Платья от Диора — Гальяно наперебой скупали знаменитости. По сей день мир помнит триумфальный выход Николь Кидман на оскаровскую красную дорожку в 1997 году в роскошном салатово-золотом «китайском» платье с разрезами. Гальяно сумел сделать нечто невероятное: собственный new look. Просто в его версии женственность, которую прославлял Диор, представляла собой уже декадентскую версию — предельно откровенную. И клиенты оценили это — за время работы Гальяно на Дом Dior доходы фирмы выросли более чем в два раза. Собственно, этого и ожидал Бернар Арно, когда делал предложение дерзкому модельеру: «Диор тоже не сразу был именем в хрестоматии! Он был революционером для своего времени. И производил такой же фурор, какой теперь производит Джон».
В отличие от предшественников Гальяно не скромничал и не прятался на задворках, в тени своих блистательных работ. Каждый его завершающий выход на поклоны представлял собой отдельное зрелище. Он любил пошутить — со свойственным одному ему чувством юмора. Одетый почти как фрик, накрашенный, с волосами, заплетенными в косы, в костюме французского полководца, пирата, стриптизера или лондонского джентльмена-бродяги, он выныривал из темноты и шел по подиуму танцуя и выделывая немыслимые коленца под фейерверк в собственную честь.
Да, работы Гальяно нельзя было купить прямо с показа и отправиться в них куда-нибудь в обычную жизнь. Русалочьи хвосты или барочные кринолины в сочетании с немыслимыми шляпами для этого безусловно не годились. Но суть была в творении целого мира: потом мотивы и перепевы показанных идей адаптировались для бытовой моды, точно передавая задуманную атмосферу.
Парфюмерные и косметические линии того времени сполна отвечали масштабным замыслам дизайнера. В 1999 году мир без памяти влюбился в новые духи J’adore — воплощенную чувственность, мгновенно ставшую новой классикой. Парфюмер Калис Беккер вдохновлялась роскошными в своей избыточности полотнами фламандских живописцев. А дизайнер Эрве ван дер Стратен поместил эту цветочно-фруктовую манкость в чудесный флакон в виде древней амфоры с золотыми кольцами, одновременно напоминавший и о счастливом числе Диора — восьмерке.
Спустя три года появилась еще одна парфюмерная легенда — завораживающие восточные Addict. Dior Addict стал и революционной косметической линией: помады и блески серии вызывали в памяти любимых героинь Гальяно — раскрепощенных дев в коже и латексе.
