— Куда теперь двигаться? — поинтересовался Роберт и услышал от усталого офицера:
— А черт его знает, зависит от того, какие снимки нужны вашей газете.
Тогда Капа понял: в сущности, фотокор на войне все решает сам — сидеть ли в безопасном штабе, делая случайные скучные снимки, или, рискуя жизнью, отправляться на передовую. Некоторые коллеги предпочли остаться при штабе, и Капа настаивал, чтобы Герда к ним присоединилась. «Значит, вот как ты ко мне относишься? — недобро сузила девушка свои зеленые глаза. — Думаешь, отсиживаться в теплом месте приехала? Черта с два!»
Через пару дней оба рванули на линию фронта, она проходила через Серро-Муриано — деревню неподалеку от Кордовы. Вопроса снимать ли толпы людей, в панике покидающих дома под обстрелом артиллерии франкистов, не стояло. Конечно снимать! Это же история! Запечатлел Капа и свою отчаянную подругу, притаившуюся за стеной рядом с солдатом республиканцем. Вот так безо всякой подготовки бесшабашные новобранцы-фотографы оказались в самом пекле. Ими никто не руководил, они ни перед кем не отчитывались. Кровью, нервами, кожей сами поняли, что нужно делать на войне фоторепортеру: быть там, где идут бои. Как потом напишет Капа: «Если снимок не удался, значит, вы подошли недостаточно близко».
Про пятое сентября 1936 года он вспоминал: «Это был один из самых страшных дней войны, когда автоматные очереди без устали поливали окопы». Именно в этот день он сделал самый знаменитый свой снимок: когда началась очередная атака, Капа высунул лейку и вслепую, наугад, под ураганным огнем запечатлел сраженного пулей бойца в момент его падения. Фотография получила название «Смерть солдата лоялиста». Уникальное фото первым опубликовал журнал Life, а затем и многие другие издания.
В известном смысле Капа и Герда соревновались друг с другом на первой своей войне — кто отчаяннее. В попытках каждого пробраться в самое опасное место сквозила детская бравада, и Роберта немного уязвляло, что подруга ни в чем не желает ему уступать. Он-то поначалу думал, что на фронте эта рыжая бестия будет у него под началом, — но дудки! Герда могла упросить любого командира взять ее с собой на вылазку. Одну, без Роберта, и он постоянно переживал по этому поводу.