Казалось бы, у Марка Захарова все есть, но он зачем-то пригласил к себе в «Ленком» этого озабоченного Богомолова. Моя добрая знакомая, замечательный врач и сумасшедший театрал Ольга Лазутина сказала: «Никогда не уходила со спектаклей, всегда досматривала до конца. Но тут ушла, поскольку могу назвать точный диагноз. Пациентов мне и на работе хватает. Спасибо, на сцене не надо!»
И Эфрос, и Хомский понимали: театр должен возвышать. А выставленные на потребу публике голые зады развращают. Недавно сняла с роли студента, который выматерился на сцене в ответ на мою просьбу сымпровизировать. «Я не нарочно!» — объясняет он мне. Понимаю, у молодежи самопроизвольно вырывается нецензурная брань, настолько они насмотрелись на голые зады и непристойности. Мы губим страну таким подходом. Деньги сегодня подменяют все. Желание заработать нивелирует искусство. Как у Шварца: «Человек честным путем заработал много денег. И вдруг у него появляется зловещий симптом: особый, беспокойный, голодный взгляд обеспеченного человека. Тут ему и конец. Отныне он бесплоден, слеп и жесток».
Павел Осипович никогда не торговал и не торговался. После ухода из жизни многолетнего директора «Моссовета» Льва Федоровича Лосева Хомский провел бесчисленное количество переговоров, но не смог определиться, кому отдать место ушедшего соратника и друга. Однажды, когда мужа не было дома, раздался звонок. Мужчина представился сотрудником Администрации президента России. Он был крайне обходителен и дал понять, что в случае если Павел Осипович утвердит его кандидатуру, он решит для нашей семьи вопросы квартиры, машины... «Мне это не составляет проблемы. Помогите договориться с Павлом Осиповичем о встрече. Я мечтаю возглавить театр».
«Паша, он знает, что у нас нет машины и квартира в блочном доме, — передала я мужу. — Обещает все!» Павел Осипович встретился с этим человеком.
— Ну что, Паш? Будет у нас «сталинка» и автомобиль? — поинтересовалась я.
— Тебе здесь плохо живется? Нет? Вот и живи.
— Но зачем ему понадобилось уходить из кремлевской администрации?
— Думаю, Наташа, возглавить академический театр престижнее, чем быть одним из армии чиновников...
Пойти на должность директора Хомский уговорил зама Лосева — Валентину Тихоновну Панфилову, которая прошла в Театре Моссовета все ступени, начиная от курьера. «Она театр знает с фундамента», — сказал Павел.
Никогда не устраивала мужу сцен: почему не берешь меня в свою труппу, не даешь роли? Хотя считалась неплохой артисткой. Хомский был независим и не хотел допустить, чтобы какая бы то ни было тень легла на его кристально чистое отношение к театру. Закати я сцену из серии «Почему у других жены в примах?!» — почти наверняка увидела бы мягкую, ироничную улыбку. И этим все было бы сказано. Не сомневаюсь, поставь я Павлу условие, он выбрал бы театр. Не потому что не любил меня, нет. Театр был жизнью Хомского, которой муж принадлежал целиком и все, что мешало этой жизни, он отметал не раздумывая.
