Пален торопил:
— Нельзя ли быстрее, Яков Васильевич?
— Невозможно, граф! — сердито отвечал лейб-хирург Павла. — Сами изволите видеть, на что он похож, — узнать нельзя, так искалечили...
Но свидетельство о смерти «от апоплексического удара» он все-таки подписал. Виллие привык хранить династические тайны своих пациентов.
Уже светало, когда назначенный комендантом Михайловского замка генерал Бенигсен велел допустить вдову к телу Павла. Вступив в злополучную комнату, где в углу за ширмами на походной железной кровати лежал покойный государь в гвардейском мундире, она громко вскрикнула, бросилась на колени перед кроватью и стала целовать руки супруга. Потом попросила ножницы, срезала прядь его волос и без сил опустилась в кресло. Стресс, во время которого Мария Федоровна попыталась провозгласить себя преемницей супруга, прошел, и теперь она только плакала: беззвучно, не вытирая слез.
— Сударыня, извольте удалиться в свои покои, — попросил Бенигсен.
Мария Федоровна встала, нетвердой походкой приблизилась к коменданту и с ненавистью глядя в его спокойное самодовольное лицо, тихо произнесла:
— О, я вас заставлю раскаяться!
И это не осталось пустой угрозой. Всех участников убийства мужа вдовствующая императрица будет преследовать неустанно, пока наконец не подорвет их влияние на молодого государя, не сломает блестящие карьеры и не удалит их от двора. Первым, кто уже в том же 1801 году навсегда отправится в свое курляндское захолустье, будет граф Петер Людвиг фон дер Пален...
Еще раз, уже в глубоком трауре, Мария Федоровна вошла в роковую комнату вместе с наследником. Александр, впервые видя изуродованное лицо отца, накрашенное и подмазанное, стоял в немом оцепенении. Полными слез глазами императрица обвела комнату и вдруг увидела обломки маленьких вазочек на решетке письменного стола Павла, стоящего вблизи его кровати. Эту решетку и эти вазочки она собственноручно выточила из слоновой кости на токарном станке и подарила мужу. Когда заговорщики набросились на Павла, он в падении попытался удержаться за решетку. Медленно повернувшись к сыну, Мария Федоровна презрительно произнесла: «Поздравляю — теперь вы император». Александр без чувств повалился на пол... Мать, не взглянув на него, удалилась.
После трагической гибели Павла его семья вернулась в Зимний дворец — никому не хотелось доверять свою жизнь дому, который не смог защитить даже своего создателя. Но мятущаяся душа убиенного монарха, как гласят легенды, не захотела покидать любимую резиденцию. И в гулких помещениях замка нередко таинственно поскрипывает паркет, неожиданно хлопают двери, сами собой распахиваются форточки...
Особенно впечатлительные уверяют, что слышат даже приглушенные звуки флажолета — маленькой старинной флейты, играть на которой любил бедный Павел. Как бы то ни было, заходя в его кабинет, сотрудники Русского музея, нынешние обитатели замка, всегда приветствуют хозяина: «Извините, что побеспокоили, Ваше Величество», — а услышав скрип паркета или хлопанье двери, обязательно произносят: «Доброй ночи, Ваше Величество».
