Политические заключенные в Мальцевской тюрьме в отличие от уголовных не работали. У них водились деньги — помогали товарищи, сочувствующие. В придачу к незатейливой тюремной пище женщины могли прикупать продукты. Больным прописывалось усиленное питание. Из записки врача начальнику тюрьмы: «Ссыльно-каторжным Измайлович Александре и Каплан Фейге вследствие малокровия прошу разрешить приобретать за свой счет по 1 фунту белого хлеба, 1 бутылке молока и по 2 яйца ежедневно в течение одного месяца». Каторжанки сажали цветы, устраивали концерты. Сохранились снимки, на которых — прилично одетые, благообразные дамы. Спокойно глядят в объектив конвоиры, похожие на добрых знакомых.
Вот цитата из записок Фанни Радзиловской и Лидии Орестовой «Мальцевская женская каторга 1907—1911 гг.»: «Главным содержанием нашей жизни были занятия. Занимались в Мальцевской самыми разнообразными предметами, от первоначальной грамоты до сложных философских проблем. <...> Малограмотных обучали русскому языку, географии, арифметике и т. д., и некоторые из них ушли с каторги со знаниями в размере средней школы. <...> Более подготовленные из нас и получившие на воле среднее и отчасти высшее образование также спешили приобрести фундамент в различных областях знаний, изучить языки».
В 1914 году нескольких женщин, в том числе Фанни, перевели обратно в Акатуй, где нравы царили тоже далекие от тюремных. «Выпускали гулять на честное слово далеко в лес, человек по 60 зараз, на весь день, — писала Мария Спиридонова в книге «Из воспоминаний о Нерчинской каторге», вышедшей в 1926 году. — Ко времени нашего приезда тюрьмы скорее походили на клубы».
После 1917 года, когда эсерок Спиридонову и Измайлович большевики беспрестанно арестовывали и ссылали, она с горькой усмешкой вспомнит свои слова... Финал жизни обеих революционерок был трагичен. Их приговорили к длительным тюремным срокам и посадили в Орловскую тюрьму, а в сентябре 1941 года, когда к городу подходили немцы, расстреляли.
Летом 1909 года с Фанни случилась беда — она внезапно почти ослепла. Сокамерницы заволновались и, изучив имеющиеся в тюремной библиотеке медицинские брошюры, предположили, что причиной могло стать повреждение зрительного нерва во время взрыва в киевской гостинице.