Ваня родился в августе 1974 года. По всем законам подлости, конечно, мы оба подхватили стафилококковую инфекцию. Положили нас в маленькое педиатрическое отделение неподалеку от Белорусского вокзала — повезло. Рожала-то в престижном роддоме, и там двое суток никто не говорил, жив ли мой ребенок. А потом вообще выставили с порезанным после кесарева пузом и малышом, который лежал как тряпочка, даже не кричал. Издавал какой-то мышиный писк...
В гости пришла соседка, женщина опытная, уже внуки были, и сразу сказала: «Мила, с ним что-то не то». Вызвали «скорую», и нас отвезли в эту маленькую больницу. Стали выкарабкиваться. К третьему месяцу мой сын только начал приходить в норму. Хотя прогнозы были осторожными еще долго: заговорит или нет, пойдет ли?.. Но сынок все сделал как по часам. Когда заговорил, иногда не знала, как в троллейбус с ним войти. Ваньке непременно хотелось громко и с выражением начать мне что-то рассказывать! Как-то вышли из троллейбуса и один мужчина сказал: «Берегите своего мальчика, он у вас такой незащищенный».
Меня звали мамой-кенгуру. В 1976-м с Ларисой Шепитько снимали «Восхождение». На натуру я Ваню, конечно, не таскала, а в павильон брала. Няню нанять не могла себе позволить, даже за киноработы платили копейки. И Ваня объявлял: «Все в павиён!» За кулисами в театре любимым его цехом был реквизиторский, с саблями и пистолетами... Такой была жизнь. Над ребенком я по понятным причинам кружила подобно орлице. Не отпускала от себя. Вечно таскалась на репетиции с огромным баулом сменной одежды для мальчика и продуктами. Не отправляла в пионерские лагеря, когда уже школьником был, до смерти боялась улицы. Всегда со мной. Долгое ожидание чуда, потом бесконечные тревоги, но какое же это неописуемое счастье — видеть, как он растет! И сколько бы мы, женщины, такие из себя деловые или творческие, ни хорохорились и ни утверждали, что приоритеты другие, все не так! Женщине нужен ребенок, и точка.
И может, я окончательно провалилась бы в «материнский инстинкт», если бы не работа, которая выдала грандиозный всплеск!
— Вы встретились с мегафигурой отечественной театральной режиссуры Анатолием Васильевым?
— Да, талант — это всегда красота, а красота завораживает. Толю Васильева люблю так же, как и двадцать пять лет назад, но встреч с ним не ищу. Если бы не задавила все это в себе тогда, даже не знаю, во что бы превратилась.
...В то время я еще работала в Театре имени Станиславского, и все было странно. Мы с Васей Бочкаревым шутили, что дома, на которых есть таблички «Здесь выступал Ленин», хронически имеют какую-то несчастливую судьбу. Пришли по приглашению к выдающемуся режиссеру Львову-Анохину. Но там каждые три года менялся главреж или директор, а иногда оба сразу. Вы представляете, что это? Новая концепция театра, новые правила, другое видение репертуара. Все восемнадцать лет моей работы там происходила какая-то невыносимая чехарда.
