? Типаж и рост не поменяешь. Были и трудные голодные времена, в девяностые актерам практически не платили. Утром я, выгуливая собаку, всегда имел при себе сумку, чтобы бутылки собрать. Так и жили.
Но уйти из профессии никогда и не думал. Видимо, за эту верность судьба до сих пор награждает меня ролями, концертами, поездками. Я бываю на кинофестивалях, выступаю не только перед обычным зрителем, но и в тюрьмах перед заключенными. (К слову, они задают самые интересные вопросы.) В 2001 году я получил звание народного артиста России. И в современном кино тоже пригодился. Снимался в новом «Шерлоке Холмсе» с Андреем Паниным. Мне очень нравилось играть тестя Васи Рогова в сериале «Убойная сила».
В театре уже лет двадцать все зовут меня дядей Жорой. Мне приятно, ведь это звучит по-семейному, а БДТ мой второй дом. Четвертого марта мне исполнилось восемьдесят пять лет, к юбилею выпустил спектакль «Люксембургский сад». Я счастлив, полон сил, планов и радуюсь жизни. Солидного возраста не ощущаю. Иногда ноет колено, но это не такая уж и проблема. Лет с семидесяти пошаливает сердце, раньше я лечил его спортом — играл в теннис. Теперь во мне «тикает» кардиостимулятор, и я к этому легко отношусь.
Мой телефон звонит все время, у меня уютный дом, любящая жена и столько воспоминаний, что хватит еще не на одну книгу. Я по-прежнему выхожу на сцену театра, общаюсь с друзьями, которых, увы, стало заметно меньше. Я прожил интересную жизнь. Впрочем, почему прожил? Никто не знает, сколько ему отмерили наверху и что он еще должен сделать до своего ухода.
