Удивленная страстью рабочего паренька, барышня Кашинцева пару раз согласилась чинно пройтись с новым ухажером вокруг местного театра, и вот уже он принялся забрасывать ее пламенными письмами, подобных которым юная докторская дочка никогда не читала: «Мария, я Вас смертельно люблю. <...> Восемь дней мое сердце в смертельной судороге. Я чувствую, как оно вспухает во мне и давит душу. Я живу в каком-то склепе, и моя жизнь почти равна смерти. Днем я лежу в поле, в овраге, под вечер прихожу в город и иду к Вам. А у Вас я как-то весь опустошаюсь, во мне все стихает, я говорю великие глупости, я весь болею и хожу почти без сознания. <...> Не жалости и не снисхождения я хочу, а Вас и Ваше свободное чувство. <...> Простите меня, Мария, и ответьте сегодня, сейчас. Я не могу ждать и жить, я задыхаюсь, и во мне лопается сердце. Я Вас смертельно люблю. Примите меня или отвергните, как скажет Вам Ваша свободная душа». Да кто же он такой, этот Платонов? Откуда в нем такая образованность и начитанность? — недоумевала Мария.
Андрей учился рывками, его постоянно бросало из стороны в сторону. Окончив городское училище, работал в железнодорожных мастерских, потом вдруг поступил на историко-филологический факультет. Но и года там не продержался, перевелся на физико-математический. Затем ушел и оттуда — на электротехническое отделение открывшегося в Воронеже рабочего железнодорожного политехникума. Платонова всегда влекла техника, электричество, механизмы, инструменты, он вечно с чем-нибудь возился — ремонтировал, улучшал. С другой стороны, как рассказали Марии знакомые, он — местная знаменитость, профессиональный журналист, много печатается, выступая с острыми статьями.
Самобытный литературный талант проявился у него очень рано. Позже Андрей расскажет Марии, что в семь лет начал писать стихи и поначалу считал себя поэтом, даже посылал свои «сырые опусы» в Москву в серьезные журналы. Всюду получал отказ, но не отчаивался. «Я же электромонтер, — пояснял смиренно. — Пишу плохо, но... — тут глаза Платонова загорались огнем. — Я хочу и буду писать. Как умею». Маша, которая интересовалась литературой, в прошлом и сама баловалась сочинительством, вдруг с изумлением обнаружила, что этот удивительный электромонтер пишет не плохо, а невероятно, образно, мощно, и сравнить-то не с кем. Скорее всего, именно его талант окончательно покорил девичье сердце. Все прочие ухажеры вроде Малюченко были веселыми симпатичными балагурами, обыкновенными дамскими угодниками, не то что этот русый синеглазый парень, не вышедший ростом и не красавец вовсе.
