Папа перенес инфаркт, выскочил из болезни. Потом случился инсульт, оказалась поражена вся правая сторона тела, отнялась речь. Но в больнице он стал заниматься специальной гимнастикой и восстановился. Более того, снова играл в «Истории лошади» — работе, потребовавшей недюжинных сил.
Спектакль по повести «Холстомер» Льва Толстого ставил Марк Розовский. Вместе с отцом там играли Олег Басилашвили, Валентина Ковель, Георгий Штиль, однако случился конфликт с режиссером. Позже за «Историю лошади» взялся Товстоногов и принялся его выстраивать. С дядей папа на репетициях часто спорил, но в итоге спектакль получился и никто не догадывался, что главную роль играет тот, кто еще недавно не мог говорить и с трудом двигался.
— Но Жени и Гоги хватало не только на работу, но и на бурную жизнь вне театра, так?
— Дядька очень нравился женщинам — красивый, темпераментный, уболтать мог любую. Иногда сижу в своей комнате с заглянувшими в гости девушками — вдруг за дверью голос Георгия Александровича: «Открой, пожалуйста». Один раз заходит и интересуется: «Ты читал последнюю статью?..» А сам давай рассматривать моих подружек. Поздно было, родители спать собирались, и Товстоногов предложил: «Пойдемте ко мне». Мы отправились на его половину, он сел за рояль, потом начал рассказывать какие-то истории, сыпал анекдотами. От него такая волна шла! Девицы смотрели на моего дядю с восхищением, я тоже.
У него постоянно возникали романы. Влюбившись, проводил на своей территории больше времени, чем у нас. Если избранница задерживалась более или менее надолго, как актриса Тамара Котикова, приходил к нам вместе с ней — выпить чаю и поговорить.
— Мария Милкова, которая родила Товстоногову сына Вадима, была одной из них?
— Не знаю, они встретились еще до моего рождения. Говорят, женщина была красивая. У нас Вадим, славный парень, появился уже взрослым. Позднее говорил, что связь его родителей оказалась короткой: Мария хотела от Товстоногова ребенка и потом никаких претензий дяде не предъявляла. Но Георгий Александрович сына содержал, а когда тот вырос, помог найти свое призвание — Вадим стал талантливым оперным режиссером, работал на спектаклях у отца, много ставит в России и за границей...
По-моему, дядя женам не изменял, просто, когда отношения себя исчерпывали, расставался. Тогда возвращался к нам, опять вливался в семью. И принимался искать новую любовь. Честно говоря, жениться он был не любитель. Когда я впервые вступал в брак, Товстоногов произнес тост, начинавшийся словами: «Я, конечно, не сторонник свадеб... — и продолжил: — Но если исходить из того, что твоя женитьба — данность, рад, что ты выбрал эту девушку». Вот и все, что сказал. Наверное, потерпев в молодости неудачу в семейной жизни, к тому же с женщиной одаренной, умной и красивой, он больше не пытался найти ту, что сочетала бы в себе эти качества. Ему, думаю, и не нужна была равная по таланту и уму жена — разговаривал он с мамой, с которой у него сложилось полнейшее взаимопонимание, со своими подругами. А жить мог с молоденькой девушкой, которая недотягивала до его уровня, но привлекала юностью, свежестью. Сколько наивной прелести заключалось во влюбленности дяди! У него начинали ходить ноздри, глаза горели! Его отношение к слабому полу было физиологичным: все определяли внешние данные и молодость. Он с женщиной отдыхал. Театр ведь, где протекала настоящая жизнь Товстоногова, требовал большой самоотдачи.
