О каждом приезде бабушки в столицу Иван Семенович знал заранее — от меня или папы. В день «Ч» начинал обзванивать столичные гостиницы: «Не у вас ли остановилась народная артистка СССР Галина Климентьевна Макарова?»
Татьяна: Вот говорят: «Любовь застит глаза», а мама между тем прекрасно знала обо всех слабых сторонах Ивана Семеновича. И все же продолжала любить. Папу очень уважала, высоко ценила его порядочность, заботу о семье, но сердце всегда принадлежало Ивушке — этим ласковым именем называла она Макарова до последнего своего дня.
Мама очень любила дождь, радовалась, когда становился затяжным, длился сутками. Однажды я спросила:
— Ну почему тебе нравятся серость и слякоть? — и услышала:
— Это с молодости... Мне казалось, что в такую погоду Ивушка никуда не уйдет, а останется дома, со мной.
Сколько себя помню, наши семьи были в хороших отношениях. Приезжая в Москву, мы часто останавливались у родителей Ивана Семеновича. Старики продолжали боготворить маму, с ходу приняли и полюбили папу, меня страшно баловали. Однажды Эдик устроил в честь нашего визита в столицу торжественный ужин. Собралась большая компания: минчане, Иван Семенович с женой, его брат, сын от второго брака Анатолий... Слегка приняв на грудь, Макаров начал допытываться:
— Вот Таня — родственница она мне или нет?
— Да родственница, родственница — только успокойся уже! — прикрикнула на него мама.
Иван Семенович прослезился:
— С одной стороны, хорошо, что родственница, а с другой... это ж выходит, что им с моим Толей нельзя пожениться? Жалко! О лучшей невестке я бы не мечтал!
Зная сердечную тайну мамы, я поражалась, с каким достоинством она держалась, ни словом, ни взглядом не давая папе повода для ревности.
Иван Семенович умер внезапно, и я решила маме ничего не говорить. Меньше чем за год до того мы похоронили папу и еще не оправились от утраты. Вот и подумала: «Скажу как-нибудь потом, собравшись с духом...» Спустя несколько месяцев в гости приезжает Эдик с женой, и мама первым делом спрашивает:
— Ну как там Иван Семенович?
Невестка, не знавшая, что мы держим печальное событие в секрете, растерялась:
— Да он же ведь умер...
Через несколько часов маму, у которой никогда не поднималось давление, увезли в больницу с гипертоническим кризом.
Смерть папы тоже стала для нее тяжелым ударом, но тогда мы были готовы к самому худшему — последние семь месяцев он был прикован к постели после инсульта. Не оставляли папу ни на минуту, хотя маме пришлось отказаться от нескольких ролей, а мне поломать график соревнований и тренировок. Однажды она сказала: «Не могу смотреть в его полные страдания глаза. Как мучается своей беспомощностью и мыслями, что стал для нас обузой... Буду молить Бога о легкой смерти для себя — чтобы раз, и все...» И ведь вымолила.
Егор: Хорошо помню день, когда бабушки не стало. Накануне, двадцать седьмого сентября, мне исполнилось девять лет. Поскольку это был понедельник, родители устроили детский праздник заранее — в воскресенье, а семейное торжество отложили до возвращения бабушки с дачи, она там готовила любимые цветы и деревья к зиме.
Когда раздался телефонный звонок, я уже знал — случилась беда. Бросился в свою комнату, где висела иконка моего небесного покровителя святого Георгия, опустился перед ней на колени (чего прежде никогда не делал!), стал креститься и повторять: «Бабушка, с тобой же все в порядке? Бабушка, я тебя очень люблю!»
