Папа был очень демократичен в отношении выбора нами будущей профессии, не давил, не диктовал. Я приехал уже определившимся, Коля еще размышлял. Митя рос заводным, как волчок, потом вдруг серьезно увлекся музыкой, по собственной инициативе поступил в музыкальную школу на отделение фортепиано, взял второй инструмент — флейту. Хотя потом и Щукинское окончил, и в «Ленкоме» поработал, а пришло время — создал музыкальную группу, пишет музыку. Недавно в качестве педагога Щукинского училища выпустил со студентами мюзикл, музыку к которому сам и написал. Сейчас в антрепризном спектакле «ЛюбOFF» я, Митя и актер Миша Шкловский втроем играем бомжей-музыкантов.
Я же в итоге после папиных раздумий отправился не в Щукинское, а в ГИТИС, к Алексею Владимировичу Бородину. Конечно, был момент, когда не то чтобы старался дистанцироваться от родителей... Скорее не стремился это декларировать. Потому что такие заявки сразу градус восприятия тебя меняют. И планка на самом деле повышается, а не наоборот. При том, что у родителей может быть совсем несправедливая актерская судьба и не та карьера, которой им когда-то хотелось.
— А на кого вы больше похожи?
— У меня жизнь как бы на две части разделилась — предыдущая была похожа на отцовскую, а сейчас мамина идет. Музыка лучше пишется в папином состоянии. Решать организационные вопросы с музыкантами удобнее в мамином.
Отец не любил лишних телодвижений, беготни не по поводу, суеты, экстренного принятия решений — в общем, по его выражению, «выпрыгивать из штанов». Его приглашали куда-то, он нехотя соглашался. Папа, по моему мнению, был артистом гениальным. Но по сущности своей будто даже и не артист, ближе к художнику. Недаром окончил художественное училище в Одессе, а в Москву приехал поступать на режиссерский факультет. Актером стал волею случая.
Отец был замкнутым в себе человеком, без потребности выплескивать вовне, транслировать. Мама вот не смогла бы без сцены, без съемочной площадки, сама говорит, что ее разорвало бы на части. А папа прекрасно смог бы. Про отца говорили: «Типичный барин — умный, вальяжный, неспешный, с чувством собственного достоинства и совершенно особенным чувством юмора».
А как он собирался на работу! Часа за четыре до выхода из дома брился, умывался — с шумом и плеском, как кит. Одевался. Потом долго пил кофе с сигаретой. Надевал ботинки и снова возвращался на кухню. Опять пил кофе, курил и о чем-то думал. Выходил из дома нехотя, с таким вздохом, будто пересечь эту границу ему очень непросто. Папе нужно было сильно загодя сообщать, что должен куда-то явиться, назначить репетицию и так далее.
