— Изменюсь, слово даю, только не уходи. И со сцены уйду, дарить музыку смогу, не выходя к людям сам, есть много мыслей на эту тему...
Во взгляде жены читалось сомнение. И тогда я остриг свои длинные черные волосы. Кстати, больше никогда их не отращивал. Так лысым и хожу. И благодарен Наташе, что дала понять, когда дух мой стал меняться, появилась зависимость от популярности. В один миг она поставила мою сорванную крышу на место. А я понял две важные вещи, которые определили дальнейшую нашу жизнь: во-первых, я не готов потерять жену. Во-вторых, что можно заниматься музыкой, не погружаясь в неугодные Богу состояния, оставаясь вне тусовки, вне не самой здоровой атмосферы.
— Почему в Интернете пишут, что вы женились на гримере Линды?
— Потому что Наташа училась на стилиста-дизайнера и впоследствии именно она придумала женский образ певицы Линды, полюбившийся публике. Так что все правильно, за исключением хронологии.
— А как вы вообще пришли к тому, чтобы писать песни другим артистам, «лепить» их?
— Лепить из себя получалось не очень. На радио — это вообще отдельная история — песни не брали как неформатные. Да и вообще как-то не звали меня никуда, чтобы был повод вылезти из своего глухого андеграунда. А тут Степа Михалков и Федя Бондарчук предложили написать музыку для их картины «Синяя армия», которая в итоге не вышла на экраны. Но музыку я тогда сочинил удивительную, сейчас пытаюсь ее восстановить по памяти. Хотя прошло уже более пятнадцати лет. Но я ее обязательно восстановлю...
В ходе нашего сотрудничества Федор познакомил меня со Светой Гейман и ее отцом. Девушке была нужна песня. Написал. Им понравилось. Решили делать альбом. Так родилась певица Линда. То, что она исполняла до сотрудничества со мной, казалось странным, а копирование Мадонны, на мой взгляд, было уж совсем лишним. Только самые ленивые девочки в девяностые не «рисовали кальку» с Мадонны.
Деньги отец певицы по тем временам предложил хорошие — тысячу долларов в месяц, и я согласился сотрудничать. Вытащил из Кургана ребят-музыкантов. Поначалу все мы существовали, включая съемное жилье, вписываясь в эту тысячу. Но вскоре появились отдельные зарплаты у всех. Мы целиком поменяли образ певицы, нашли стиль. И согласитесь, наша подопечная выделялась на эстраде как никто другой. По сути — это мои мысли, которые Линда весьма успешно транслировала. Мы были близкими друзьями, схожими по духу людьми, и она мне очень доверяла как художнику. В общем, сработались.
С Линдой записали шесть альбомов, один из которых платиновый, один золотой, и девять раз она получала титул певицы года. Но тут ведь какое дело? Естественно, когда появляются успех и деньги — каждый из участников процесса начинает считать именно свой вклад основным. Поэтому и появляются интриги, сплетни, вранье. И я, и отец Линды попали в цепь достаточно грамотных интриг, инициированных некоторыми участниками нашей творческой группы. Ему говорили одно про меня, мне про него — другое. Результат всем известен: до сих пор не разговариваем. Хотя я отношусь к нему с уважением и сегодня. Но зато теперь знаю точно, кто был предателем, тем самым, кто все развалил. Думаю, очень скоро Лев разберется — если захочет — в этой судьбоносной интриге, которая по сути не стоит и выеденного яйца.
