К счастью, будущего народного артиста детские обиды не озлобили. Но безусловно оставили на сердце рубцы. Порой кажется, что выбор им актерской профессии — своеобразная попытка найти другую реальность. Где все иначе, чем в жизни: и ты вроде бы не ты, и обиды ненастоящие, придуманные драматургом или сценаристом.
Тем более что до Вячеслава Анатольевича артистов в их семье не было. Разве что жили они с мамой на Старом Арбате и стена коммуналки примыкала к Театру имени Вахтангова.
Мать Елена Ивановна работала машинисткой в Министерстве обороны. У Славы висел ее портрет — красивая женщина с волевым лицом. Она умерла за десять с лишним лет до моей встречи с ее сыном. Он часто вспоминал мать, говорил, была идейной, настоящей несгибаемой большевичкой с железными принципами. В свое время обиделась на мужа Анатолия Ивановича и решительно перечеркнула брак: уехала из Минска, где они жили, к родственникам в Москву, будучи на восьмом месяце беременности. Порвала отношения навсегда. Долгие годы Вячеслав Анатольевич считал, что отец погиб на финской войне. Но когда ему было тридцать семь, он гастролировал в Бийске. Там за кулисы вдруг пришел местный житель, представившийся Анатолием Шалевичем. Они пообщались. Оказалось, отец служил в НКВД, потом был репрессирован, отсидел. Впоследствии как-то по приезде в Москву заглянул в гости к сыну. Страшно рассердился, увидев в квартире иконы, даже пытался их выбросить. Заявил, что Елена Ивановна дурно воспитала Славу. Больше они не виделись.
Крутой нрав Елена Ивановна проявляла и по отношению к сыну. Мать категорически не одобрила его выбор актерской профессии. Ни разу не пришла к Славе на спектакль, не видела его на сцене! Немного смягчилась лишь под конец жизни, когда он получил звание народного артиста РСФСР. «Когда хвалилась моим званием перед подругами, — вспоминал Вячеслав Анатольевич, — я впервые увидел на ее лице улыбку матери, которая гордится сыном». Однако никаких обид на неласковую Елену Ивановну он не накопил, принимал такой, какая есть.
Даже если переживал, вида не показывал. Не перед каждым мог распахнуть душу, у него было мало друзей. Коллег, с которыми поддерживал добрые отношения, — сколько угодно, весь Вахтанговский театр, никогда не слышала, чтобы с кем-то у него случился конфликт. А вот самых-самых, которых пустишь в душу и в дом, — единицы. Как Михаил Иванович Воронцов, Марианна Вертинская (они дружили долгие годы, и сейчас, после ухода Славы, Маша остается близким для меня человеком), Дмитрий Севастьянов — он не из актерской профессии, врач-стоматолог. При том что Шалевич — душа компании, весельчак, балагур, всегда с шутками-прибаутками — со стороны казался человеком очень легким.
