В просьбе не было ничего необычного. Супруга часто сопровождала его на таких мероприятиях в Гатчине, но сегодня удивилась: последнее время муж обходился с ней со все возрастающей грубостью и давно никуда не приглашал.
— Конечно, конечно, обязательно буду, Паульхен, — поспешно заверила она.
Это утро напомнило их лучшие дни. Вернувшись к себе, Мария Федоровна достала шкатулку с письмами. Как и подобает истинной немке, она была сентиментальна и бережно хранила свою переписку. Вытащив письмо Павла, развернула его и прочла: «Всякое проявление твоей дружбы, мой милый друг, крайне драгоценно для меня, и клянусь, что с каждым днем все более люблю тебя. Да благословит Бог союз наш так же, как он создал его». Глаза ее наполнились слезами.
Особы царской крови редко вступают в брак по любви, но их союз стал исключением. Они познакомились на вечере у королевы Пруссии Елизаветы-Кристины. Павел Петрович оказался невысок ростом, довольно пригож, безукоризненно сложен и приятен в разговоре. Она, тогда еще принцесса София-Мария-Доротея-Августа-Луиза Вюртембергская, своей миловидной внешностью и жизнерадостным характером сразу же очаровала юношу, а потом и русскую императрицу. «Признаюсь Вам, что я увлечена этой дивной принцессой, — сообщала Екатерина одному из своих европейских адресатов. — Она именно такова, какую хотели: цвет лица — смесь лилии и розы, прелестнейшая кожа, высокий рост с соразмерной полнотой и легкость поступи».
В день обручения она, уже Мария Федоровна, не сдерживая чувств, прислала жениху такие строки: «Клянусь этой бумагой всю жизнь любить и обожать Вас и постоянно быть нежно привязанной к Вам; ничто в мире не заставит меня измениться по отношению к Вам». Хотя Павел в «инструкции», специально написанной им для будущей жены, откровенно предупреждал, что ей «придется прежде всего вооружиться терпением и кротостью, чтобы сносить мою горячность и изменчивое расположение духа, а равно мою нетерпеливость».
После венчания, состоявшегося двадцать шестого сентября 1776 года, молодые зажили тихой семейной жизнью в Павловске и Гатчине. Он взялся перестраивать усадьбы, разбивать сады в английском стиле и создавать свою маленькую «потешную» армию на манер прусских войск своего кумира Фридриха Великого. Она устраивала музыкальные вечера, занималась живописью, резьбой по камню и к тому же оказалась домовитой хозяйкой. Под ее присмотром были оранжереи, молочная ферма, птичий двор. Каждый день к столу «гатчинских помещиков», как шутливо именовали себя супруги, подавали свежие фрукты, овощи, молоко и сыры.
