Газманов
Очень хорошо помню, какую картину я предложила Олегу Газманову: «Смерть Марата» Жак-Луи Давида. Героический такой реализм, Французская революция, обнаженный торс... Олег ответил, что судьба у Марата незавидная, не хотелось бы ему сниматься в ванне, полной крови. Наверное, он подумает над другим образом.
И действительно, довольно скоро предложил:
— А давай сделаем «Давида» Микеланджело?
— В смысле пятиметровую статую? — удивилась я.
— Ага, ее.
— Но он же совершенно голый...
— Ну я в хорошей форме, хотя мне скоро пятьдесят будет. В общем, к юбилею! И потом детям останется, чтобы правнукам показывали...
— А чем мы прикроем причину? «Черным квадратом» Малевича? — пошутила я, но вскоре стало понятно: Малевич нам действительно пригодится.
Вы будете смеяться, но я пошла в Пушкинский музей освежить впечатления о «Давиде». Стоит он, этот пятиметровый мальчик, в Итальянском дворике, в зале №15 среди пигмеев. Его и не рассмотреть толком из-за такого роста — отойти особо некуда, а как к ногам подойдешь и задерешь голову — там причина висит болезненно-гигантская, лица за ней и не видно. Девочки половозрелые у давидовых ног клубятся, от смеха прыскают, фотографируют нависшее. Пальцы ног еще его меня удивили — длинные, странные, как на руках, которыми он вцепился в постамент, чтобы не упасть. Сверху он особо тоже не впечатляет, пока по лестнице со спины его обойдешь, забудешь, за чем пошла. В общем, расстроил меня этот малыш.
Стали готовиться к съемке. Парик, праща — суровый Давидов набор. Стол, чтобы Олег на него встал как статуя. Этот нижний ракурс, говоря казенным профессиональным языком, усилит выразительность нашего Олега-Давида. Его значимость. Я бы даже сказала, величественность. Да чего уж там — грандиозность!
Приближался час моего ужаса. Поймите меня правильно: я, девочка из хорошей семьи, воспитанная и нежная, собиралась снимать совершенно голого малознакомого и очень известного мужчину. Я старалась к этому морально подготовиться, говорила себе, что хотела стать врачом, и если бы стала, мне в силу своей профессии ежедневно приходилось бы сталкиваться с такими вот голыми дядями. Честно сказать, подобные самоуговоры помогли не сильно. Закрыть глаза тоже не получится — к же наводить фокус? На ощупь? С другой стороны, а актеры как? Им же приходится раздеваться. И все на них смотрят. Райкин, помню, в одном фильме за Ольгой Кабо бегал, Машков голой попой светил, да многие через это прошли. Надо, значит, абстрагироваться, не думать о живом человеке. Представить, что это, скажем, инсталляция, а? Стало легче, хотя и не намного. И ладно если бы мужчина, которого мне предстояло снимать, был абсолютно посторонним. А то ведь живой и настоящий Олег Газманов!
Когда он пришел в студию, мы все были уже морально раздавлены. Я взяла из дома пульверизатор на всякий случай — лето, жарко, освежиться, в чувство кого-то привести. Люся стала прилаживать длинный блондинистый парик, превращая Олега не в мужа, но в мальчика. Поскольку Газманов собирался быть статуей, его надо было с головы до ног покрыть белилами. Началась долгая и кропотливая работа по превращению певца в камень. Он подозвал Диму, моего ассистента и что-то ему сказал.
«Я отойду на полчасика, время пока есть, надо сбегать в переход плавки телесные купить, Олег попросил». В переходе у ближайшего метро, действительно, можно было купить все. Я вздохнула с облегчением — звезда эстрады не будет стоять голым перед нами на столе! Пустячок, а приятно. Однако, когда Дима вернулся и протянул мне свою покупку, я опешила. Никаких мужских плавок телесного цвета не было, вместо них Димка купил женские черные малюсенькие стринги.
— Это единственное, что было из белья...
— Отдай ему, — вздохнула я.
За дверью в гримерку, где мы оставили Олега, довольно долго слышались вздохи, пыхтение и причитания — Газманов пытался натянуть на себя обновку. Наконец он вышел — белый, в светлом парике и в махоньких трогательных стрингах, сшитых, как все понимают, согласно особенностям женской анатомии. Если бы Олег не двигался — все было бы более или менее нормально. Но как только он сделал шаг, чтобы взобраться на стол, маленькая черная тряпочка сдалась под напором мужской природы. «Лучше бы он был голым!» — пронеслось у меня в голове. Я побрызгала себе в лицо из пульверизатора, чтобы взбодриться, и шагнула в студию.
Люсяша хлопотала у ног Олега-Давида, сосредоточенно домазывала его белилами, не смея поднять глаз. Я помчалась к спасительному фотоаппарату, чтобы прикрыть им лицо — мне было легче смотреть на модель в бикини через объектив, а не живьем. Олег гордо стоял, словно каменное изваяние, постепенно побеждая улыбку и превращаясь из современного певца в древнюю статую. Он уникальный профессионал, я это отчетливо поняла именно в такой непривычной обстановке. Помимо того, что он прекрасный артист, он еще очень талантливый человек. В общем, сняли мы тогда Давида, но не одного, месте с «Черным квадратом» Малевича, чтобы уж сильно не будоражить публику.
И скажу вам честно — такой ответственной съемки у меня еще не было никогда!
