Но Тасю не забывал, иногда навещал и помогал деньгами. Когда в журнале «Россия» опубликовали часть романа «Белая гвардия», принес его бывшей жене. Прочитав на первой странице «Посвящается Любови Евгеньевне Белозерской», она швырнула журнал Булгакову в лицо. Как же так, ведь обещал посвятить роман ей, с Белозерской тогда не был даже знаком! И те страшные дни в Киеве они пережили вместе. И когда писал «Белую гвардию» в их комнате на четвертом этаже, она, а не Люба сидела рядом и грела воду, если у него немели пальцы. Михаил оправдывался: «Она меня попросила. Не могу чужому человеку отказать, а своему — могу».
В 1925 году он на время выпросил у Таси браслетку, чтобы выбить гонорар за «Роковые яйца». Опять сработало. Хотел выкупить у нее свой талисман, но Тася отказала: «Пусть тебе новая жена браслетки дарит!» В итоге продала чужому человеку. Как же Булгаков возмущался!
Ее собственная жизнь никак не складывалась: ни профессии, ни семьи. Устроилась на стройку разнорабочей, таскала кирпичи, потом стало полегче — перевели на выдачу инструмента. Из квартиры номер 34 Татьяна Николаевна переехала в полуподвал. К Манасевичам вернулся сын, и им понадобилась Тасина комната. Через несколько лет, заработав профбилет, Тася устроилась в регистратуру Марьино-Рощинской амбулатории.
К Булгакову пришла вожделенная слава — пьеса «Дни Турбиных» по роману «Белая гвардия» с огромным успехом шла во МХАТе, ставились и другие произведения писателя. Но триумф оказался недолгим — спектакли стали снимать с репертуара. Он жаловался Тасе, что никому как драматург не нужен.
Все эти годы Тася не верила, что они расстались насовсем, ждала, когда Михаил бросит Любангу. В конце своей девяностолетней жизни она поделилась с литературоведом мыслями об уходе мужа к Любе Белозерской и о себе тридцатилетней: «Ближе меня никого у него не было. И в разрыве с ним я сама виновата, по молодости не могла простить ему увлечения (кстати, кратковременного) другой женщиной. Как сейчас помню его просящие глаза, ласковый голос: «Тасенька, прости, я все равно должен быть с тобой. Пойми, ты для меня самый близкий человек!» Но... уязвленное самолюбие, гордость, я его, можно сказать, сама отдала другой женщине». Даже на закате жизни Татьяна Николаевна продолжала верить в то, что все еще можно было исправить. Но оставив «парижскую штучку», Булгаков к ней не вернулся, а женился на Елене Сергеевне Шиловской.
