В непроглядной темноте Мария Федоровна не могла видеть, как размеренным шагом к замку подходили войска. Запаздывающие семеновцы еще только миновали Летний сад, в котором к пруду на ночь слеталось бесчисленное количество ворон и галок. Птицы, испуганные движением войск, поднялись черной тучей и с громким карканьем полетели в сторону замка. Перепуганные заговорщики замерли в тревожном ожидании, приняв это за несчастливое предзнаменование. Но сдавленный окрик офицера заставил их продолжить движение.
Попасть на территорию императорской резиденции через подъемные мосты заговорщикам помог племянник писателя Фонвизина Александр Аргамаков. Будучи плац-майором Михайловского замка, он имел полномочия входить к Павлу для доклада о чрезвычайных происшествиях в городе в любое время суток и хорошо знал планировку дворца, все его потайные двери, лестницы и коридоры. Он и привел убийц к покоям императора.
В половине первого ночи группа хмельных офицеров со шпагами в руках, ранив оказавших сопротивление камер-гусаров, ворвалась в спальню государя. Разбуженный Павел вскочил и спрятался за ширму. Вначале он оцепенел от ужаса, потом бросился к двери, ведущей на половину императрицы: «Мари, откройте, откройте!» — забыв, что сам приказал запереть дверь, да еще и задвинуть ее засовом. Ему подсунули акт об отречении, но он отказался его подписать, продолжая кричать «Что я вам сделал?» и звать на помощь. Николай Зубов массивной золотой табакеркой ударил императора в левый висок. После чего одуревшие от длительных возлияний Яшвиль, Татаринов, Гарданов, Скарятин и другие яростно бросились на Павла, вырвали из его рук шпагу, повалили на пол и стали бить и топтать ногами, шпажным эфесом проломили голову и наконец задушили шарфом Скарятина. «Воздуху, воздуху!» — было последним, что успел проговорить император.
Трагическую весть о том, что Павел убит заговорщиками в собственной спальне, императрице сообщила дежурная статс-дама Шарлотта Ливен. Мария Федоровна в ночной сорочке, босая, с распущенными волосами вбежала в комнату перед спальней Павла, но была остановлена караулом.
— Нельзя, Ваше Величество, — крикнул поручик Полторацкий.
— Как нельзя? Я еще государыня, пропустите!
— Государь не приказал.
— Кто-кто?! — вспылила она, залепила Полторацкому пощечину, схватила за шиворот, оттолкнула к стене и кинулась к часовым. В отчаянии упала перед ними на колени и стала умолять позволить увидеть мужа: — Пустите, пустите меня к нему!
Но Полторацкий дал знак караулу скрестить штыки, повторяя:
— Не велено, Ваше Величество.
